— Что именно? — спросил он.

— То, что джинние ищет местную нежить. Не похоже, чтобы убивать собиралась. Сам посуди: будь они противники — да, постаралась бы уничтожить. А это местная шваль. Помешать он ей не сможет, калибр не тот. Может, она ищет выходы на вторую сторону?

— Зачем? — удивился Базиль.

— Договориться хочет?

— Договор между исламом и католиками? — засмеялся О`Фаррел. — Сомневаюсь, что такое в принципе возможно…

— В принципе, говоришь, — задумался я. — Ну разве что в принципе. Ладно, пойдем наверх, а то женщины скучать будут, опять виноватыми окажемся.

Сытный ужин, бокал вина и мирные разговоры у камина. Кажется, что еще требуется человеку для счастья и покоя? А он есть, это мнимый покой? Тем более в нашем Чистилище? Существует? Очень в этом сомневаюсь. Vanitas vanitum, господа. Как это часто бывает на Рождество, кто-то вспомнил легенду (большую похожую на сказку), потом Базиль рассказал историю про жену кузнеца. Конечно, слегка измененную версию. В оригинале эта история больше подошла для раздела «только для взрослых» и на рождественскую историю никак не тянула. Слово за слово, добрались до местных поверий. Кто бы мог подумать, что Вилия так интересуется древней историей балтов. Она даже Тацита привела в пример. Да, был такой, Публий Корнелий Тацит, опубликовавший в 98 году интересный трактат «De origine, moribus ac situ Germanorum», то есть «О происхождении германцев и местоположении Германии». «Что касается правого побережья Свебского моря, то здесь им омываются земли, на которых живут племена эстиев, обычаи и облик которых такие же, как у свебов, а язык — ближе к британскому. Эстии поклоняются праматери богов и как отличительный знак своего культа носят на себе изображения вепрей; они им заменяют оружие и оберегают чтящих богиню даже в гуще врагов»… Если уж эстонцы в те далекие времена существовали, то и в наших краях народ жил. Интересно, они и тогда враждовали с соседями? После Тацита мы перебрались на обсуждение литовской мифологии, и Вилия неожиданно вспомнила один наш разговор.

— Саша, а вы помните, мы с вами говорили про ведьм?

— Да, — кивнул я, — помню.

Базиль удивленно посмотрел на меня. Даже головой покачал — мол, ну вы, барин, даете, с людьми такие вещи обсуждать. Не стану же я сейчас объяснять, что был в таком состоянии, что, как на исповеди, готов был все выложить.

— Так вот, — продолжила Вилия, — после нашего разговора я еще раз прочитала одну из книг Гинтараса Бересневичюса о религиозных реформах в Прибалтике. Интересные вещи попались. К примеру, про лесное божество — прародительницу всех ведьм, ведуний и травниц. Хотя, если подумать, не совсем правильно называть ее божеством.

— Если дословно перевести литовское слово «дейве», то да — божество, а точнее — богиня. Но мне кажется, это не совсем верно. Неудачный перевод, — заметил я, — скорее всего — лесной дух, хозяйка леса. Божество, но рангом поменьше, чем небожители. Тем более что в язычестве лес издревне воспринимали как живое существо, укрывающее множество загадочных обитателей.

— Да, так будет точнее, — согласилась Вилия. — Так вот, эта хозяйка леса общалась даже с чертом, но с благой целью — узнать о таинствах природы, получить знания, необходимые людям для того, чтобы жить в гармонии с природой. Конечно, это существо было по своей натуре двойственно; она могла быть и доброй, и злой. Это уже позднее, когда началось нашествие христианской религии, ведуньи были окончательно демонизированы — они мешали служителям церкви.

— Мешали порабощать людей, — неожиданно сказал О`Фаррел.

— Базиль, — она укоризненно покачала головой, — и это говорит человек, который сегодня утром был в костеле на рождественской службе!

— Просто рассказываю то, что прочел в другой книге, — улыбнулся он.

— Я читала, как начались гонения на ведьм, — неожиданно поддержала разговор Наталья, — даже одну легенду помню. Хотите, расскажу?

— Про добрую хозяйку леса? — усмехнулся я.

— Нет, — она покачала головой, — про охотников на ведьм.

У меня по спине даже холодок прошел. Судя по виду О`Фаррела, у него было схожее чувство. Базиль откашлялся и спросил:

— Охотники… Имеешь в виду инквизицию?

— Не знаю, — пожала худенькими плечами Наташа, — про это не было сказано. В ней говорилось о людях, обуянных темными силами. Они служили своим злым богам, которые обрекли их на это ремесло, наградив за это бессмертием. Охотники убивали ведуний, чтобы освободиться от этой кары — жить вечно.

Если бы сейчас выстрелили, я бы даже не пошевелился. Смотрел на огонь и ждал. Чего? Того, что мне еще что-нибудь расскажут про нас, пусть и в виде истории, облеченной в форму легенды. Хорошая рождественская сказка, ничего не скажешь! В комнате стало тихо, только дрова в камине слегка потрескивали. Базиль так вцепился в подлокотник кресла, что даже костяшки пальцев побелели, и, прищурившись, смотрел в окно.

— Что-то я проголодался, — хрипло сказал О`Фаррел.

— Желудок, а не человек, — ответил я и с усилием улыбнулся.

Поздно вечером, а точнее — уже ночью, когда все угомонились, я осторожно выбрался из кровати и спустился вниз. Не спалось. Может, эта легенда, рассказанная Натальей, повлияла, а может, просто мысли покоя не давали. Большинство из них оптимизма не добавляло. Джинние… Нежить эта местная, черт бы ее побрал. Стоя у окна, я выкурил несколько сигарет, потом тихо оделся и выбрался из дома. Да, знаю, что поступаю глупо, но сидеть и ждать, даже не попытавшись выяснить, что происходит, было выше моих сил. Я понимал, чем рискую, но скажите — что, остальная моя жизнь была безопаснее? Нет. Тогда чего мне опасаться? Умереть? Мы все когда-нибудь умрем, поэтому бояться нечего. Из тайника прихватил пистолет, стилет, и вышел на улицу. Слегка подморозило; хорошо, что днем двор от снега вычистил, иначе черта с два бы тихо уехал. Легенда, так некстати рассказанная Натальей, только подстегнула меня. Не знаю, почему, но такая тоска накатила. Кто мы такие? Проклятые всеми богами охотники на ведьм? Не было ни злости, ни обиды. На кого обижаться? На судьбу — глупо, на себя — бессмысленно. Оставалось одно — делай, что должен, и будь, что будет.

Улицы города, по вполне понятной причине, были пустынны — Рождество. Как ни крути, это семейный праздник, поэтому все сидят дома, передвигаясь по нехитрому маршруту — от холодильника до дивана. Завтра — да, начнется движение, народ будет ходить в гости и веселиться. Я добрался до пригорода, где расположилась это нежить, и притормозил рядом с дорожным указателем. Опоздал. Джинние здесь уже побывала — красное зарево пожара освещало ночное небо. Рядом с домом, до которого было метров триста, было очень людно — несмотря на праздничный вечер. Даже слишком. Здание, расположенное на краю поселка, горело ярким пламенем. Вдалеке послышались пожарные сирены. Не повезло ребятам, хлопотное дежурство им выпало. Надо отсюда уезжать, пока полиция не объявилась. Нет, не скажу, чтобы меня это сильно удивило. Все-таки восточные методы отличаются от наших. Я бы тихо пришел и так же тихо ушел. Тут нет — если уж устраивать праздник, то со всей возможной пышностью. Ну и нафига надо было дом поджигать? Ладно, черт с ним, с домом; надеюсь, она мотель не сожгла? Развернулся и поехал в сторону города; если уж выбрался на свежий воздух, то надо постараться выжать из этого вечера все, что можно.

Через двадцать минут я подъехал к небольшому мотелю. На первом этаже разместился небольшой ресторанчик, известный хорошей кухней, а на втором — небольшая гостиница для туристов. На парковке между двумя микроавтобусами стояла описанная Базилем машина. Я остановил автомобиль неподалеку от входа и вошел в зал. Про убранство говорить ничего не буду — сами, наверное, поняли. Все тот же стиль «Да здравствует смычка города и деревни». Посетителей было немного: толстяк-дальнобойщик, уныло поглощающий суп, небольшая компания в углу, пьющая пиво, и две проститутки у стойки бара. За конторкой скучала администратор, разговаривая с кем-то по городскому телефону. Точнее сказать — не разговаривала, а слушала. Надо понимать — та самая любительница кошек и кактусов. Я осмотрелся, подождал, пока она закончит разговор, и подошел поближе.