Эта резолюция Деканозова отметила, пожалуй, самую низкую точку, до которой дошла линия судьбы Дейча. В 1939 году разведка начала выходить из состояния комы. Оживился интерес к Дейчу. В марте 1939 года к нему был направлен лейтенант госбезопасности Каждан с просьбой подготовить ряд материалов по Англии, начиная со справок об общественном устройстве этой страны и кончая характеристиками на источников бывшей нелегальной резидентуры в Лондоне. Тогда-то и появились знаменитые психологические портреты Филби, Маклейна, Берджеса и их товарищей, составленные Дейчем.

Почувствовав позитивные изменения в отношении к себе, а также в связи с началом войны в Европе, Дейч 9 сентября 1939 года направил новому начальнику разведки Павлу Фитину рапорт, в котором указывал, что 21 месяц сидит без работы, и просил о личной встрече. Можно предположить, что результатом его обращения стал новый рапорт Фитина на имя Берия от 31.12.40 о направлении Дейча резидентом, а Крешина его помощником на нелегальную работу в США. Этой небольшой резидентуре ставились задачи возобновления связи с источниками 19-м, НАЙГЕЛЬ и МОРРИС, новых вербовок на оборонных предприятиях и в министерствах, вербовок агентов для переброски в Европу. Для вывода Дейча и Крешина в США предполагалось использовать массовое переселение евреев из Прибалтики. Но и на этой идее был поставлен крест, о чем свидетельствует пометка на рапорте: «В жизнь проведено не было».

В Америку Дейч был направлен только лишь в 1941 году. Грузовое судно «Каяк», на котором он плыл южным маршрутом через Индийский океан, с началом войны на Дальнем Востоке застряло в Бомбее. Оттуда Дейч перебрался в Тегеран и вернулся в Москву только 1 апреля 1942 года. Вторая попытка вывести его в США окончилась трагически — 7 ноября 1942 года пароход «Донбасс» был торпедирован немецкой подводной лодкой в Атлантике, Дейч был смертельно ранен и погиб, героически спасая других («Роковые иллюзии». М., 1995).

Весьма любопытно, что решение использовать Дейча вновь на оперативной работе в качестве нелегала было принято Центром уже после того, как Энтони Блант сообщил Горскому в марте 1941 года содержание собранного МИ-5 досье на Дейча. Из сообщения Бланта следовало, что:

— МИ-5 была уверена, что Дейч — агент советской разведки;

— в досье имелись установочные данные на Дейча и выписка с датами пересечения им границы Англии;

— в досье не содержалось каких-либо данных о связях Дейча;

— поскольку при въезде за Дейча поручился его дядя, то МИ-5 взяла в разработку не только дядю, но и его ближайшее окружение по подозрению в их причастности к советской или немецкой разведке.

Хотя из сообщения Бланта не ясно, когда МИ-5 плотно занялась родственником Дейча — сразу по его прибытии в Англию или после допроса Кривицкого, когда Дейч уже покинул негостеприимный ОСТРОВ, можно с уверенностью предположить, что сомнения английской контрразведки в отношении его были развеяны показаниями предателя.

Теодор Малли, несомненно, принадлежит к поколению «великих нелегалов». Его разведывательная деятельность проходила в период наивысших достижений советской нелегальной разведки предвоенного времени и тесно переплеталась с работой Дмитрия Быстролетова, Арнольда Дейча, Александра Орлова, Бориса Базарова, Дмитрия Смирнова, Сергея Шпигельгласа. К плеяде «великих» его можно отнести хотя бы за его непосредственное участие в деле шифровальщика Форин Офиса Кинга и за создание второго круга членов «Кембриджской группы» во время пребывания на посту руководителя нелегальной лондонской резидентуры.

В опубликованных на сей день западных (они появились раньше) и отечественных материалах Теодор Малли фигурирует как священник, точнее, капеллан австро-венгерской армии, ставший на сторону революции и служивший ей на поприще разведки. Такая характеристика Малли основывается на просочившихся в западную печать показаниях предателя Вальтера Кривицкого. Впрочем, Филби и Маклейн в своих записках также говорят о нем как о бывшем священнике. Не исключено, что Малли использовал эту пикантную деталь своей биографии для придания своей фигуре большего драматизма в глазах современников. В обвинительном заключении по его делу, подготовленном в сентябре 1938 года, он называется «бывшим ксендзом» и «фельдкуратом», а затем «офицером австро-венгерской армии». Последнее вполне объяснимо стремлением его обвинителей подчеркнуть чуждое диктатуре пролетариата социальное происхождение Малли.

Наиболее объективные и правдивые сведения о Теодоре Малли можно почерпнуть из справки, подготовленной Первым главным управлением КГБ в 1966 году. Она основывалась на личном, оперативном и следственном делах разведчика. Из справки следует, что Теодор Степанович Малли, венгр по национальности, родился в 1894 году в городе Темешвар (Венгрия) в семье чиновника Министерства финансов. Окончив 8 классов гимназии, он вступил в один из католических монашеских орденов и обучался на богословском и философском факультетах неназванного духовного учебного заведения. Получил первый сан диаконата, после чего расстригся и уже как светский студент поступил на военную службу в качестве вольноопределяющегося. Таким образом, драматическое превращение Малли из солдата воинства Божьего в «человека с ружьем» свершилось задолго до его соприкосновения с реальностями русской революции и было вызвано каким-то иным, нежели марксистским, переворотом в его мировоззрении. В декабре 1915 года Малли окончил военное училище в чине прапорщика. В 1915–1916 годах служил подпоручиком в австро-венгерской армии и в июле 1916 года, находясь на русском фронте, попал в плен. До мая 1918 года Малли кочевал по лагерям для военнопленных в Полтаве, Харькове, Ростове, Пензе, Астрахани, Оренбурге и Челябинске, изучая географию России по трактам, проселкам и железным дорогам.

В 1918 году Малли вступил добровольцем в Красную Армию и прослужил в ней до 1921 года, познав все тяготы Гражданской войны. Он воевал против белочехов под Челябинском, потом против Колчака, Врангеля и Махно. В ноябре 1918 года был захвачен в плен колчаковской контрразведкой, сидел в тюрьме в г. Красноярске, затем в концлагере до освобождения частями Красной Армии в декабре 1919 года. Продолжал воевать до 1921 года, когда был направлен на работу в ЧК.

В 1921–1926 годах Малли работал в Крымской ЧК последовательно в качестве регистратора, делопроизводителя, помощника оперуполномоченного КРО (контрразведывательного отдела), следователя по особо важным делам, секретаря Секретной оперативной части (СОЧ), начальника секретариата отдела и начальника восточного отдела СОЧ.

В 1926 году он покинул Крым и в течение шести месяцев работал ответственным секретарем отдела политэмигрантов ЦК МОПР. Переезд в Москву привел к тому, что Малли вновь был направлен на работу в ОГПУ, на сей раз в его центральный аппарат. В 1926–1930 годах он работал в ОГПУ в должности оперуполномоченного и помощника начальника КРО, в 1930–1932 годах — оперуполномоченным Особого отдела ОГПУ.

В 1932 году его переводят на работу в разведку, и до 1934 года он работает помощником начальника 3-го отделения ИНО ОГПУ. С июня 1934-го по июль 1937 года Малли находился «в длительной загранкомандировке по линии ИНО ОГПУ в качестве резидента нелегальной резидентуры в капиталистической стране».

«За время работы в органах, — говорится в справке, — тов. Малли был награжден: в 1924 году нагрудным знаком Крымского ЦИКа, в 1927 году — Коллегией ОГПУ — свидетельством о награде и серебряным портсигаром, в 1932 году — знаком «Почетный чекист».

Последние два абзаца этого документа передают весь трагизм советской истории: