Тревога проникла в сознание девушки. Теперь, когда смерть от жажды не грозила, она могла думать не только о собственном спасении. Жалость к Винченцо проснулась в Ангелике, да и совесть решила напомнить о себе. Каким бы засранцем он ни был, но именно он взял ее на работу и помог им с Леопольдо с квартирой в Милане.

Ангелика умылась дождевой водой, наклонилась, вытерла лицо низом футболки и направилась под навес. Винченцо был здесь, лежал на одеяле лицом вниз, раскинув руки в стороны. Мысль о том, что он мертвый страшила девушку и пробуждала к жизни все новые и новые нарекания совести. Он помог ей, а она ему даже воду пожалела. Правда, Ангелика поспешила себя успокоить тем, что давала когда-то ему леденец. Только вот, тогда он не нуждался ни в воде, ни в пище.

Ангелика опустилась на колени рядом с Винченцо, положила руку ему на плечо и толкнула. Не видя никакой реакции со стороны Винченцо, толкнула сильнее. И снова ничего. Тогда Ангелика положила пальцы на шею Винченцо и принялась нащупывать пульс, как это когда-то делал Алессандро. Пульса не было. Может она не там ищет? Или Винченцо все же умер?

Девушка снова положила пальцы на шею Винченцо, ближе к адамову яблоку и начала там искать пульс. Вдруг замерла. Что-то ощутила пальцами или ей это только показалось? Девушка повторила попытку. Нет. Пульс был. Слабый, но был. Она отчетливо его улавливала. Один... Два... Три... Четыре...

Ангелика тряхнула Винченцо за плечо.

- Винченцо, просыпайся. Дождь идет.

Впустую. Она затрясла сильнее. Наконец-то Винченцо подал признак жизни - шевельнул ногой. Ангелика схватила висевшее над головой и закрывавшее от Винченцо струи дождя одеяло и отбросила в сторону. Ветер бросил струи дождя Ангелике в лицо, застучал по спине Винченцо.

Ангелика ухватила Винченцо за плечо и попыталась перевернуть того на спину. Не с ее мизерными силами. Тогда она вновь схватила Винченцо за плечо и принялась трясти того что было силы. Винченцо издал то ли стон, то ли мычание.

- Вставай Винченцо!

- Что ты делаешь? - послышался сзади голос Эбигейл.

- Пытаюсь вернуть к жизни Винченцо.

- Зачем?

- Зачем? - Ангелика открыла рот, вытерла рукой воду с глаз и посмотрела на Эбигейл.

- Ну да, зачем? - Эбигейл опустилась на колени рядом с Ангеликой. - Нам и без него неплохо будет. Или ты уже забыла, какой он?

- Нет, не забыла. И все же я хочу вернуть его к жизни, - Ангелика потянула Винченцо за плечо, пытаясь перевернуть.

- Ну и глупая. Будь ты на его месте, он и пальцем бы не пошевелил, разве что членом, - Эбигейл прыснула.

- Знаю, но все равно не могу просто так оставить его умирать. Это не по-человечески.

- Не по-че-ло-ве-че-ски, - протянула Эбигейл. - Может ты и права. Не знаю. Кирк! - Эбигейл повернулась и позвала американца.

Втроем они первернули Винченцо на спину. Губы Винченцо зашевелились, едва капли дождя застучали по его лицу.

- Довольна? - Эбигейл посмотрела на Ангелику.

- Да, - Ангелика подхватила пустые сосуды валявшиеся неподалеку. - Надо наполнить их водой, пока дождь не закончился.

Ангелика поднялась на ноги и двинулась к центру лодки, где Алессандро со Стивеном и синьорой Полетте наполняли дождевой водой все, что можно было использовать для хранения воды - сосуды, оставшиеся неиспользованными рвотные пакеты и даже три презерватива, невесть каким образом оказавшиеся в спасательном комплекте.

Ангелика лежала на боку, закрыв глаза и положив руки под голову. На устах девушки играла легкая полуулыбка. Она только недавно проснулась и теперь слушала разговор синьоры Полетте с синьором Дорети. Точнее говорила одна синьора Полетте, а синьор Дорети сидел рядышком и молчал, полуприкрыв глаза. По всей видимости, он даже не слышал ее, как обычно погрузившись в омут собственных воспоминаний.

Синьора Полетте говорила о ночной грозе, посланной, по ее словам, не иначе как самим Всевышним, наконец-то услышавшим их молитвы. Говорила, что она нисколько не сомневалась в том, что им удастся пережить ужасные часы жажды, верила в бога и надеялась на его помощь. Синьору Полетте вряд ли можно было назвать сильно верующим человеком. Скорее она была как все - в обычной жизни вспоминанала о боге меньше, большей частью по выходным, когда ходила в церковь или по праздникам, в частности религиозным. А вот в трудную минуту религиозность синьоры Полетте, впрочем, как и многих из людей, увеличивалась, она много молилась, возлагая надежды на бога. Ангелика и сама стала более религиозной после катастрофы, хотя до этого события назвать ее религиозной было нельзя. Церковь она посещала большей частью только по религиозным праздникам, да и о боге вспоминала не часто. Но после катастрофы она начала молиться. Молилась как умела. Просила бога о том, чтобы их как можно скорее нашли спасатели, о том, чтобы она поскорее увидела родных, смогла обнять маму, отца, понежиться в объятиях Леопольдо. Но больше всего просила... нет, даже молила о возможности принять ванну, со всевозможными гелями, шампунями, скрабами, кондиционерами для волос и множеством других безделушек, о которых печется любая современная девушка.

Ангелика часто представляла, что будет делать, когда вернется в Милан. Первым делом она даже не даст возможности Леопольдо прижать ее к груди, а быстренько залезет в ванную и несколько часов будет сидеть там, приводя себя в человеческий вид. Ангелика успела привыкнуть к гнилостному запаху изо рта, к той ужасной вони, которая исходила от ее давно немытого тела (и кто только выдумал этих акул?), к всклокоченным волосам давно незнавшим расческу, к пальцам уже успевшим позабыть, что такое маникюр. Успела привыкнуть, но так и не смогла смириться с этим. Нет. Для девушки начала XXI века это было слишком тяжелым испытанием, настоящим ударом, поэтому неудивительно, что самой большой мечтой для Ангелики было привести себя в порядок. А вот когда она выйдет из ванной, наступит время для обнимашек с Леопольдо, она выслушает все его вздохи и ахи о том, как он сильно скучал, как ему было тяжело, как мечтал о встрече с ней (она, конечно же, будет лежать рядышком, нежиться в его объятиях и чуть ли ни мурлыкать от удовольствия как кошка). Когда же они с Леопольдо насладятся друг другом, она посетит салон красоты, приведет в порядок волосы, ногти, кожу. После салона, вновь обретя свою красоту, она первым делом поедет к родителям. Ох и натерпелись они из-за нее. Ангелика всегда с болью в сердце думала о том, как страдают родители, не ведавшие о ее судьбе, возможно, думают, что она умерла, хотя на самом деле она еще ой какая живехонькая.

Улыбка Ангелики стала шире, когда она подумала о том, как хорошо, что у них снова есть вода и теперь им не грозит смерть от жажды, по крайней мере, ближайшую неделю уж точно. А за неделю всякое может произойти. Если их не найдут спасатели, то им обязательно встретится какое-нибудь судно. Да стоит признать, что океан, конечно же, большой, но и людей не кучка перепуганных дикарей, а много миллиардов человек и хоть один из этих миллиардов, какой-нибудь капитан корабля или самолета, обязательно их заметит. То, что за все время скитаний по океану Ангелика не увидела ни одного корабля или самолета в эти минуты ее не огорчало. Такова сила вновь обретенной надежды.

Ангелика открыла глаза. Эбигейл шушукалась с Кирком. Винченцо лежал недалеко от них, поджав ноги, и жевал сухой брикет. Вид у него был намного лучше, чем раньше. Вода и в самом деле вернула его к жизни, да и не только его. Всех без исключения. Еще вчера в лодке находились живые трупы. Сегодня же "трупы" ожили и если бы не остатки усталости на лицах, говорившие о перенесенных недавно горестях, вряд ли кто мог сказать, что эти люди умирала от жажды.

Ангелика устремила взгляд на серединку лодки, где укрытые одеялами лежали все их водные сбережения. При виде такой милой глазу горки девушка не могла не улыбнуться. Именно в таких ситуациях начинаешь понимать, что самое ценное, что есть у человека - не машина, не вилла, не миллион евро на банковском счету в швейцарском банке, а обычная вода. Раньше Ангелика никогда не придавала большого значения воде. Зачем, когда достаточно повернуть в сторону сместитель в ванной и из крана побежит вода. Пей, сколько хочешь. Хоть залейся ею. Она всегда есть, а вот если бы ее не было... В какой-то момент Ангелике захотелось, чтобы каждый человек на планете почувствовал на собственной шкуре те муки жажды, которые испытала еще вчера она или любой другой из тех, кто находился в лодке. Может тогда, человечество поняло бы, насколько ценным для него является то, что часто оно не хочет беречь. Леса вырубаются, реки и моря загрязняются. Никто не хочет думать о будущем. Все живут настоящим.