— Вы уверены, что не ошиблись?

— Так они же сами сказали. Я еще только подошла к столику, а они мне сразу говорят, что, мол, обслужи нас побыстрей да повкусней, мы не жадные, не бедные, а только очень торопимся, приехали из Одессы и ехать еще далеко. Так что понравишься, в обиде не оставим. Денег у нас много.

Утром на оперативном совещании у заместителя начальника УВД Валентина Петровича Косичкина было принято решение о блокировании всех выездов из города. Учитывая, что из Донецка ведут две главные трассы — одна выходит на юг, к Жданову, и затем вдоль моря в сторону Таганрога и Ростова, а другая — на север, к Харьковской области, — всю территорию города условно разбили на районы, поручив их контроль двум группам. Руководство первой, отвечающей за юг, поручили майору Анатолию Ольховскому, вторую — северную, возглавил Загребельный… В распоряжение каждой группы поступило несколько машин, оснащенных радиосвязью. Одновременно всем постам ГАИ и нарядам передвижных милицейских групп, несущим дежурство по городу, было приказано в случае появления автомашины «Жигули» под указанными номерами немедленно сообщить об этом на центральный пульт связи УВД. Здесь неотлучно находился взявший на себя общее руководство операцией подполковник Косичкин.

Зная характер Загребельного еще по совместной работе в Ворошиловском райотделе милиции Донецка, Косичкин, когда утреннее совещание закончилось и сотрудники покидали кабинет, подозвал Анатолия:

— Ты там смотри без самодеятельности. Не исключено, группа Хмелинина может оказать вооруженное сопротивление. Повторяю, без фокусов там! Обо всем докладывать мне лично и незамедлительно.

Но докладывать Косичкину было пока не о чем. Молчал с дороги и Ольховский. Не поступало ничего, кроме запросов, с центрального пульта.

…Они крутились по улицам уже несколько часов. День был в разгаре. Погожий солнечный день, на которые так щедра здесь поздняя весна. Глядя на шумные потоки горожан, льющиеся по обеим сторонам дороги, и успевая привычно, боковым зрением засекать номера идущих навстречу и обгоняющих автомашин, Анатолий вспомнил, что сегодня суббота.

«Вот и Хмелинин, наверное, где-нибудь в укромном месте сидит и отдыхает, — с тоской подумал он. — Сдались ему эти прогулки на «Жигулях».

И тут заговорила включенная рация:

— «Сокол-11», «Сокол-11», прошу связи. Прием!

Анатолий резко подхватил микрофон, включил тумблер:

— Я «Сокол-11», слушаю вас. Прием!

Центральный пост сообщал, что машина, объявленная в розыске, замечена в районе 2-й городской больницы, далее она свернула с площади Павших коммунаров и сейчас движется в сторону проспекта Дзержинского. Загребельному было тут же приказано выехать навстречу «Жигулям», обнаружить их и взять под наблюдение.

Водитель взял скорость. Теперь их внимание было приковано к встречному потоку транспорта. Его слишком много, ведь суббота! Впереди показалось трамвайное кольцо. Неуклюже, широко забирая вбок задом, разворачивался вагон, и в узкой горловине перекрестка машины замедлили бег. Это было как нельзя кстати. Прижавшись к обочине, «Волга» Загребельного, не обращая внимания на сердитые сигналы задних автомобилей, пропускала встречные легковушки. Вот он, белый «жигуленок»!

Анатолий вызвал на связь Косичкина, доложил:

— Указанная машина движется в направлении Дворца спорта «Дружба». Следуем за ней. Какие будут указания?

Косичкин приказал сопровождать «Жигули», чтобы захватить при первой возможности.

Преследование продолжалось. Загребельный предупредил по рации две другие машины группы, чтобы они подтянулись к Дворцу.

В «Дружбе» начинался дневной концерт. Выступал один из модных ансамблей, и толпа на площади, на ступеньках огромного здания, у стоящих в стороне касс все прибывала. Брать здесь, на виду у тысяч людей, Хмелинина с дружками было трудно, без шума не обойтись. Да и рискованно, если вспомнить утреннее напутствие Косичкина. Больше того, «одесситы» могут попросту разбежаться, пропасть, раствориться в людской круговерти.

Об этом лихорадочно думал Анатолий, наблюдая, как лихо разворачивается «жигуленок» на пятачке возле бокового входа в здание Дворца. К машине, где находился Хмелинин, подкатил желтый «жигуль». Из него вышел рослый парень и направился к белому автомобилю. Хмелинин открыл дверцу, но выходить не стал. Здоровяк о чем-то быстро переговорил с Хмелининым и направился обратно.

Обе машины резко взяли с места и двинулись в обратном направлении — к площади Павших коммунаров: впереди белая, чуть поотстав, желтая. Загребельный вел машины на двести — двести пятьдесят метров сзади. Сокращать дистанцию было рискованно: погоню могли заметить.

Внезапно желтый «жигуленок» с визгом тормознул и нырнул в какой-то переулок. Водитель встревоженно обернулся к Загребельному, но тот махнул рукой вперед, обронив:

— Эта, донецкая, никуда не денется. Для нас сейчас главное — Хмелинин.

Данные о незнакомой машине Анатолий уже передал несколько минут назад на центральный пульт связи УВД, а там, он знал, уже идет выяснение личности владельца через картотеку ГАИ.

И еще он знал, теперь уже был уверен, что преследуемые их заметили. Подтянутые по рации машины группы Загребельного следовали буквально по пятам, и этот строй бросался в глаза. За окном тонко посвистывало. Они сейчас шли на большой скорости, «Жигули» впереди все прибавляли ход, и прохожим, наверное, эта бешеная гонка казалась странной, многие останавливались и провожали взглядами проносящиеся одна за другой машины.

Он сразу понял, что влип. Еще там, у «Дружбы», что-то удержало его в машине. Какое-то внутреннее чувство опасности заставило быть начеку.

Там, в Одессе, вырвавшись на свободу, он уже было успокоился и решил, что все обойдется. Ковры, хрусталь, другие вещи, взятые на профессорской квартире, адрес которой подсказали «друзья», ждали его в надежном месте. Раздобыли и транспорт. Причем работали не грубо, а по его, хмелининской системе. Не зря же он работал в автомагазине! Хорошо сработанные водительские документы, казалось, гарантировали вполне безопасную дорогу на Кавказ. И дернул же его черт задержаться в Донецке. Ведь все барахло можно было сбыть уже там, на побережье. Охотники бы нашлись.

Он опять оглянулся назад, на растянувшуюся колонну легковых автомашин. Зло усмехнулся. Целый эскорт! А парнишки, похоже, плохого не чуют, безмятежные, как дети. Он нажал на акселератор, еще увеличивая скорость.

Анатолий не любил, когда его знакомые, расспрашивая о работе, просили рассказать что-нибудь про головокружительные погони, засады, стрельбу. Большинство друзей твердо верили, что без всякого этого не проходит и недели милицейских будней, а когда Анатолий пытался переубедить, что это далеко не так, собеседники понимающе кивали головами, молча соглашались, что профессиональный долг заставляет его держать профессиональные тайны при себе. В таких случаях он сдавался, понимая, что спорить тут бесполезно.

Машина резко затормозила. Впереди, на железнодорожном переезде, ведущем к металлургическому заводу, закрыли шлагбаум. Обеспокоенно всмотревшись в шеренгу автомашин, выстроившихся перед неторопливо пыхтящим маневровым дизелем, Анатолий еще раз усмехнулся, на этот раз облегченно: дорогу «Жигулям» через переезд перекрыл тяжелый «Зил-130».

Загребельный доложил ситуацию Косичкину, взволнованно добавив, что лучшей возможности для задержания может не оказаться.

— Добро, — прогудел голос подполковника. — Действуйте!

Анатолий отдал распоряжение сотрудникам задних машин, а сам приказал вырваться из правого ряда в свободный левый, поравняться с «Жигулями» Хмелинина, и прижать их к обочине. Таким же маневром вторая милицейская «Волга» приткнулась к «Жигулям» вплотную сзади.

Загребельный первым выскочил из машины и уже на бегу увидел, как сидящие в «Жигулях» защелкали задвижками дверец, запираясь изнутри. В это время начал подниматься автоматический шлагбаум, и грузовик, натужно заурчав, тронулся к переезду, за ним — «Жигули».