Кел тяжело вздохнул и, окинув меня взглядом, от которого я задрожала, провел ладонью вниз по моей шее, по груди и дальше до талии; моя кожа вспыхивала от наслаждения там, где он прикасался. Я так громко застонала, что если бы у меня была власть хоть над долей разума, я бы точно смутилась. Он снова выдохнул, и его рука совершила обратное путешествие по моей коже, остановившись, чтобы накрыть мою грудь и подразнить сосок через тонкую ткань.

Почти задыхаясь, я выгнулась навстречу его руке. Я больше не могла этого вынести. Он был нужен мне прямо сейчас. Я снова нашла его губы; он задышал так же часто, как и я. Высвободив одну руку, он опустил нас на пол, и меня совершенно не волновало, что этот пол — грязный.

Аромат кофе наполнил меня. Он так притягательно смешивался с соблазнительным запахом Келлана, что я поняла — для меня они будут связаны навсегда. Я легонько провела ногтями по его спине, и из его горла вырвался глубокий звук, от которого я затрепетала. Я нетерпеливо отодвинула от себя его бедра, чтобы добраться до джинсов.

Он застонал от желания и выдохнул сквозь зубы, в то время как я расстегивала пуговицу и молнию на брюках. Я стащила их с его бедер и на миг остановилась, чтобы посмотреть на него. Он был невероятно готов для меня, твердый и напряженный под одеждой, и осознание того, что на него так влияет мое тело, вызвало у меня такую же болезненную и отчаянную готовность. Я легко пробежалась пальцами по всей его длине, а он нежно прижался ко мне бедрами, одновременно соприкасаясь со мной лбом.

Я обхватила его рукой через боксеры, вспоминая, на что похоже то чувство, когда он был во мне, и очень нуждаясь ощутить его снова. Губы парня атаковали меня, а руки вдруг оказались слишком занятыми, сминая мою просторную юбку и грубо срывая трусики. Я не могла думать. Я хотела его так сильно, до боли.

— О Боже... ну пожалуйста, Келлан... — Простонала я ему в ухо.

Он быстро справился с одеждой и вошел в меня прежде, чем мой плохо соображающий мозг смог разобраться, что произошло. Мне пришлось слегка укусить его за плечо, чтобы удержаться от удовлетворенного вскрика. Он спрятал голову у меня на шее и остановился, чтобы перевести дыхание. В нетерпении я подняла навстречу ему бедра, и он застонал, жестко вонзаясь в меня. Но я хотела еще сильнее. К своему удивлению, я сказала ему об этом, и он грубо и нетерпеливо повиновался.

— Боже, Кира... — Едва разобрала я, — О, Господи... да, — а потом он пробормотал еще что-то непонятное мне в шею. Его слова, голос, горячее дыхание на моей коже, вызвали взрывную волну в моем теле, и я сжала его еще крепче.

Во мне бушевал палящий зной, и я мелко задрожала от его интенсивности. Это было уже знакомым, но все же и новым. Это так сильно отличалось от нашего первого раза — сильнее, жестче и грубее... но, в то же время, необъяснимо слаще.

Он погружался в меня жестко и глубоко, а я жадно встречала каждый его выпад, и никого из нас не заботило, что будет дальше, — мы просто нуждались в удовлетворении боли, которая росла с каждой секундой. Когда все ощущения в моем теле начали усиливаться, когда я почувствовала приближение пика, я потеряла контроль над тем немногим, что еще у меня оставалось.

Я не могла сдерживать звуки, которых требовало мое тело, и меня очень радовало, что он тоже сдался, его стоны и крики вторили моим собственным. И в финальный момент чистого экстаза, когда я почувствовала, как мое тело сжалось вокруг него в предвестниках оргазма, мои ногти снова прошлись вниз по его спине... но на этот раз сильнее, очень, очень сильно. Я ощутила его влажную кровь, вонзаясь в кожу, и он задохнулся от... боли... удовольствия?

Это лишь обострило момент для меня, и я издала протяжный крик на волне теплого ощущения, которое росло и ширилось глубоко внутри. Он ответил глубоким стоном и так сильно сжал мои бедра, что там наверняка будут синяки, в то время, как он вошел в меня еще несколько раз для собственного освобождения.

В следующий момент, в тот самый миг, когда страсть полностью покинула тело, проснулся мой рациональный мозг. Ледяной взрыв вызвал дрожь во всем теле, и я в ужасе осознала, что мы только что сделали — что я натворила. Я закрыла глаза. Это был сон, просто глубокий сон. Я могу проснуться в любой момент. Вот только... это не сон. Я зажала рот трясущимися руками и тщетно пыталась задушить рыдания, которые уже невозможно было остановить.

Келлан отвернулся от меня. Немного отстранившись, он поправил джинсы и присел на корточки. Уставившись в пол, он схватил рубашку и вяло сжимал ее в руках, в то время как все его тело мелко дрожало от холода.

Мой желудок сжался, и я испугалась, что меня может стошнить, пока я сражалась со своей рубашкой и натягивала трусики. Я нашла блузку и ухитрилась проскользнуть в нее, застегивая пуговицы одной рукой, одновременно зажимая рот второй в страхе, что если я ее уберу, то проиграю битву со своим желудком. Тело сотрясали мучительные рыдания. Кроме легкой дрожи, Келлан совсем не двигался, не отрывал взгляд от пола и не предпринимал попытки хоть чем-то мне помочь.

Мой мозг был не в силах все обработать. Я не могла понять, что произошло, как могло мое тело так сильно предать мой разум. Почему я позволила ему так ко мне прикасаться? Почему я так же жадно касалась его, хотела его, умоляла его? И Боже... Денни... Я не смогла даже закончить эту мысль.

Всхлипывая, я пробормотала:

— Келлан...?

Он поднял взгляд на меня. Его глаза, сверкнув, встретились с моими, страсть, полыхавшая в них совсем недавно, теперь полностью угасла.

— Я пытался сделать все правильно. Почему ты не дала мне уйти? - Грубо прошептал он.

Его вопрос разбил мое сердце на тысячи осколков, и рыдания нахлынули с прежней силой. Продолжая дрожать, я схватила с пола куртку, поднялась и двинулась в сторону закрытой двери. Келлан снова уставился в пол и даже не пошевелился, чтобы остановить меня. Я тихо открыла дверь и посмотрела на него в последний раз. Он был все еще на коленях с рубашкой в руках, и я наконец-то заметила узкие ярко-красные полосы, которые тянулись вниз по его спине, заканчиваясь тонкими дорожками из капель крови. Я задохнулась и сделала движение ему навстречу.

— Не стоит, — тихо пробормотал он, даже не повернув голову. — Просто уходи. Вероятно, Денни уже заметил твое отсутствие. — Его голос был ровным и очень холодным.

В слезах, я распахнула дверь и выбежала в холодный ночной воздух.

Глава 10 — Горячий и еще горячее

Утром, пока мое сознание медленно возвращалось к жизни, я заметила три вещи. Во-первых, я чувствовала, что все мое тело болит. Очевидно, прошлая ночь была жестче, чем я помнила. О Боже... я что, в самом деле, просила его быть грубым со мной? Черт побери, с чего бы это? Мысли о руках и губах Келлана невольно заполнили мой разум. Я тяжело сглотнула и усилием воли изменила направление своих мыслей.

Вторым, на что я обратила внимание, был мой желудок, который все еще чувствовал себя так, будто в любой момент мог избавиться от плескавшегося в нем содержимого.

« Хоть глаза наконец-то высохли», — с облегчением подумала я. Убедить Денни, что я вышла на стоянку, потому что плохо себя чувствовала и не хотела потерять свой ужин на глазах у толпы, оказалось намного легче, чем я могла представить.

Без колебаний, нисколько не усомнившись в моей истории, он любезно помог мне забраться в машину и отвез прямо домой. Я не смогла удержаться, чтобы не бросить украдкой болезненный взгляд на кофейный киоск, когда мы проезжали рядом с ним.

Я не могла справиться с желанием узнать, там ли Келлан, стоит ли он все так же на коленях, в ожидании, пока высохнет кровь на спине. При этом мне пришлось положить руку на живот и сильно надавить, сдерживая подкатившую тошноту. Денни обеспокоенно взглянул на меня и сразу же сбросил скорость. Он лишь кратко спросил о Келлане. Я ответила, что оставила его за столиком, и бог знает, куда его понесло потом. Удивительно, но мой голос оставался бесстрастным. Грубым, но равнодушным. По крайней мере, он не обратил никакого внимания на мой тон. Или же списал все на плохое самочувствие.