— Я говорила Антону то же самое, — продолжала Мур ровным тоном. — У Девуку хорошее оборудование, все, что потребуется от тебя, — работать. Возьми у Молли копию приказа и сегодня же отправляйся. И еще одно устное распоряжение: запомни все, что скажет Антон, когда обнаружит, что ты сменила Девуку. Я дорого заплатила бы, чтобы увидеть, как он вытаращит глаза.

Она замолчала и плотно стиснула губы.

— В этом батальоне у меня пятьдесят дочерей, и ты — единственная, кого я могу пристроить до того, как все развалится. Боюсь, этого не миновать.

Вторник (11)

Если Верещагина можно назвать головой, батальона, то Малинин вполне подходил на роль его сердца. Совместное чаепитие на рассвете с батальонным сержантом было ритуалом, которым Верещагин никогда не пренебрегал; только так зачастую можно вытянуть из него информацию. Услышав стук в дверь, Антон чуть приподнял бровь. Беспрецедентное вмешательство!

Войдя, Тимо Хярконнен коротко доложил новости, после чего его отправили разыскать Харьяло и Евтушенко. Верещагин прищурился и осторожно поставил стакан. По лицу Малинина ничего нельзя было прочесть.

— Знаешь, где эта школа? Отправляйся туда. Присмотри за Ёсидой и начни организовывать гражданское население. Я хочу знать мнение Рауля и Рет-тальи, — быстро и четко скомандовал Верещагин. Малинин кивнул и поднялся; лицо его по-прежнему было непроницаемым.

Минутой позже, в Йоханнесбурге, Симадзу спросил:

— Госпожа Брувер, кажется, вот этот костюм принадлежит вам? — По правде говоря, другой одежды в пределах видимости и не было.

Ханна не пыталась скрыть правду от аса разведки. Она взяла у него накидку.

— Пожалуйста, следуйте за мной. Вертолет из Претории заходит на посадку, и необходимо, чтобы вы и я присоединились на его борту к капитану Санмартину. Меня известили, что группа наемников захватила начальную школу и взяла заложников из числа преподавателей и учеников. Необходимо предотвратить волнения среди местных жителей и попытки вмешаться в ход операции. Одно время вы там преподавали. Потребуется ваша помощь.

В каком-то оцепенении Брувер позволила отвести себя на грунтовую посадочную полосу перед бункером 3-й роты.

Войдя, Харьяло заметил в углу рассевшегося на полу Евтушенко.

— В чем проблема, Антон? Пожар, потоп, враги? — обратился он к Верещагину.

— Последнее. Оставшиеся в живых наемники, раньше подчинявшиеся Чокеру, захватили начальную школу Луиса Тригардта. Они взяли заложниками сорок семь детей и восемь преподавателей. До этого они дохли от голода в лесу. У них плохой источник информации. Ребята требуют, чтобы им предоставили возможность покинуть планету и какую-то несуразную сумму. Кроме военных кораблей и «Сокаку», на орбите нет ничего, а мне говорили, что до Земли отсюда лететь и лететь.

— Это связано с убийством в ковбойских землях?

— Сомнительно. Мне нужно, чтобы ты взялся вести переговоры.

— А ты останешься и будешь отвлекать адмирала, пока не подключится полковник Линч?

Верещагин кивнул.

— Кто послан на укрепления?

— Тихару ведет туда взвод Пера Киритинитиса. Юрий будет там. Используй Тихару, если сочтешь нужным, но присматривай за ним. Он мечтает пройти победным маршем с мечом в руке. Я потратил чертову уйму времени, разубеждая его.

— В самом деле?

— Я привык, что мои приказы выполняются.

— Помнится, ты приказал Юрию пристрелить его, если он не будет держать язык за зубами, и мне ты говорил то же самое. А кто будет гладить по головке буров? Они же небось бьются в истерике!

— Бурами занимается Юрий.

— О боги! Он же только подольет масла в огонь! Поручи это Раулю, он может быть прекрасным дипломатом, если захочет. Это, наверно, от долгого общения с Кольдеве.

— У него своя задача. У Симадзу и Брувер тоже. Ханна там преподавала.

— А у меня своя задача. Какая?

— Снаружи тебя ждет Томас. Буханов сбросил все, что может вам понадобиться. Вступите в переговоры.

— Я доведу их до слез. — В дверях Харьяло, направлявшийся к ожидавшим его Томасу и «Воробью», столкнулся с Санмартином.

— Рауль, ты ознакомился с положением? — спросил Верещагин. Санмартин кивнул.

Антон переключил внимание на Евтушенко, который свернулся в углу на строительных чертежах и не обращал внимания на разговор. Он неторопливо поднял глаза й стал обрисовывать план, составленный согласно оценке местности, данной Мали-ниным. Верещагин терпеливо слушал.

— Одно замечание, — сказал он. — Меня не устраивает, что мы не в состоянии увидеть, что происходит в классах. Есть предложения?

Глаза Санмартина блеснули. Он понял, зачем понадобилось его присутствие.

— Как насчет того, чтобы подсунуть под дверь оптическое волокно?

— Может сработать, — медленно сказал Евтушенко. — Но у нас нет того, кто может проделать подготовительную работу.

— Ретт сделает.

— Вполне возможно, — согласился Верещагин. — Он, несомненно, не раз практиковался на дверях.

Часа будет достаточно? Рауль, мне нужно, чтобы ты и госпожа Брувер помогли Тимо наладить связи.

Евтушенко и Санмартин удалились в разных направлениях.

Три часа спустя Верещагин снова был на связи.

— Как дела, Матти?

Для Харьяло три часа тянулись целую вечность, но по голосу командира он понял, что для того время тянулось еще дольше.

— Не очень хорошо, но и не так чтобы совсем плохо, — ответил Харьяло. — Человек, С которым я веду переговоры, — профессионал. Знает, что вляпался, но будет играть до конца. Он засел в коридоре, но, я полагаю, устроился так, чтобы не получить пулю в затылок.

— А крыша?

— Мы не можем высадиться на скат. Юрий прав, приемлемого пути для переброски туда людей попросту не существует.

Общественные здания африканеров напоминают замки, и земля вокруг вылизана и причесана. Там нет ни прикрытия, ни мертвой зоны, о которой стоит говорить. Наемники хорошо выбрали объект.

— Как с точки зрения тактики?

— Лев закинул сенсоры. Кетлинский расшифровывает. В одном месте собралось десять наемников и, может быть, еще два, но вряд ли. Судя по звукам, наш друг с рацией сидит в кабинете директора, и с ним еще один. Заложники размещены в двух смежных классах, помеченных на вашей карте как «три» и «четыре». Наш друг уверил меня, что их охраняют люди, увешанные достаточным количеством взрывчатки, чтобы отправить сразу всех в мир иной, если мы попробуем что-нибудь предпринять. У меня нет причин не верить ему. Остальные наемники рассредоточены вокруг. По визуальным наблюдениям мы насчитали четыре скопления. Уничтожить?

— Нет необходимости. Можешь действовать быстрее? Адмирал не склонен идти на уступки.

Харьяло не сумел определить, сквозит в голосе Верещагина усталость или попросту отвращение.

— Может быть, шесть часов?

— Точно?

Харьяло представил себя в шкуре командира.

— Нет.

— И на том спасибо. Адмирал предпочитает решить вопрос оружием, и крайний срок у нас — два часа. Что говорит Лев?

Харьяло взглянул на Евтушенко и поднял два пальца. Евтушенко мрачно кивнул.

— Лев думает, что сможет.

— У меня своя задача, — сказал Верещагин, отключая связь.

Он продолжал сидеть у радио.

С тех пор как прозвучал первый вызов, Санмартин с десяток раз вознес хвалу Создателю за то, что на свете есть цензор Лю Шу. Запрет на передачу репортажей о событии держал ситуацию в приемлемых рамках. Пока Симадзу разбирался с корреспондентами, а Брувер успокаивала обезумевших от горя родителей, на долю Рауля остались задачи, требующие личного участия.

Одной из этих задач был лорд-мэр Претории. Верещагин смотрел на него как удав на кролика. Санмартин постепенно осознал, что его превосходительство знал английский ровно настолько, чтобы быть невыносимым. Хозяином на борту был Тимо Хярконнен, и Санмартин сразу же замахал, чтобы тот убавил громкость, когда рассуждает, не сплавить уважаемого мэра Палачу, которого его превосходительство боялся, и боялся заслуженно.