Выбирал жертву долго, целился тщательно. Винтовка была массивная, неудобная, но мощная. Уж какая была!
За улицей и стоящими на ней тремя иномарками начинался забор - аккуратный, прочный, симпатичный. Стена окружала базу с несколькими постройками, автопогрузчиками и несколькими крутыми тачками. Между ними сновали люди 'больших полномочий', 'крупного бизнеса', бывшие лагерные паханы и урки. Только по их виду нельзя было сказать, что все они когда-то сидели. Ожиревшие, разодетые в пух и прах, чистенькие, ароматизированные, гордые.
Внешняя охрана сходки созерцала действительность улицы слева и справа да поглядывала на окна 'хрущевки', стоящей напротив, в сорока метрах. Но никто не приметил окно с периферии, по диагонали от ворот на базу. А ведь до него всего было метров шестьдесят.
В этот солнечный, но чуть холодный день множество прохожих маячило взад и вперед: в основном, за покупками, по делам, просто, где-нибудь развеяться.
Халявная работа охранников убаюкивала их, рассеивала бдительность, поднаторела. Давно уже никто не посягал на души их подопечных (и хозяев в одном лице). Чертыхались, сплевывали. Но не всегда это помогает!..
...Первым отвалился на водительское сиденье человек в шляпе и очках, потеряв полбашки в салоне 'вольво-920'. В машине он был один, выстрел сухо чихнул на фоне громыхающего маршрутного автобуса, поэтому никто ничего не заметил.
Следующим пал бритоголовый здоровяк с блестевшей на черной водолазке толстой золотой цепью. Его отшвырнуло к перилам головного склада товаров с пробитой грудью.
Третьим трупом оказался объект из списка Дубков. Пуля разворотила ему живот, а вторую Никита не пожалел и рискнул всадить в уже агонизирующее тело. Кровь бедняги моментом смешалась с весенней грязью.
Спохватившийся было толстяк, стоящий рядом, растерялся, присел, но и его брюхо взорвалось брызгами плоти и сорочки.
Когда обойма опустела, винтовка в три секунды очутилась в сумке. Кажется, никто не заметил источника ведения огня, но Никита всё-равно спешил. Через минуту он толкнул окно второго этажа (как сутки назад Тайсон), услышал шипение брошенного баллончика на ступеньках вверху, раскрыл ставни и прыгнул на склад, затем на крышу машины и через тридцать секунд покинул окраину двора. Что происходило за углом, его ничуть уже не интересовало.
'Жигуль' домчался к парку имени Губкина, опустел и спустя пять минут вспыхнул синим пламенем. Дотла сгорели вместе с тачкой спецовка, обувь и штаны маляра.
Через час винтовка без отпечатков каких-либо пальчиков очутилась в багажнике 'волги' Игоря Козика, одиноко стоящей во дворе 'Шуменского кредита'. Опять не сработала все еще отключенная сигнализация, легко спружинила крышка, ничего не усек Брусок, так как мешал остановившийся по 'технической неисправности' троллейбус. Сигналка по инструкции Бяшенцева Юры снова включилась, но автомобиль уже никто не тревожил. Пока не тревожил...
...Вечером того же дня Никита по одному интересному телефончику фирмы 'Тамерлан' связался с ее секретарем.
- Напрягитесь и слушайте внимательно! Я случайно заметил человека с винтовкой. Кажется, в твоего босса стреляли? Короче. Я проследил за ним, за этим киллером, потому что как раз проезжал мимо. Спросишь у мужиков с ворот, видели ли они белую 'тойоту'. Это был я. Убийца был на черной 'ГАЗ-24'. Я выследил его, ты слышишь меня?
- Да-да, говорите, говорите! - напряженно раздалось в трубке дежурного секретаря-референта.
- Я знаю, где эта тачка стоит сейчас. Парень сунул сумку в багажник. Там, наверное, оружие! Подробнее расскажу позже, детали гонорара обговорим тогда же...
- Постой, мужик! Не клади трубку, я позову...
- ...И еще, прошу, не ищите меня, не засекайте... я насмотрелся этих детективов по горло. Терпеть их не могу! До связи.
Никита нажал рычаг. Хмыкнул, представив себя на месте секретаря. Вышел с автомата и направился на переговорный пункт, на ходу отлепляя от горла звукоимитаторы. Теперь 'крестные' взбесятся, отомстят обидчику. И сделают все, чтобы располагать полной информацией. Ладно, посмотрим!
В заполненном до предела отделении международных переговоров Никита с час ожидал своей очереди. Наконец, дали связь с Няганью.
- Наталья Михайловна? Здравствуйте!
- Здравствуйте, - без тени радости молвила хорошая Никитина подруга и однокурсница, - а кто это говорит?
- Это не важно, - сказал в трубку парень грубоватым, тугим голосом сорокалетнего мужчины так громко, что чуть не отпали от горла звукоимитаторы, - на ваше имя почтовым переводом придет скоро определенная сумма денег. Пожалуйста, получите их, но никому не говорите об этом. Ровно одну треть возьмите себе. Это подарок, без возврата! Остальное положите под проценты в банк. Любые проценты. Тоже на ваше имя. Не пугайтесь. Я когда-нибудь все объясню. Скажу только, что это один ваш хороший знакомый. И прошу, никому об этом! До свидания!
- Мужчина, подождите, - затараторила Наташка, но в трубке раздались гудки.
'Так. Теперь к братику за подмогой!' - с такой мыслью Никита отправился по главной улице домой к своим родителям.
Родных Никита уважал и любил. Они дали ему все: рождение, воспитание, образование, любовь, интерес к книгам, жизни, страсть к путешествиям. Они вырастили его, одели, обули, выпустили в свет. Дали добро на самостоятельную, безбедную жизнь. Помогали и, Никита знал, будут помогать всегда. На их любовь и нежность он отвечал тем же. И так же дорог ему был родной брат Денис.
Парню только стукнуло восемнадцать, а мастер был уже на все руки. В отца. Батя работал в местном аэропорту, с детства пройдя многие технические работы: от кузнеца и комбайнера в теплой кубанской станице до начальника и командира эскадрильи больших 'ТУшек'.
Мать имела скромную должность инженера НИИ по почвам Шуменской области и получала, в отличие от отца, такую же скромную зарплату, только с опозданием в три месяца. Милая, добрая мама! Ее образ Никита видел даже с закрытыми глазами. Ее голос он не мог спутать ни с каким другим голосом в мире. Ее теплые нежные руки парень смог бы различить на ощупь. И целовать, целовать их до бесконечности!
Как всегда, родители встретили сына тепло и ласково. Накормили, расспрашивали об учебе, делах, семейной жизни. Интересовались, нет ли проблем с деньгами. Как здоровье его, Тани, тещи, тестя. В общем, обычные дежурные вопросы, какие задают матери и отцы своим детям.
Потом под предлогом поболтать Никита с братом уединились в спальне, где когда-то жили и спали вместе восемнадцать лет. Обменялись вопросами и ответами интимного характера - мол, как там у тебя с Мариной (подружка Дениса), а мы с Таней так-то. Затем Никита перешел к главному - о деньгах, о деле. Конечно, он не посвящал родного человека в свои планы и работу, а подвел это так, что брат и не догадался о его мыслях. Просто затаилось у него подозрение, что не чисто все это, но всегда несерьезный, взбалмошный Никита шутливо развеял серенькие мыслишки.
Утром, в понедельник, когда жена ушла на преддипломную консультацию, Никита, сделав зарядку и шестьдесят отжиманий, плотно позавтракав, отправился к телефонной будке, хотя ближайшая, исправная находилась рядом с домом. Но ведь лишние следы оставлять было нельзя!
Только прощелкал набранный номер, на том конце провода трубка уже витала в воздухе.
- Да, - резко бабахнуло в динамике.
- Это ваш новый знакомый, - шепнул в телефонную трубку Никита, - час оплаты настает.
- Говори, мать твою! - еле сдержал себя, чтоб не закричать собеседник. - Пожалуйста, мужик, земляк, дорогой, говори, кто, где, говори все!
- И сколько?!
- Говори, ядрена корень!
- Значит так, - начал Никита, держа под наблюдением двор и секундную стрелку 'Омеги', - еще раз повторяю: 70 миллионов вы переводите на имя...
Он подробно указал адрес, инициалы и сроки оплаты.
- И еще! - добавил он, следя за временем. - Дамочку не вздумайте нагреть или выкинуть какой-нибудь финт. Угрожать, да еще ВАМ я не смею, но могут быть неприятности. Тем более я взял с вас слово. Хоть вы и воры, и в 'законе', но я, как честный гражданин верю вам! Мне тоже верьте - не подведу. Честно говоря, здесь мне подфартило крупно, не всякому такое удается... Как я его... круто! Только поймите меня правильно, я боюсь! Связался, конечно... Опасно! Ладно, рискну на свою голову, хотя вы мне пообещали безопасность!?