15 мая главком Вацетис докладывал Ленину о мерах по подавлению мятежа на Дону: «Подавить восстание командюж по моим указаниям предполагает возможным в кратчайший срок при содействии 33-й дивизии и ожидаемыми из центра 6-ю броневиками. Экспедиционные отряды организованы в две дивизии, пополнены лучшим комсоставом, произведена инспекция войскам…

Недостаток опытного комсостава и политработников лишает возможности предпринять дальнейшие шаги в этой области, а отсутствие резервов и пополнений не дает возможности должным образом усилить экспедиционные войска. Для усиления миллеровского направления главное командование направило две бригады 33 дивизии и бригаду из запасных полков, два дивизиона легкой артиллерии, тяжелую батарею и дивизион конницы. Все эти части были предназначены для Восточного фронта и в срочном порядке повернуты с дороги на Южный».[355]

Телеграмма Л. Д. Троцкому 15 мая 1919 г.: «Очень рад энергичным мерам подавления восстания и особенно назначению на это 33 дивизии. По-моему, надо все силы употребить, чтобы подъем против Григорьева использовать для максимального и быстрейшего напора на Донбасс. Без взятия Ростова вскоре мы не вытянем остальных тягот».[356]

Телеграмма Луначарскому 15 мая 1919 г.: «Двиньте энергичнее массовое переселение на Дон. Снеситесь с Середою».[357]

Кроме этих мероприятий экспедиционные войска пополнялись новыми отрядами курсантов. 30 апреля (13 мая) на повстанческий фронт прибыли Московские командные курсы — 35 инструкторов, 953 штыка, 29 сабель, 14 пулеметов, 2 орудия, броневик с 2 пулеметами — и были сосредоточены на хуторе Сетраков в резерве экспедиционных войск 8 армии.

Прибывшие ранее Тамбовские курсы (404 штыка, 10 пулеметов) и Рязанские курсы (428 штыков, 14 пулеметов) сводились в группу на юго-западном участке фронта, а Орловские (430 штыков) и Калужские курсы (300 штыков, 7 пулеметов) сводились в группу на Северо-Западном участке фронта. В пути находились Тульские, Пензенские, Нижегородские, Елецкие курсы.

Кроме того, под Самарой были остановлены идущие на Восточный фронт части 33-й стрелковой дивизии и направлены на Чертково — Миллерово. К 7(20) мая закончили высадку две бригады этой дивизии, два дивизиона легкой артиллерии, дивизион конной артиллерии и тяжелая батарея. Подходили бригады из запасных полков…

Весна. Цветут тюльпаны. Кому ж помирать хочется по такой красоте? На фронте установилось временное затишье. Красные копили силы для удара, с Чертково, с Кантемировки, с Калача подходили к фронту все новые части. Где-то на Донце «кадеты» собирались рвать фронт. Надвигалась развязка.

За Доном деятельно готовились к прорыву. Самолеты летали из-за Донца, гонцы обещали, успокаивали…

Знали бы простые рубаки, вознесенные на должности дивизионных командиров, с каким нетерпением ждут известий об их действиях «кадеты».

«Это была жуткая ниточка, отделявшая в те дни восставший против большевиков Верхне-Донской округ от всей остальной Донской области.

Ниточка крови и слез.

И эта ниточка так крепко связала тогда с донским казачеством все живые сердца, не утерявшие чувства родины… Там, у этой ниточки, в те дни в один лад с великим сердцем казачества бились трепетно и судорожно сердца людей, бежавших на юг отовсюду, со всех концов многострадальной России», — писал Павел Кузьмичев в статье «Ветка сирени».

Знали б они это — выторговали б себе полковничьи погоны. Но не знали.

Белые усиленно подчеркивали, что в соединении нуждаются прежде всего разлагающиеся повстанцы, а не Донская армия. Кудинов и компания, видя непостоянство и колебания выдвинувшей их массы, которая уже грызлась между собой и при определенных обстоятельствах могла выдать весь свой комсостав красным, не без облегчения посматривали в небо, где время от времени кружили самолеты с представителями из-за Донца.

Армия и не ожидала другого от своих «вождей». Изверились казачки. Дальнейшие редкие «взбрыкивания» Кудинова и его приспешников имели целью удержаться у власти при последующих режимах и сохранить «политический капитал».

Повстанческое командование считало дни до объединения. Поручик Веселовский обещал, что оно произойдет не позже, чем через две недели, то есть к концу мая. Кудинов, которому говорливый авантюрист Веселовский понравился, все же не очень верил этому. С замиранием сердца ждал он, что ж начнется раньше: «кадеты» придут или ожесточившиеся казаки начнут невиданную свару между собой.

Счет времени пошел на дни.

4 (17) мая 5-я повстанческая дивизия пыталась прорваться через Хопер у хуторов Блинков — Скулябный, но была отбита огнем местных дружин.

4 (17) мая. На Восточном фронте красные заняли Белебей.

Козлов, Реввоенсовет Южфронта, Колегаеву, копия Сокольникову: «Белобородов давным-давно на месте и много раз мне телеграфировал из Морозовской. Удивляюсь бездеятельности и неосведомленности Южфронта. Не понимаю, почему не выписываете больше рабочих и переселенцев на Дон. Сообщайте два раза в неделю, насколько энергично идет призыв переселенцев и подавление восстания. Предсовнаркома Ленин».[358]

Командующий корпусом экспедиционных войск 24-летний Хвесин, парикмахер по специальности, начал подготовку к удару по мятежникам. 15-тысячный корпус его был растянут более чем на 500 верст по периметру, а над душой у него, помимо непосредственного начальника, командюжа Гиттиса, стояли Троцкий, Сокольников, Колегаев, Белобородов. Каждый требовал решительных действий, а решать и действовать надо было Хвесину.

19 мая телеграмма Г. Я. Сокольникову: «Наступление на Петроград удесятеряет опасность и крайнюю необходимость подавить восстание немедленно, во что бы то ни стало. Телеграфируйте, как идет дело — начала ли наконец работать высадившаяся дивизия, прибывают ли отправленные к вам воронежские и тамбовские коммунисты, не надо ли еще подкреплений и каких именно — подробнее и чаще. Проволочки опасны чрезвычайно. Предсовнаркома Ленин».[359]

Повстанцы, ожидая удара, отрыли линию окопов от Варваринского до Каргинской и Кружилинского. Их отряды выходили из-за линии окопов и обстреливали Скельный и Мешковскую. Но пока больших боев не было. 6 (19) мая все жители правобережья были предупреждены, что через 10 дней, если не придет помощь от «кадетов», начнется эвакуация на левый берег Дона.

Там, на левом, северном берегу Дона и повстанцы и экспедиционные войска проявляли активность.

6(19) мая у хутора Еланского повстанцы силою до 3000 человек, 2 орудия, 8 пулеметов начали наступление на экспедиционные войска 9-й армии, но тоже были отбиты. На поле боя оставили 21 убитого. Хутор Еланский, зажженный артиллерийским огнем, горел весь день.

На северном направлении ночью с 6 на 7 (19–20) мая, пользуясь дождливой погодой, казаки налетели на хутор Котовский, где стояли 2 эскадрона и 3 роты красных. На оклик застав повстанцы ответили залпом и бросились лавой. Красные, потеряв 7 бойцов, бежали на хутор Девяткин, но по дороге были остановлены и брошены в контрнаступление. Казаки отошли.

Войска, посланные на подавление восстания, продолжали подтягиваться. Только части 33-й стрелковой дивизии были пока остановлены у Миллерово. Командование придерживало их в этом районе из-за боев, разгоревшихся на Донце и у Луганска.

Генерал Деникин начал наступление на Донбасском направлении.

7 (20) мая. Телеграмма Г. Я. Сокольникову: «Надеюсь, что столковались с Белобородовым. По-моему, ему надо остаться, дабы во что бы то ни стало помочь ускорению ликвидации восстания. Удивлен Вашим молчанием о дивизии, пришедшей Вам на помощь. Все Ваши просьбы будут исполнены. Извещайте чаще. Ленин».[360]