Когда я проснулась, снаружи уже стемнело, моя маленькая палата была бледного, мирного зеленого цвета под тусклым светом фонарей. Картина на стене изображала стаю гусей, летящую в «V»-образном строе на юг, скорее всего, на зиму. Табличка рядом с ней дала мне знать, что мою ночную сиделку звали Синди. Я попыталась вытянуться и получила одновременно приятное облегчение от отдохнувших мышц и тупую боль в голове. Допила чашку теплой воды и попыталась встать. Поначалу тело отказывалось работать. У меня все затекло и болело от долгого лежания в одном положении, но я все же встала и, игнорируя протесты разума, отключила пикающий аппарат, показывающий мое сердцебиение. Затем пошла в уборную, таща за собой капельницу.

Придя туда, я пожалела, что задвигалась. Вид у меня был зверский. Вьющиеся волосы превратились в бардак из кудряшек и колтунов, правая сторона моего лица была жуткого черно-синего цвета. Глаза покраснели от слез и выражали вечную пустоту.

Я сделала это. Я успешно оттолкнула двух замечательных мужчин. Мое желание не причинить им боль закончилось прямо противоположным. Я довела Денни до несвойственных ему действий. Его лицо, когда он избивал Келлана… никогда не подозревала об этой его стороне, захороненной так глубоко, ожидающей своего времени, взрыва в один прекрасный день. Предполагаю, у всех нас есть своя крайняя точка, спусковой механизм, давление на который может привести к безумию даже самого мирного человека.

А Келлан всегда был страстным, и не унижай я его так часто, он бы отреагировал совсем иначе на всплеск гнева Денни. Скорее всего, боролся бы в ответ. Вероятно, с худшими последствиями. Но все сводилось ко мне… и множествам моих скудных решений и нерешительности.

Я воспользовалась туалетом так быстро, как только мог затекший пациент, и поплелась обратно на койку. Свернувшись в клубок, я задумалась, что делать дальше. Ничего на ум не приходило, мои глаза плавно закрылись от боли и усталости, и я заснула.

В какой-то момент я проснулась, когда сиделка — Сидни, как я предположила, поскольку была слишком сонная, чтобы спросить — проверила мои жизненные показатели и снова подключила к адской пикающей машинке. Полностью не просыпалась до утра, когда вернулась яркая и веселая Сьюзи.

— Вот она, милочка. О, и даже бодрствует! Замечательно! — Она подошла, чтобы посмотреть на мои показатели, и вручила парочку таблеток от боли, которая слегка отпустила меня. Я едва разглядела полную, веселую женщину, уставившись на прекрасное видение рядом с ней.

— Привет, сестренка, — прошептала Анна, садясь у подножья кровати. Ее длинные волосы, собранные в высокий хвостик, вернулись к традиционному почти-черному, блестящему, шикарному оттенку. Ее свитер был бирюзового цвета и достаточно облегал, чтобы показать все изгибы девушки. В кои то веки мне было плевать, как я смотрелась на ее фоне. Было важно лишь то, что дорогой мне человек был рядом.

Мои глаза увлажнились, пока сиделка занималась своими делами. Кажется, я слышала какое-то бормотание об «обеде через час», который мне стоило попытаться съесть сегодня, прежде чем она вышла за дверь. Мой разум мгновенно отметил, что уже было обеденное время, а затем вновь сосредоточился на Анне, смотрящей на меня идеально зелеными, но грустными глазами.

Только я собралась спросить, что она тут делала, как девушка тихо заговорила:

— От этих парней одни неприятности, не так ли?

Я скривилась, поняв, что она все знала. Девушка легко покачала головой и вздохнула, затем подошла и обняла меня.

— Серьезно, Кира… о чем ты думала? Вмешиваясь в драку?

Я подавила всхлип и буркнула:

— Я и не думала… разве не заметно?

Она прижимала меня с мгновение, затем залезла ко мне на кровать, устраиваясь от меня сбоку, который не был присоединен к капельнице. Сестра крепко взяла меня за руку и положила голову мне на плечо.

— Ну, я здесь для того, чтобы теперь думать за тебя, — пробормотала она мне в плечо, и я слабо улыбнулась, расслабляясь от ее теплоты.

— Я люблю тебя, сестренка, и очень рада, что ты здесь… но все-таки, что ты тут делаешь? — я надеялась, это не звучало неискренне. Мне действительно было в радость ее присутствие.

Она отодвинулась, чтобы посмотреть на меня.

— Денни. Он позвонил мне после… несчастного случая. — Ее глаза сузились. — Тебе повезло, что он дозвонился до меня, а не мамы с папой. Твоя покалеченная задница уже была бы в самолете домой.

Я съежилась от этой мысли. Нет, будет лучше, если родители никогда не узнают об этом.

— Ясно, а как же твоя работа и остальные дела?

Она выгнула бровь.

— Пытаешься от меня избавиться? — Я уже отрицательно качала головой, вцепившись в ее руку, и девушка засмеялась. — У меня не было постоянной работы. Если честно, думаю, мама будет рада моему отсутствию на ее диване. И где мне еще искать работу, как не на Западе, с моей самоуничтожающейся сестрицей?

Она улыбнулась мне, и ее слова медленно начали обрабатываться в моей голове.

— Погоди… ты остаешься в Сиэтле?

Анна пожала плечами и вновь положила голову мне на плечо.

— Я просто собиралась убедиться, что твоя проблемная пятая точка в порядке, но затем услышала, что ты нуждаешься в местожительстве, и подумала, что могла бы найти тут работу и делить с тобой квартиру. По крайней мере, пока ты не закончишь университет. — Она взглянула на меня с поразительно прекрасным и игривым выражением. — Как думаешь, меня возьмут в «Хутерс»[10]? Могу поспорить, парни там дают сумасшедшие чаевые.

Я закатила глаза от заявления своей капризной сестры, а затем сузила их.

— Откуда ты знаешь, что мне негде жить? Келлан сказал мне только вчера…

Ее лицо лишилось всех эмоций, девушка стала походить на оленя в свете фар приближающейся машины, хотя и на довольно привлекательного.

— Черт. Я не должна была об этом упоминать. Вот дерьмо, он разозлится. — Она снова пожала плечами. — Ну ладно. — Анна села на подушку, и я приподняла голову, гадая, о чем та толковала.

— Я натолкнулась внизу на Кела. Он рассказал мне, что происходит. И сказал, что попросил тебя съехать. — Она снова приподняла бровь. — Выглядит парень хреново, кстати говоря. Сексуально, но все равно хреново. Это Денни так его…?

Я кивнула, не задумываясь над словами.

— Келлан все еще здесь… в больнице? — Я думала, что он напишет мне записку и пойдет домой, топиться в бутылке «Джека» в компании девушки… или девушек.

Она вздохнула и заправила мне волосы за ухо, ее пальцы замерли на жутком синяке на лице.

— Он безумно тебя любит, Кира. Кел не уйдет из больницы. Он бродит внизу, пьет кофе и ждет новостей, если твое состояние вдруг изменится. — Анна убрала руку и спрятала ее под подушку. — Некоторые из медсестер даже обсуждали его, когда я поднялась. Судя по всему, он приворожил их, они частенько рассказывают ему новости о тебе. — Девушка закатила глаза. — Больница просто полнится их любовью.

Я покраснела и уставилась в потолок. Пыталась представить, где он сейчас может находиться, почувствовать его тепло сквозь расстояние. Но все, что я ощущала, была тупая боль в голове и сердце.

— Он не вернется сюда… не так ли?

Сестра тяжело вздохнула, и я взглянула в ее блестящие глаза.

— Нет, — прошептала она. — Келлан сказал, что ему слишком сложно. Парню нужно пространство. — Девушка мило и недоуменно приподняла бровь. — Он сказал, что ему нужна минутка. — Анна пожала плечами, будто ничего не понимала.

Я закрыла глаза. Поняла. Наш код… ему нужен был перерыв… от меня. Как сильно я ранила его в этот раз? Достаточно, чтобы он держался подальше… почти. Даже несмотря на то, что я страдала от одиночества, что отпугнула от себя двух мужчин, мне грел сердце тот факт, что ему все еще было не наплевать, чтобы оставаться рядом.

Открыв глаза, я прислушалась к голосу сестры; он в кои веки был полностью серьезным.

— Серьезно, Кира, о чем ты думала… поддерживая роман с двумя мужчинами? — Она сухо улыбнулась. — Ты что, ничему не научилась из фиаско с Джоном и Таем?