Уголком глаза Агнешка заметила, как напряженно прислушивается к их разговору Лутеция. “Кажется, мне придется стать наперсницей влюбленных, - весело подумала княжна. - Любопытно, какая кошка между ними пробежала, и почему они делают вид, что едва знакомы? Это какое-то представление для посторонних глаз? А остальные дамы? Ну с Бланкой все как раз понятно - она была студенткой примерно в то же время, что и Влад Дракон - так что отношения их должны связывать самые дружеские, а вот интерес Эмелины надо пресечь в зародыше. Эта вершина ей не по силам”.

Бланка вырвала у князя обещание скорейшего свидания и удалилась. Эмелина, взволнованно дыша, осталась у подъезда, провожая портшез и двух всадником завистливым взглядом. Агнешка, сидящая в седле перед Владом, рассеянно помахала ей рукой.

- Я приглашена ко двору Акватико в качестве одного из магов, - сделала первый ход ляшская княжна.

- Мои поздравления. Для юной девы это немалая удача. Большой шаг во взрослую жизнь.

- Вы действительно так думаете? - иронично переспросила Агнешка. - Девушка, да еще иностранка среди элорийских аристократов может добиться большего?

Влад не ответил. Рассмотреть выражение его лица не представлялось возможным, поэтому княжна тоже замолчала.

Свою будущность, несмотря на браваду в разговорах с другими студентками, она прекрасно себе представляла. Донью Брошкешевич придержат до поры до времени, чтоб в удобный момент использовать разменной монетой в борьбе четырех домов. Родственной поддержки у нее в Элории нет, поэтому, в самом лучшем случае ее выдадут замуж за представителя другого дома для укрепления межстихийных связей, а в худшем…

- До острова доходят слухи, что на континенте вы открываете новые учебные заведения, - не выдержала, наконец, девушка, ощутив затылком движение мужской груди. Всадник то ли засмеялся, то ли вздохнул. - Я бы хотела просить у вас место в одном из них.

- Вы хотите обучать студентов?

- Я хочу стать ректором лучшего в мире университета. Вы можете возразить мне, что я еще слишком молода, но надо же с чего-то начинать.

- Вы разумная девушка, - благосклонно отвечал князь. - Но я не могу вам сейчас ничего обещать. Мне нужно больше информации для принятия столь серьезного решения.

- Я понимаю, и буду ждать столько, сколько понадобится. И пусть сиятельный Дракон будет уверен, я сумею ему доказать свою преданность.

Князь слегка подобрал поводья и склонился к ушку прелестной доньи:

- Тогда начните доказывать ее прямо сейчас.

Агнешка замерла. Пока в ее воспаленном воображении проносились картины разной степени пристойности, на каком-то другом уровне сознания велась кропотливая, почти математическая работа. На записного сердцееда князь не походил, а походил он на осторожного игрока, шаг за шагом разыгрывающего сложную комбинацию. Он проверяет ее?

- В данный момент вы слегка растерянны, князь, не понимая, почему ваши стихийные силы не спешат восстанавливаться, - холодно проговорила княжна. - И можете не тревожиться, на ваше сердце я претендовать не намерена, как и на вашу руку.

Дракон облегченно засмеялся и отпустил повод. Лошадь замедлила шаг.

- Не могу передать, как приятно слышать мне ваши слова, любезная донья Брошкешевич. Причину моей тревоги вы определили точно. Я восхищен.

- Тогда рискуя усилить ваш восторг, сообщу вам, что некто хитростью или по случайному стечению обстоятельств лишил вас силы воды.

- Каким образом?

- Если верить слухам, наша общая знакомая была инициирована неким могучим колдуном. Мы с вами знаем, что природа инициации такова, что в момент ее происходит обмен силами, когда более сильный маг отдает действу все свои силы без остатка…

Слова подбирались с трудом, Агнешка очень старалась не сбиться на простецкую площадную ругань.

- Затем, со временем, инициированный возвращает позаимствованную силу с процентами. Только наша с вами князь общая знакомая этой возможности лишена. По приказу ректора на нее надели магический пояс.

Восклицание Дракона относилось к тому самому виду площадной ругани, которую порядочной девушке понимать не полагалось. Поэтому покрасневшая Агнешка сделал вид, что она ничего не слышала.

- Благодарю вас, княжна. Сейчас вы на шаг ближе к ректорскому креслу, - наконец проговорил Влад.

- Значит я могу считать договор между нами заключенным? Должность в обмен на преданность?

- О да, я могу вам это обещать.

- Но ваша теперешняя слабость, князь, видна любому магу воды, - сосредоточенно продолжала девушка. - Нити силы как будто избегают вас. Может быть, я могла бы каким-то образом…

Ей припомнились поцелуи Эмелины, которыми та усиливала ее магию и Агнешка снова покраснела.

- О нет, моя дорогая сообщница. Люди обожают чужую слабость, особенно когда ей подвержен некто могучий и грозный. Роль жертвы мне даже нравится. Мы продолжим наш разговор в другое время и в более подходящем для этого месте. Мы почти прибыли. И, донья Брошкешевич, отберите у вашей подопечной зеркало, в которое она так сосредоточенно любовалась всю дорогу. Дом Акватико не терпит зеркал. Да, да, оно в увесистой шкатулке, с которой донья Ягг не пожелала расставаться.

Агнешка изящно спешилась и отправилась исполнять поручение. Новый работодатель ей импонировал не в пример больше истеричного дона Акватико.

Когда танцы вокруг шкатулки, устроенные истеричной Лутецией, завершились, и ветреница стала подниматься по ступеням:

- Сохраните ее, уважаемый. Мне хотелось бы со временем получить ее назад.

Валашский Дракон оглянулся на мажордома:

- И не пытайтесь ее открыть. Заклинаю Источником, даже не пробуйте.

Бумаги я подписала, почти не вчитываясь. “Некие”, ёжкин кот, бумаги. Алькайд так их именовал, как только появился на пороге крошечной приемной залы, в которой я рассеянно ощипывала лепестки роз. Ваза была большой, букет обширным, время… Его тоже было более чем достаточно. Влад не прощаясь исчез уже на первом лестничном пролете, разговаривать с Агнешкой мне не хотелось и она скромно сидела в уголке, излучая такое довольство жизнью, что вызывала только желание вцепиться ей в волосы. Поэтому я скрипела зубами и портила цветы в ожидании.

- Не соблаговолите ли вы, Лутеция, подписать некие бумаги?

Я по-новому взглянула на своего, если верить Иравари, а не верить ей у меня причин не было, жениха. Ну, правда - нормальный мужик. Не красавец писаный, но и не урод. Что-то такое в нем было, что наверняка заставляет замирать сердечки элорийских чаровниц. Усы вот только… Я мысленно сбрила дону ди Сааведра растительность на лице и мысленно же полюбовалась делами рук своих. К разочарованию моему, вместе с усами пропало некое разбойничье очарование, алькайду присущее. Ах, пусть ходит, как хочет - в конце концов, мне с ним не целоваться, так что и тревожить меня это не должно.

Я раздраженно прикусила кончик пера. Пера? Мамочки, мне же “некие бумаги” подписывать надо, а не мысленным цирюльством развлекаться.

“Донья Лутеция Ягг с одной стороны и марки де Карбабас с другой стороны…”

- Это, извините, что такое? - обвиняюще направила я перо в сторону алькайда. - О чем идет речь в документе, который я сейчас читаю?

- На владение театром, - добродушно улыбнулся кабальеро. - На днях меня посетил некто представившийся доном Хуаном (его дальнейшее прозвание я, к сожалению, не запомнил), и принес на заверение купчую. Со стороны продавца уже все подписано и заверено печатью, расписка о получении договоренной суммы прилагается. Так что позвольте вас поздравить моя дорогая. С этого момента вы полноправная владелица целой трупы лицедеев. Более того, помещение, которое снял оборотистый кабальеро Хуан…

- А дон Хуан наш - это такой светловолосый голубоглазый господин, который чтоб войти в помещение поворачивается боком и слегка пригибается? - перебила я алькайда. - Он у вас перед лицом платочком с вышитыми петушками не размахивал?