Абеус замолчал. Молчала и Немферис. Ее потрясла и удивила эта история.

 - По преданию древних, - добавил хранитель, - к тому, кто прикоснется к сердцу Сатаис, придет великая любовь.

 - Так значит, эта легенда – правда, – задумчиво отозвалась царевна. – Ведь храм темной демоницы существует.

 - Тэ-Тахрет уничтожен. От храма Орх остались одни руины.

 - Сыны Арахна никогда не разрушили бы священных стен. Ты, как хранитель, должен знать это.

 - Никто не знает.

 - Эта тайна открыта моей матерью Хефнет.

 Абеус поклонился.

 - Надеюсь, великая госпожа понимает, насколько это опасно.

 Немферис снисходительно глянула на юношу.

 - Нет ничего, что испугало бы верховную жрицу.

 - И вас, царевна?

 Она улыбнулась. Потом глубоко задумалась.

 И Абеус смог безбоязненно смотреть на нее. Он замер, чувствуя, как что-то нежно трепещет в груди, разливается теплом, разгорается томительной, и сладкой болью. Он смотрел и не мог насмотреться, как странник, страдающий от жажды и припавший к источнику с чистейшей водой, пьет, и никак не может напиться. Он видел и наслаждался тем, как мягко и загадочно блестят ее глаза, как нежно льется вдоль белоснежной шейки темный локон, как алеют губы, как трогательно склоняется к изысканно-тонкой руке красивая головка, и как трепетно целуют кружева прелестную девичью грудь.

 - Скажи мне, Абеус, – прервала молчание Немферис. – Проклятье Орх сбылось?

 Он глубоко вздохнул, нехотя возвращаясь из зачарованного края грез, где витала его душа.

 - Кэух, став Арахном, породившим многочисленных потомков, уничтожила Маакор и превратила его в болота, – сказал хранитель без выражения: говорить такое в городе Отца было кощунством. – Он преследует детей Эморх и по сей день. Эркайи – это ли не проклятье?

 - Нет, Абеус, - возразила царевна, - мы не уничтожили страну мхаров. Они вымерли сами. А их безумные потомки превратили земли дедов в смертоносные топи. Мы перенесли все, что осталось от их городов сюда, в Улхур. Все прекрасное, что окружает нас, создано мхарами. Наш Улхур – это их Ахвэм. Наша религия – это их ранние культы поклонения богам, которых мхары задабривали кровавыми жертвами.

 - Какие опасные слова, госпожа!

 - Нет же, послушай! Ведь наши знания и знания того, кого мы так боимся, кто создал для нас множество запретов лишь для того, чтобы мы не смогли сравняться с ним, все эти знания – часть богатейшей культуры мхаров.

 - Которая их и погубила, если верить вашим словам, царевна.

 - Скажи, Абеус, - не слушая его, продолжала Немферис, - что есть у арахнидов своего?

 Он горько улыбнулся, а она договорила:

 - Вот за это мы и ненавидим мхаров. За то, что мы – лишь их тень.

 Её черные глаза в упор взглянули в глаза хранителю.

 «Слова твои, царевна, будут переданы Валаис, -  подумал он, - это не мы приняли наследие мхаров, а ты, Немферис, и твоя мать. Я знаю, в Улхуре есть тайные залы, где стоят статуи мхарских богинь. Это ты и твоя великая мать поклоняетесь им, предавая Арахна, своего отца. И если бы, … если бы ты хоть немного была добрее к несчастному хранителю, страшная беда не нависла бы над тобой, подобно черной скале, которая, рухнув, раздавит твое прекрасное тело и уничтожит твою оскверненную душу».

 - Я должен идти, госпожа, - проговорил Абеус, поднимаясь и с отчаянной решимостью глядя на царевну. – Прощайте.

 - Иди, – отозвалась та и впервые за многие годы, что знала хранителя, посмотрела на него очень внимательно, как на равного.

 «Что с ней?» - с тревогой думал он, уже спеша по лестнице, которая вела на третий уровень, где располагались дома жриц.

 Но ему не дано было разгадать таинственный взор улхурской царевны, не суждено понять ту, которую безнадежно любил. Как не суждено было больше преданно служить ей. Слезы застилали его глаза. И ничего не замечая вокруг, он стремительно шел вперед, наугад, почти бежал, боясь передумать и из жестокого мстителя вновь превратиться  в несчастливого поклонника божественной красоты, которую без устали проклинал.

 Не помня себя, Абеус просил аудиенции, ни на что уже не надеясь. Он трусил и плакал, поминутно утирая слезы. И уже готов был бежать, когда красивая невольница отворила золотой диск, скрывавший ступени, ведущие в покои Валаис.

 - Тебя ждут …

 О, как дрожало его бедное сердце, когда он передал черной жрице письмо энгабской княжны к великой Хефнет, в котором та называла улхурскую госпожу сестрой и умоляла принять свою еще не родившуюся дочь.

 Он, тихий хранитель книг, совсем забыл, что своими слабыми руками толкает могущественную владычицу Сульфура в пропасть.

 - Ты достоин великой награды, - с удивлением и страхом услышал он слова черной служительницы. – Чего ты хочешь?

 Он не знал. Он даже не понял вопроса. Просто, думал о царевне и тихо прошептал:

 - Немферис.

 - Она твоя.

 - Что?

 - Немферис твоя, – повторила Валаис ласково. – Ведь по древнему улхурскому закону, Неприкосновенная может принадлежать единственному мужчине – своему мужу, которого вправе избрать для нее одна из главных жриц, если Совет служительниц вынесет такое решение. Я обещаю тебе Немферис. Тем более, - добавила, смеясь, она, - эта девица не только не божественного происхождения, она даже не царских кровей! Ведь, судя по этому письму, ее отцом был презренный мхар!

 Она твоя, хранитель …

 - Она моя, - шептал, как безумный Абеус, вновь оказавшись в библиотеке, - она моя.

 Чуть успокоившись, побродив вдоль нескончаемых полок с книгами, так долго бывших его единственными друзьями, он опустился на колени и с нарастающим восторгом в сердце, простер руки к мрачному своду хранилища.

 - Духи, о которых говорила здесь моя Немферис, я призываю вас в свидетели! Слушайте, духи: она моя!

 Блистательный, полный ярких, сверкающих красок мир, распахнулся перед ним. Там было море цветов из его волшебных грез и Она!

 - Она моя! – вскричал Абеус, уже не сдерживая бешеной радости… 

 Черная тонкая удавка легла на его шею.

 В последний миг он понял это. Он понял, что никогда, никогда, никогда та, о которой он мечтал так страстно, не будет принадлежать ему, что никогда ему больше не увидеть дивных глаз и не услышать нежного голоса.

    В диком ужасе Абеус вскинул руки к горлу и страшно закричал, всем существом  ощущая за спиной чужую неумолимую силу, что недрогнувшей рукой уже рвала тончайшие нити его недолгой несчастной судьбы; той силы, которая, безжалостно сдавив горло, легко отняло самое ценное, что было у бедного хранителя, самое ценное, что никогда не ценил он, тратя время, отпущенное ему свыше, на горькие стенания и бесплотные мечты…   

Глава 10

   - Приветствую тебя, великая Хефнет! – Немферис низко поклонилась, затем подняла глаза и внимательно посмотрела на мать, пытаясь понять, в каком она настроении и почему пожелала переговорить наедине.

   Хефнет выглядела напряженной и расстроенной. Но такое состояние никак не могло считаться необычным. По Улхуру с некоторых пор ходили слухи, которые не могли не тревожить. Сама Валаис, черная жрица Нижнего храма не единожды говорила, что наследница, подобно презренным мхарам, нуждается в воде. Эта давняя соперница Хефнет открыто пошла против неё. И многие жрицы прислушивались к Валаис, хотя не так давно боялись и почитали Хефнет не меньше, чем самого бога-отца. Пусть тайно, но они называли Немферис нечистой, не смотря на то, что сами провозгласили её Нареченной, обещанной божеству, а значит - неприкосновенной. Сомневаться в этого, значило впасть в немилость не только к властелине Улхура, но и к Арахну, чей знак горел на плече царевны. Но черная жрица посмела. А объяснялась эта невероятная смелость просто. Кхорх покровительствовал ей. Ведь только он один во всем Сульфуре не подчинялся власти Хефнет.