Отходил он под весёлые выкрики уже нескольких женщин, они все что-то предлагали. «Нет, нет, ничего не нужно!» И так неловко отбивался от торговок, что чуть не сбил смуглого парня, что нес коробки с товаром, и шарахнулся от торговца и рассыпал обувь с хлипких полок на противоположной стороне торгового ряда. «Ну, смотреть же надо!» — стала зло выговаривать продавщица, и, не слушая извинений, вырвала из его рук подобранные ботинки: «Воровать не получится, всё выставлено на левую ногу, понял?»

Пришлось со всех ног броситься прочь, и остановился только у большого контейнера для мусора: вот куда надо выбросить заношенную одежду! И ещё не успел отойти, как тряпки выудила нестарая ещё женщина в красной куртке с капюшоном. И как ей не жарко! Дама сочувственно подмигнула и спокойно двинулась вдоль рядов. Собственно, почему и не подмигнуть ему, как собрату. Он ведь в том изгойском круге, где обитают такие, как эта странная женщина, как вот этот старик с протянутой рукой. И, может статься, придётся опуститься ещё ниже. А куда? Он и так уже бич, так, кажется, зовут в этих краях бывших интеллигентных человеков. Это ведь так просто! Выбросить паспорт, не мыться, а кончатся деньги, питаться из контейнера с мусором и ночевать в подвалах или коллекторах. Теперь он понимает таких людей, они просто устали бороться с жизнью, впрочем, как и те, кто идёт в монахи, возвращается в тюрьмы… В тех местах жизнь упрощается до предела. Вот и у него самого завод кончается…

Но прежде чем он кончится, надо разыскать парня, на чью помощь он так рассчитывает. Журналист вынырнул из гущи микрофонов и камер на какой-то пресс-конференции: «Корреспондент Первого канала… Дальневосточный корпункт… Всего несколько слов». Проговорили они тогда целых полчаса, обменялись визитками. Теперь номер телефона и не вспомнить, а имя: Воронов? Воробьев? Нет, нет, Воронов. Точно, Воронов! Последний раз он видел его репортаж сразу после ареста, а потом как-то не доводилось.

Только бы парень на месте, а то вдруг улетел в другие края. Журналисты склонны перемещаться по редакциям, как птицы и, как птицы, говорливы. Один из таких асов как-то, хохотнув, признался: «Да, мы такие, что в ухо влетело, то изо рта вылетело». Так ведь это и хорошо, разве ему не это нужно! Только бы засвидетельствовал, только бы не побоялся и выдал информацию!

Вопрос в том, как разыскать этого Владимира Воронова! Раньше было бы просто: подъехать к телецентру, назвать себя и… Нужен телефонный справочник, карта города, газеты. Вот в этом киоске он всё это купит, а ещё блокнот, ручку — своя куда-то задевалась, бумажные носовые платки, почтовые конверты. Но когда спросил о телефонном справочнике, киоскёрша покачала головой: нету.

Жаль, но есть ведь другие киоски, книжные магазины или что там ещё… Справа как раз была широкая тенистая улица с аллеей посредине: бульвар? Потом по карте он определить: да, Амурский бульвар, и, измерив шагами, узнает, какой он длинный. А пока всё сдерживал себя: не спеши, не спеши. Только идти прогулочным шагом не получалось, всё сбивался на рысь.

Он и не помнил, когда ходил пешком по городу, большому городу. Собственно, и до ареста он перестал ходить запросто по улицам, как ходят обычные люди, разве только за границей. Нет, и там получалось, что из лимузина в лимузин, и по Лондону, Пекину, Парижу в бешеном темпе, в темпе, в темпе… Насколько помнит, последний раз он ходил пешком в Нью-Йорке по Манхеттену. Сопровождающие предложили зайти в «Русский самовар», но, заговорившись, они не обратили внимания на выпирающий над тротуаром козырёк, на нем крупно и красно было написано название ресторана. А миновать его можно было запросто: непрезентабельный вход, сверху какой-то узенький балкончик… В самом заведении запомнились только неуютный вытянутый зальчик, клюквенная настойка, дым коромыслом, и в дыму ищущие глаза женщин. Как он потом жалел, что потратил на эту клюкву драгоценное время.

Вот и теперь рассматривая вывески он пытался определить, что за город, какие учреждения, банки, магазины… Вывеску «Библиотека» пропустил как сквозь сито: не пригодится. А вот на другой стороне бульвара знакомый логотип. Корпункт «Коммерсанта»? Это хорошо, очень хорошо. Где-то здесь должны быть и дипломатические миссии, хорошо заранее определить дислокацию консульства! Вот эти парни наверняка укажут направление. Мальчишки были продвинутыми, один держал в руках раскрытый лэптоп, второй, с прищепкой на ухе, вел будто сам с собой какой-то разговор.

— Ребята, не подскажете, как пройти к американскому консульству? — Парни переглянулись: — Ты знаешь, где это?.. Никогда не слышал. Может, вам нужен американский культурный центр?.. А он ещё работает? По-моему, там всё глухо… А вы спросите…

Пришлось ретироваться: спасибо, спасибо! Но показалось несколько странным, как это ребята не слышали о существовании американского консульства. Не стоило спрашивать у прохожих, точно, не стоило. Нужен справочник, там сконцентрирована вся жизнь города… А вот и киоск! Но и здесь концентрата не было, и на его настойчивые расспросы «А почему?», женщина за стеклом терпеливо пояснила: и не ищите, тираж давно распродан! Это было неприятным известием. Где же добывать информацию? А что, если снять квартиру с телефоном? Всего на сутки, на несколько часов… А почему нет? Надо посмотреть объявления… Только хорошо бы сначала поесть, а то организм всё настойчивей просит заправки. Да, да, надо заправиться, чтобы не отвлекаться на такие досадные мелочи.

В маленьком магазинчике был большой выбор всякой снеди, но вот подходящей, а значит, пустой лавочки всё не было. Пришлось присесть рядом с мамашей и детской коляской, юная особа читала книгу, ребёнок спал, и было так хорошо и мирно, вроде, и он причастен к этой благости. Только откуда тянет гарью? Где-то пожар? Почему где-то, это у него земля под ногами горит. Но пока он сам не превратился в дым, надо перекусить, потом пробежаться по газетам… Только жевать на лавке было неудобно, сразу видно — бездомный. Вот и женщина, осмотрев его, обложенного газетами, быстро снялась и покатила куда-то со своей коляской. Ну, что ж, благословясь, перекусим! А может, сначала газеты, а потом еда. Да, грандиозный план он обсуждает сам с собой — что сначала: съесть булку или прочитать газету?

Булочка оказалась свежей, и он пожалел, что взял только одну, но после бутылки кефира он почувствовал себя вполне сытым. Вытянув ноги и откинувшись на твёрдую спинку лавки, он посидел так несколько минут, рассматривая карту. Город на ней длинной полосой вытянут с севера на юг. Так, топография понятна! Он даже может определить, в какой части города он сидит в тени деревьев. Ну да, за рекой в тени деревьев, и река Амур была совсем близко. Теперь газеты! На первой полосе того самого «Коммерсанта» международные новости, но он так далек теперь от этих сфер и, что удивительно, не испытывает ни малейшей потребности знать, что там делается в мире. Материал о его персоне был на третьей полосе, в нём перетиралась тема международного заговора. Эх, если бы! Рядом полный текст заявления госдепартамента, где осторожно погрозили пальцем правителю: нехорошо, мол! В заключение этого сего документа американское правительство выражало надежду на то, что беглец скоро будет найден. Вот этого, господа, не надо! Сам найдусь.

Газета объявлений была объёмной, и напечатаны они были таким мелким шрифтом, что вскоре заломило глаза. Но главное он вычленил: за квартиру с телефоном требовалось заплатить за три месяца вперед и сразу. Нет, это не по карману. Были предложения о сдаче с почасовой оплатой, но только телефонов в таких квартирах не может быть по определению! Да, всё упирается в связь. Ну, не может он купить телефон на чужой паспорт, не может. Его физиономия и Толя в паспорте — более непохожих внешне людей просто нет. Да, он может сказать, что покупает телефон для друга, родственника, наконец… Жаль, не продаются у нас пока одноразовые телефоны, зашёл бы в супермаркет, купил такой аппарат, его и регистрировать не надо. А с регистрацией… Нет-нет, он рисковать не будет.