Начал бы я её так:

Вы, ребята, возможно, ещё помните популярное телешоу «Что, хиляк, сконил?!», что лет двадцать-двадцать пять назад шло на канале «333» в самый прайм-тайм…

Нет? Не помните? И слава Богу. Хорошо, говорю, что забыли. Это страшно даже представить, что вытворяли там иные — особо колоритные — персонажи. Такое уж было время: все пытались доказать что-то друг другу или хотя бы самому себе. Но это — в сторону.

Итак, в один прекрасный день в студию пришёл очень интересный гость — необычный даже по меркам частной телепрограммы. Заявка его была — фантастическое, неправдоподобное, богатырское здоровье, которым он, по его словам, пользовался совершенно задаром. Конкретно, он уверял, что просто не способен ничем заболеть — даже если очень постарается. Природа, дескать, одарила его уникальной иммунной и регенеративной системой, позволяющей мгновенно и без хлопот справляться со всеми известными науке вирусными инфекциями — от банальной гонореи до ВИЧ, от кишечной палочки до палочки Коха, — не говоря уж о паразитах, травмах и прочих малоприятных сюрпризах, подстерегающих обычного человека на каждом шагу.

Предупреждая возможные осложнения, он сразу предъявил справку о полной психической вменяемости, заранее полученную в районной поликлинике и заверенной нотариусом, — её специально показали телезрителям крупным планом.

Следом камера наехала на его паспорт. Это, пожалуй, был самый интригующий момент выпуска. Дело в том, что на вид нашему герою было… ну лет тридцать пять, никак не больше. Особым красавцем или суперменом его, в общем, назвать было трудно (что правда, то правда), — но впечатление оставалось приятное: симпатичный молодой интеллигент, такой, знаете, волнистый шатен в очках, капельку склонный к полноте. Будь у меня внучка, я с радостью выдал бы её за такого парня, — если б он, конечно, к ней посватался. Но по паспорту, хошь-не-хошь, выходило, будто бы в нынешнем апреле ему стукнуло пятьдесят два! Даже со скидкой на грим и необычайную телегеничность персонажа это казалось слишком грубой натяжкой. Изумилась даже хорошенькая ведущая Лика Рыбина, — а уж ей-то по роду её деятельности случалось видеть самые разные казусы.

Доверяй, но проверяй, говаривал покойник Рейган, президент США времён моей юности. Прямо в эфире позвонили в паспортный стол N-ского отделения милиции, где был зарегистрирован гость, — пробить данные. Напрасный труд — всё оказалось чистенько и легально!

За отдельным круглым столиком в студии сидело несколько специально приглашённых «независимых экспертов» — известных по тем временам медицинских светил. Все мы, врачи — жуткие циники и скептики, вот и эти даже после всего увиденного позволили себе неуместную иронию. Мол, косметическая индустрия в наше время творит чудеса. Но гость, явно парень не промах, с жаром парировал: дескать, вовсе не затем он пришёл в передачу, чтоб красоваться перед симпатягой Ликой и миллиардами безликих телезрителей, а лишь для того, чтобы наглядно доказать заторможенным коновалам — а заодно и всему цивилизованному миру — безграничность человеческих возможностей.

Каким образом? А очень просто: он, Александр Гнездозор, готов хоть сейчас предоставить свою уникальную плоть для исследований и экспериментов. Любых — хоть самых жестоких и бесчеловечных, там и здесь, вдоль и поперёк, внутри и снаружи. Даром! Само собой, всю ответственность за жизнь и здоровье он берёт на себя (заверено нотариально — ещё одна справка во весь экран). Да, он понимает, на что идёт — он вообще понятливый парень. Нет, он не «мазо» и никогда им не был (фи, какая пошлость!) — просто болеет душой за судьбу российской науки.

К концу передачи — после предельно жёсткой получасовой пикировки с язвительными, а подчас и грубыми светилами — размашистые планы дерзкого гостя обрели устрашающую конкретность. Он настаивал — да, настаивал! — чтобы в течении полугода, под наблюдением независимых экспертов, в честности коих у него нет причин сомневаться, его поочерёдно (и даже одновременно) заражали бы вирусами СПИДа, сифилиса, гепатита В,С и Д, столбняка, оспы, полиомелита… — в общем, целого ряда отвратительных заболеваний, чьих имён я не хочу даже произносить в этих суровых, благородных, многое повидавших стенах.

Я вижу, господа студенты, вас уже разбирает вовсю. Вы — хиляки. И в очередной раз сконили. А вот хозяева телеканала, которым ничего, как говорится, было не западло, ухватились за этот аппетитный проект обеими руками. И не прогадали.

Ещё до начала эксперимента Александр Гнездозор с его удивительными запросами стал едва ли не основной темой для обсуждений и споров — как в Сети, так и на видео, аудио и частных кухнях. У рискованного начинания хватало как противников, так и сторонников. Интересно, что обе враждующие стороны делились на два, если так можно выразиться, подлагеря.

Рассмотрим их повнимательнее.

Противники:

1) «Гуманисты» — упирали на неоправданный риск такого исследования, на недопустимость — с гуманистической точки зрения — опытов над живым человеком, пусть даже он сам об этом просит.

2) «Церковники» — считали происходящее дерзким вмешательством в промысел Божий.

Сторонники:

1) «Романтики» — жаждали увидеть живое доказательство безграничности человеческих возможностей и по возможности примерить их на себя.

2) «Зеваки» — предвкушали наслаждение забавным зрелищем медленно умирающего от страшных болезней (пусть и по собственной воле) человека.

Добавим, что именно последняя-то категория и составила среди опрошенных подавляющее большинство. Хотя, возможно, дело тут просто в том, что «зеваки» активнее всего участвовали в сборе данных. Но очень скоро этим хоть и честным, но неприятным людям пришлось — как выражались в моё время — круто обломаться!!!

Ибо, когда проект, наконец, запустили — а его запустили, не сомневайтесь! — то оказалось, что наш герой — и впрямь уникум, а вовсе не полубезумный авантюрист, готовый на гибель ради минуты славы, каким его тайно или явно считали представители всех четырёх категорий, включая независимых экспертов и коммерческого директора программы.

Его «боевым крещением» стал паслёновый грипп.

В ту пору по всем цивилизованным странам прокатилась волна этой страшной заразы, производящей в организме человека ещё худшие разрушения, чем в клубне (а его содержимое за неделю-другую попросту превращается в клейкую жижицу). Схожие разрушения производил он и в рядах крупных картофельных магнатов, не успевших вовремя оградить себя от новомодной напасти. Те, что послабее, не выдержали мук неизвестности — и прямиком отправились на тот свет, не дожидаясь неминуемого банкротства. Иные, однако, у кого мошонки были покрепче, решили держаться до последнего. Стоит заметить (хоть это немного и выходит за рамки нашей темы), что почти все героические натуры пусть и не без потерь, но выстояли — и живут теперь (кто в Европе, кто на Ближнем Востоке) в сытости и довольстве.

Кто-то из этих стоиков, надо полагать, и проплатил тот сенсационный выпуск «Хиляка…». Инкубационный период «паслёнки», как известно, донельзя краток — два-три часа, не больше, — что представляется очень удобным для телешоу. Да и заразить им пациента легче лёгкого. Что до нашего Александра, то его попросту, на глазах у экспертов и взволнованных телезрителей, накормили инфицированным картофелем — понадобилось всего минут пять эфирного времени, чтобы приготовить нежнейшее пюре и — для пущего смаку — сдобрить его взбитыми сливками. («Ах, картошка-тошка-тошка-тошка!..» — бессознательно мурлыкал себе под нос кто-то из седобородых экспертов.)

Обречённый, но вовсе не лишившийся аппетита Гнездозор знай себе ел да нахваливал.

В следующем (утреннем) выпуске эксперты, хорошенько изучив предъявленный им биоматериал, засвидетельствовали, что инфекция благополучно прижилась в организме Александра. А тот и без их подсказок уже вовсю щеголял первичными симптомами недуга: пожелтел язык и белки глаз, на груди и животе появились белесые высыпания, затряслись конечности (т. н. тремор), и проч., и проч. Выглядел бедняга, между нами говоря, не лучшим образом.