В лучших традициях он заявил, что обращается к Муравьеву «во имя человеколюбия». Турки, дескать, в страшном состоянии, сегодня ночью 150 человек умерло от голода, а сухарей в крепости осталось на два дня.

Сдавая турок, Вильямс выговорил право не сдаваться русским в плен лишь для мятежников и изменников, осужденных на родине, для которых плен станет преддверием казни. Муравьев согласился, и 8 человек, среди которых обнаружились немцы, венгры, поляки и евреи, были отпущены на честное слово. Помимо этого отпустили на свободу иррегулярные части редифа, башибузуков и лазов, чтоб не тратить на них казенное продовольствие.

Всего вышли из крепости 18 400 человек, из которых 7 тысяч, как и договорились, распустили по домам.

День был пасмурный, дождливый, снег срывался. Русские вступили в крепость. Трофеем им служили 130 орудий, 12 полковых и 18 батальонных знамен. Вокруг крепости, меж редутами и фортами «тела русских до сих пор еще не были прикрыты землею, и на это кладбище сбегались стаями собаки»[83]. Весь Тульский егерский полк выделили убирать и хоронить трупы.

Войска стали расходиться по квартирам. В Карсе оставили свой гарнизон. В него вошла и сотня Донского полка № 35.

Бакланов отбыл из действующей армии в Тифлис, а оттуда в отпуск на Дон.

Глава 24. Возвращение Баклановского полка

После воинских трудов Я. П. Бакланов отдыхал весь 1856 год. После сдачи Карса больших боев не велось ни на одном из театров. В марте заключили мир, и многочисленные Донские полки стали возвращаться на милый сердцу Дон.

В сентябре 1856 года прибыл на родину славный полк № 17. Шесть с лишним лет отслужили казаки, отстояли на кордонах, отвоевали. Половину этого срока были они под началом непосредственно самого Бакланова.

Привел полк на родину подполковник Василий Поляков, получивший этот чин 10 января 1854 года, через полгода, как принял командование.

Командный состав в полку со времен командования Бакланова сильно изменился. Ушли из полка войсковые старшины Петр Березовский и Василий Кушнарев, есаулы Иван Одноглазков и Алексей Карповский, сотники Семен Болдырев и Антон Попов. Сотник Павел Одноглазков был убит горцами 13 октября 1853 года, а сотник Иван Аршинов умер 1 февраля 1856-го.

«Расплодившихся» хорунжих отчислили из полка сразу десятерых — Михаила Концова, Василия Сазонова, Василия Перфилова, Василия Семенова, Ивана Сергеева, Михаила Бирюкова, Тимофея Иванкова, Николая Варламова, Семена Бакланова и Петра Федорова. И не мудрено — при Бакланове 18 урядников первые офицерские чины получили да после Бакланова — 12. 30 хорунжих на один полк, три комплекта. Где это видано?

Урядников «проредили». 12 человек разослали в другие полки, передавать баклановские навыки. Но это на составе полка особо не отразилось. При Бакланове 34 отличившихся казака в урядники произвели, да после Бакланова 10 перевелись из других полков, и из своих 61 казак этот чин получил. Чуть ли не каждый пятый в полку — урядник.

После ухода Бакланова на повышение службу полк нес на том же месте. Стычки продолжались и серьезные бои случались. 6 казаков погибли, 3 урядника и 12 казаков умерли от ран. В 1854 году погиб казак Клецкой станицы Сергей Власов (23 сентября), Островской станицы Кондрат Вершинин (29 сентября) и Мигулинской станицы Никанор Мирошников (3 октября), 2 урядника от ран умерли, Вукол Мельников (30 июня) и Иван Князев (25 сентября), рядовых казаков — больше: Глазуновской станицы Пахом Сухов (29 июня), Еланской станицы Герасим Мельников (27 июля), Глазуновской станицы Осип Мельников (23 сентября), Усть-Медведицкой станицы двое — Егор Генералов (30 ноября) и Лев Зазорнов (22 декабря).

В сентябре 1854 года, как мы помним, новый наиб Каир-бей пытался прорваться на кумыкскую плоскость, на Эндери. Отсюда и потери в сентябре.

В 1855 году вроде потише стало, но все равно 19 ноября два казака погибли — Иван Матвеев, Глазуновской станицы, и Фока Топольсков из Островской. Умерли от ран: 15 января — Степан Карелов, Распопинской станицы, 5 сентября — Евлампий Гаврилов, Еланской станицы, 14 сентября — Григорий Астахов, Нижнее-Курмоярской станицы, и 21 декабря — Потап Матасов, Островской станицы.

И в 1856 году, «под занавес», погибли 2 января Данила Косоротов, Островской станицы, и Андрей Алферов, Филипповской станицы, и умерли от ран урядник Тит Пономарев (12 февраля) и 3 казака: 15 января — Григорий Кадыков, Еланской станицы, 2 февраля — Павел Ипполитов, Усть-Хоперской станицы, и 31 марта — Степан Гуров, Клецкой станицы.

Умерло «скоропостижно» и от «обыкновенных болезней» — 40. По местным меркам для трех лет не так уж и много. При Бакланове за первые полгода, пока к здешнему климату привыкали, 18 человек схоронили.

Два казака погибли от несчастных случаев: один утонул и один «убился с лошади».

Вот бегать в горы стали немного больше. При Бакланове сбежали четверо казаков: Филипп Точилкин (Вёшенской станицы), Андрей Раков (Егорлыкской станицы), Алексей Коршунов (Букановской станицы) и Иван Макаров (Еланской станицы), причем один (Точилкин) сбежал, когда еще до Линии не дошли. И еще сбежал к горцам один урядник — Вячеслав Калмыков (8 апреля 1851 года), но он при Бакланове же через год из бегов явился. А после Бакланова дали тягу в горы пятеро: 19 июля 1853 года — Никита Козлов (Мигулинской станицы), 9 сентября 1853 года — Евстрат Парамонов (Еланской станицы), февраль 1855 года — Петр Баталкин (Старочеркасской станицы), 31 марта 1855 года — Никифор Панчихин (Казанской станицы), 16 сентября 1855 года — Федот Плетнев (Старогригорьевской станицы).

Коршунов и Парамонов вернулись в 1853-м, Козлов, Баталкин и Плетнев — в 1855-м. Потом, 29 апреля 1856 года, Петр Баталкин сбежал еще раз, но его тогда же, в 1856 году, поймали.

6 казаков перевели в Донскую батарею № 7, 1 казака — в полк № 29, 2 казаков — в полк № 18.

52 казака, прибывших в полк № 17 дослуживать, отчислили из полка, когда их срок истек.

Егора Великанова (Слащевской станицы) отчислили из полка для отправки в Сибирь. Числился он штрафованным и оставался по решению Войскового уголовного суда «под сильным подозрением» в воровстве. Видимо, пока он служил, набрали судейские улик и законопатили бедолагу в места «не столь отдаленные».

Туда же, в Сибирь, отправились из полка Иван Зимовнов, Вёшенской станицы, и Семен Зубов, Старочеркасской станицы. За что — непонятно.

Чтобы покрыть означенную убыль, прибыли в 1854 году на пополнение в полк 80 казаков из 3 Военного округа и 10 калмыков. Потом, в 1855 году, еще 6 казаков, и в 1856 — еще 4.

В начале 1856 года стали собираться на Дон. 10 урядников и 62 казака отправили 12 февраля туда за ремонтом, лошадей покупать. Но ремонт затянулся, и в полк они не вернулись.

Сдали посты Донскому полку № 70. Судя по номеру, с Дона к концу войны последних казаков забрали. Усилили этот полк, направив туда из баклановского полка на службу двух урядников, Василия Косова и Ивана Федорова, и 19 казаков. Еще 51 казака оставили «при полку № 70», но в состав полка не включили.

К моменту прибытия полка на Дон в командировке числился есаул Иван Малюгин, Цымлянской станицы, официально переведенный из полка № 18 в 1856 году. С 18 декабря 1855 года он командовал конным резервом в крепости Внезапной. Числились в командировке есаул Петр Ермилов, посланный в Донскую батарею № 8, хорунжий Николай Анисимов, посланный в полк № 30, урядник Михаил Попов — в полку № 29, два казака — один в полку № 31, второй — на Дону по поводу смерти жены.

Казак из дворян Алексей Яковлевич Нечаев, Усть-Белокалитвенской станицы, остался под судом в крепости Грозной «за разные законопротивные поступки». Казак Степан Петрович Плотников, Ольгинской станицы, судился в Хасав-Юрте по подозрении в насильственной смерти армянина Джарджиманова. Казак Федор Осипович Плетнев судился там же за побег. И один казак, Иван Петрович Сидоров, Раздорской станицы, оставался в Куринском под следствием по делу «о задушении солдатской жены».