Это графически изощренное изображение решает проблему включения поэзии в вазопись двумя способами: оно называет поэта по имени, идентифицируя его, и передает его пение. Первое вообще редко встречается в вазописи, где жанр портрета отсутствует как таковой. Кроме этого сосуда с образом Алкея известно еще несколько современных ему изображений, где по имени назван Анакреонт; имеет смысл предполагать, что речь здесь идет скорее об отсылке к определенному виду пения и к определенному образу жизни, чем о настоящем изображении поэта.[268] Гомер, несмотря на всю свою значимость для афинской культуры, ни разу не представлен на сосуде. Единственный легендарный поэт, который фигурирует в вазописи, – это Орфей, зачаровывающий варваров-фракийцев или зверски растерзанный фракийскими женщинами;[269] до мирной гавани симпосия здесь еще плыть и плыть.
![Вино в потоке образов pic_99.png](https://litlife.club/books/186987/read/images/pic_99.png)
97. Чернофигурный эпинетрон; т. н. художник Сапфо; ок 500 г.
![Вино в потоке образов pic_100.png](https://litlife.club/books/186987/read/images/pic_100.png)
98. Чернофигурный скифос; школа Пистия; ок. 515 г.
Но чаще звучание передается по-другому. Некоторые надписи, имеющие отношение к музыкальным инструментам, по-видимому, являются звукоподражательными. Так, изображение сатира-флейтиста, по праву названного Terpaulos, «тот, кто зачаровывает флейтой» [96],[270] снабжено непонятной надписью, идущей вертикально, вдоль его тела: netenareneteneto. Эта серия повторяющихся слогов напоминает нотную фразу и будто бы исходит из самой флейты.
На другом, фрагментарном изображении мы видим амазонок: они вооружаются и отправляются на войну. Одна из них [97][271] играет на трубе; рядом с ней написаны повторяющиеся слоги: totote, tote, никакого смыслового значения они не несут и, скорее всего, являются условным обозначением музыки.[272]
В вазописи конца VI – начала V века такие непонятные надписи встречаются нередко. Иногда они имеют чисто декоративный характер: заполняют поле изображения или заменяют значащие надписи. В некоторых случаях не лингвистический, а чисто графический аспект порождает значение.[273]
Так, на сосуде с изображением музыканта, который сидит и играет на лире [98],[274] надпись даже не доходит до уровня звукоподражания: он изображен поющим, с открытым ртом, и перед ним начертаны бессмысленные значки, неразборчивые буквы или просто точки. Надпись сведена до траектории: словно вода из желоба, буквы льются потоком – до самых ног певца.
![Вино в потоке образов pic_101.png](https://litlife.club/books/186987/read/images/pic_101.png)
99.· Краснофигурная чаша; т. н. художник Бригоса; ок. 480 г.
![Вино в потоке образов pic_102.png](https://litlife.club/books/186987/read/images/pic_102.png)
100. Краснофигурная чаша, m. н. художник Бригоса, ок 480 г.
В большинстве случаев надпись читаема и слова певца имеют смысл. На медальоне чаши [99][275] мы видим пирующего юношу; он полулежит, в правой, вытянутой вперед руке он держит миртовую ветвь и поет: pilekai, «люблю и…».[276] Траектория его песни идет ото рта к руке, написано только самое начало – два первых слова. За счет этого создается удвоенный динамический эффект: из-за расположения надписи кажется, что слова исходят из уст певца, из-за того, что надпись прервана, кажется, что слова произносятся в данный момент. Жест юного симпосиаста – весьма характерный жест для коллективных исполнительских практик, принятых на пиру. Известно, что пирующие в некотором роде принимали друг у друга эстафету, «передавали справа налево миртовую ветвь[277]» и пели по очереди на заданную тему или же подхватывали песню, начатую соседом. Эту форму пения называли словом scolion, которое указывает на ее извилистость, пение по очереди.[278]
Среди песенных отрывков, с которыми нас таким образом знакомят сосуды, встречаются обращения к богам. На фрагменте чаши [100][279] бородатый симпосиаст запевает: opollon, «о Аполлон». Перед ним, в поле изображения, висит щит, украшенный изображением птицы, и поножи; в этот период доспехи на пиру изображаются редко; но они упоминаются в отрывке из Алкея, где поэт призывает к воинской отваге.[280] Обращение к Аполлону сходно с тем, что, к примеру, появляется в начале платоновского «Пира»:
– Затем, – продолжал Аристодем, – после того как Сократ возлег и все поужинали, они совершили возлияния, спели хвалу богу [Аполлону], исполнили все, что полагается, и приступили к вину.[281]
Так же и Феогнид упоминает Зевса Олимпийского и Аполлона, бога симпосия.
![Вино в потоке образов pic_103.png](https://litlife.club/books/186987/read/images/pic_103.png)
101. Краснофигурная чаша, Дурис, ок 480 г.
![Вино в потоке образов pic_104.png](https://litlife.club/books/186987/read/images/pic_104.png)
102 Краснофигурная чаша, ок 460 г.
![Вино в потоке образов pic_105.png](https://litlife.club/books/186987/read/images/pic_105.png)
103. Краснофигурная амфора; Евфроний; ок. 520 г.
Обращение, пусть и краткое, к Аполлону на этом изображении напоминает о ритуальном измерении симпосия.
Другие высказывания носят профанный характер. Так, бородатый пирующий с чашей в руке поет: oudunamou, «нет, я не могу…» [101];[283] фраза не закончена и что, собственно, не в состоянии сделать пирующий, понять невозможно. С этим изображением сопоставляли несколько строк из Феогнида, где поэт сетует на то, что не может больше петь, потому что выпил лишнего; однако можно при думать еще множество других вариантов завершения этой подвешенной, незаконченной фразы. Примечательна поза пирующего: голова откинута назад, правая рука поднята так, чтобы грудь оставалась открытой и горло не чувствовало стеснения. Запрокинутый назад затылок представляется характерным для дионисийского экстаза жестом; он встречается у Еврипида в «Вакханках», в речи, которую произносит хор:
Суждено ли нам наконец выступать легкой ногой во всенощных хороводах, резвясь в вакхическом веселье и закидывая голову навстречу влажному ночному ветру?[284]
268
Об этом см.: Frontisi-Ducroux F., Lissarrague F., ор. cit. (глава 1), р. 14–16.
269
На эту тему см.: Schmitt М. Der Tod des Orpheus…, AntK, Neuntes Beiheft, Bern, 1973, S. 95-105.
270
Краснофигурная амфора; Берлин, inv. 1966.19; Beazley, Рата 323/3 bis (см. главу 2).
271
Чернофигурный эпинетрон; Элевсин, 907; Haspels, ABL 228/54.
272
См.: BilisA. Un nouveau document musical, ВСН108, 1984, р. 99-109.
273
Lissarrague F. Ecrire et dessiner sont identique en leur fond, in С. Berard ed., Imageenjeu, Lausanne, 1988.
274
Чернофигурный скифос; Музей искусства Элвиджема, Мэдисон, 1979.122; Мооn W. G. Greek Vase Painting in Mid-Western Collections, Chicago, 1979, № 70, р. 123·
275
Краснофигурная чаша; Флоренция, 3949; Beazley, ARV376/90
276
В этой надписи «p» передает «ph» , см.: KretschmerР. Die griechischen Vaseninschriften, Gutersloh, 1894, Раг. 48, s. 81, 230.
277
Поллукс, VI, 108.
278
Плутарх. Застольные беседы, I, 1,5. См.: Аристофан. Осы, 1229–1249, и серию песен, процитированных Афинеем, XV, 694с-696а.
279
Краснофигурная чаша; Париж, Кабинет медалей, 546; Beazley, ARV 372/26.
280
Алкей у Афинея, XIV, 627a-b (= fr. z. 34 Lobel-Page).
281
Платон, Пир, 176а (пер. с. Апта).
282
Феогнид, 757–764 (пер. с. Апта). Цит. по: Эллинские поэты…
283
Краснофигурная чаша; Мюнхен, 2646; Beazley, ARV 437-1 28. Относительно надписи: Феогнид, 939–940.
284
Еврипид, Вакханки, 862–864 (пер. Ф.Ф. Зелинского).