- И вы знали, что они нас не тронут?

 Немферис кивнула:

 - Ведь они не тронули вас?

 - Ва-Йерк остался с ними.

 - Потому что хотел этого! – подхватила она, но вдруг побледнела и отстранилась, как будто не желая больше говорить.

 - Что с вами? – спросил он, удивленный такой переменой.

 Она покачала головой, обращая к нему влажные, искрившиеся, неотразимые глаза.

 - Мне тяжело видеть твою холодность, Ларенар. Неужели в твоем великодушном сердце нет для меня прощения?

 Он глубоко вздохнул, поняв, что никогда не винил царевну. Ни в чем. Никогда, по-настоящему. Ему просто невыносима казалась мысль, что он потерял ее. Теперь же, когда Немферис вновь была рядом, с надеждой, как милости прося его о прощении, ему стало трудно вспомнить о той мгновении, когда готов был ненавидеть. Обиды, отчуждение, непонимание – все прошло, утонув во всепоглощающей нежности, которая вновь хлынула в истосковавшееся сердце.

 - Простите меня, госпожа, - с покорностью проговорил он. – Мне стыдно за малодушие, и я не понимаю, как мог обвинять вас в нежелании разделить с жалкими рабами их плачевную участь. Долг мой – отдать за вашу жизнь свою.

 Она улыбнулась.

 - Ты нужен мне живой. Я не могу без тебя.

 Ларенар изумленно вскинул глаза. Тревожно и сладко дрогнуло сердце. Но вкладывала ли царевна в слова тот смысл, который он желал, или просто говорила, что нуждается в защитнике? Спросить ему не хватило смелости.

 А она продолжала, глядя нежно и светло:

 - Теперь в душе твоей снова наступит мир. Вера, что внушал тебе отец, вернется. И лазоревый свет Аспилуса вновь осветит мятущуюся душу. Не вини себя - ты не свернул с пути, который указал Магнус - только остановился передохнуть.

 - И нам, по-прежнему, не по пути, царевна? – памятуя недавний разговор в болотах Маакора, поинтересовался он.

 Блестящие зрачки ее расширились, но Немферис словно не поняла вопроса.

 - Конечно, нам нужно идти вместе. И чем скорее мы доберемся до владений князя корнуотов, тем лучше.

 - Я к вашим услугам, госпожа, - поклонившись, ответил он.

 - Нам туда? – спросила она, показывая на долину.

 - Думаю, безопаснее будут передвигаться по лесу.

 - Тогда, вперед?

 Они спустились с небольшого мыска, по которому протекал ручей, и вошли под сень сосен.

 - Как здесь красиво, - с тихим восторгом произнесла царевна, оглядываясь.

 - В Улхуре иная красота, - отозвался послушник. – Но как сравнить красоту бриллианта и цветка.

 Немферис весело рассмеялась.

 - Впервые вижу поэтичного арахнида.

 Он бросил на нее темнеющий взгляд.

 - Я не арахнид.

 - Прости, не хотела тебя обидеть. Ты – наррмориец. Но рожден от арахниды и темного отца.

 - Кто моя мать, ты ее знаешь?

 Царевна, ахнув, отбежала к кустам диких роз, и ему пришлось терпеливо ожидать, когда попутчица вволю налюбуется цветами. А та просто в очередной раз ушла от неприятного вопроса, не зная, нужно ли посвящать послушника в тайны подземелий.

 - Гродвиг тоже ушел за жрецами? – вернувшись, как ни в чем не бывало, спросила она.

 - Гродвиг? Нет. Поняв, что Стражи не интересуются нами, он решил вернуться в Дэнгор. С головой принца.

 - Преподнесет ее королю, или Кхорху? – безмятежно поинтересовалась Немферис.

 - Он не стал уточнять, – Ларенар внимательно посмотрел на беспечную царевну, неприятно задетый её черствостью. – Неужели вас совсем не трогает смерть мужа? Я наслышан о бессердечности дочерей Арахна, но не думал, что дочь мхара может быть такой.

 Она и это замечание предпочла проигнорировать, заметив:

 - Мне неприятно вспоминать о нем.

 - По человеческим законам, вы обязаны не только почитать и уважать того, кто дан вам в супруги, но и любить его.

 - Ах, любить? – Немферис остановилась, одарив Ларенара выразительным взглядом. - Улхурки ничего не знают о любви, - в её веселом тоне промелькнули игривые нотки.

 - Улхурки – да, но не те, что носят амулет Сатаис.

 - Кто тебе рассказал о нем? – удивилась она, уходя от ответа, который он жаждал теперь получить. – Это тайна, достойная первых жрецов.

 - Неужели сила, заключенная в священном камне не действует на вас? – настойчиво продолжал Ларенар.

 Она заколебалась, все же задетая за живое. Он это видел и волновался, устав от игры. Порою, желанная власть над сердцем царевны казалась ему неоспоримой. Но она не была безграничной. Ведь и господин иногда не смел поднять глаз на рабыню.

 - Я ничего не чувствую, - выдержав длительную паузу, наконец сказала царевна. И сама огорчилась, заметив его печаль. Даже едва удержалась, чтобы не пожалеть. Но горячо и больно забившееся сердце остановило ее.

 Теперь, когда он был рядом, признаться в чувствах, что жгли и томили, стало почти невозможно. Да и надо ли? И без того она была счастлива и спокойна. Особенно, когда смотрела в его глаза и легко угадывала то, что чувствует он сам. И тоже не может открыться…

 - Я все хочу спросить, - заговорил послушник и от особенных ноток в его голосе, Немферис снова бросило в жар.

 - О чем же?

 - Зачем вы натравили на меня дракона?

 Она опешила:

 - Я? Дракона? О чем ты говоришь? Шутишь… или, как это понимать?

 - Ваше удивление так искренно, госпожа. Но змей-то был не менее настоящим, и девушка в белом, и лилия.

 Он внимательно следил за Немферис, которая быстро менялась в лице. Изумление ее сменилось досадой, вспыхнуло гневом, а потом превратилось в откровенный страх.

 - Почему ты думаешь, что это…  я? – чуть слышно вымолвила она и осторожно вздохнула, словно ей стало больно.

 - Два разных человека не могут же быть так похожи? – веселость оставила наррморийца, который понял, почувствовал, что ей тягостен и чем-то страшен этот разговор. И он прервал бы его, но царевна проговорила тихо:

 - Она не может быть, как я.

 - Госпожа…

 - Нет, послушай! – Немферис остановилась, схватила его за руку и стиснула пальцы, но даже не заметила этого. – Это Лемаис. Призрак невиллы! Ее боится даже Кхорх. И встреча с ней не предвещает ничего хорошего! Странно, что…

 - Что, госпожа? – Ларенару все больше не нравилась ее лихорадочное состояние, диковатый блеск глаз и дрожь влажных ладошек.

 - Лемаис не щадит мужчин и каждый, к кому приходила она… умирал.

 - Успокойтесь, - он улыбнулся. - Я ведь жив.

 - Не надо шутить! – она прильнула к нему, скользнув руками по груди и глядя вопросительно и тревожно.

 А Ларенар уже плохо понимал, о чем так взволнованно продолжала твердить Немферис. Почему боялся Кхорх, что сделал с невиллой и за что она мстила. Ему оставалось только благодарить Лемаис, кем бы она там не была.

 - … призрак перестал являться в подземелья после моего рождения. И я слышала, будто она снова пришла на землю…

 - Немферис…

 Ее глаза и губы были так близко. И от этого еще томительнее сжималось сердце, еще больнее стучало в висках. Горячий её шепот обжег ему губы…

 Она очнулась. В глазах полыхнул ужас.

 - Нет!

 - Прости, госпожа, - он опустился на колени и низко склонил голову, унимая дрожь.

 Его смиренный тон и тихий голос успокоили царевну, и она будто снова не поняла, что происходит.

 - Ну, что ты, встань, - попросила нетвердым голосом. - Пошли. Я просто очень испугалась… за тебя, - и шагнула вперед, снова чувствуя, как плывет земля под ногами и, уже жалея, что остановила его.    

 - А где Сатт? – спросила она, чтобы хоть чем-то заполнить пустоту вокруг и внутри, разбавить словами горечь и странную жажду.

 Ларенар ответил не сразу.

 - Сатт? Не знаю. Я не видел его с того момента, как Стражи позволили пройти служителю Пурпурного сердца.

 - Ты не сказал, откуда тебе известна тайна амулета Сатаис.

 - Вы тоже имеете обыкновение не отвечать на мои вопросы.

 - Ты – мой подданный, - ей плохо удавалось сдерживать раздражение, что пришло на смену сердечному трепету.