- Где она рисует?

- В своей детской. Она сказала там самый лучший свет.

Я смотрела на ее спокойное лицо, чувствуя подступающую тошноту. В сентябре ее детская была такой же, какой Алек оставила ее в пять лет. Как она стала комнатой, в которой она может рисовать? Похоже, Джиллиан заметила что-то в моем лице или глазах и поспешила объяснить.

- Пока мы с Рейнером были в свадебном путешествии, комната была переделана, - она слегка улыбнулась. - Детская для тридцатилетней женщины звучит немного глупо, не правда?

Я удивила саму себя, когда мой голос не дрогнул при следующем вопросе.

- Она была той же все эти годы?

В глазах  Джиллиан отразилась боль.

- Да. Думаю, я хотела что-то от нее в моей жизни. На самом деле очень глупо, ведь я так ни разу и не была там, после... В общем, я решила, что комнату стоит переделать в наше отсутствие.

Я сразу же все поняла. Джиллиан жила в этом доме двадцать пять лет и все это время не знала, что кровь Брайана была разбрызгана по спальне их дочери. Она, должно быть, думала, что Патрик позаботился о комнате. Он позаботился обо всем остальном. Как много раз она стояла возле той двери, взявшись за ручку и страх – единственное, что спасло ее от последнего толчка в безумие? После того, как я побывала в той комнате без каких-либо воспоминаний о той ночи, я боялась подумать, что испытала бы Джиллиан, войди она в детскую.

Она встала.

- Я собираюсь пожелать спокойной ночи твоему отцу и Келлен и пойти спать. Спокойной ночи, Виктория.

Она вышла и я знала, что она даже не заметила, что назвала Алек данным ей при рождении именем.

Несколько минут спустя я стояла у той самой комнаты. Дверь была открыта и я прислонилась к косяку, наблюдая за Алек. Она стояла у холста, покрытого голубой краской, уперев руку с кистью в подбородок. Мои глаза пробежались по комнате. Она намного отличалась от той, в которую я пробралась несколько месяцев назад. Джиллиан обставила комнату несколькими мягкими диванами белого цвета в желтую полоску и белой плетеной мебелью. Зеленые растения были расставлены по всем углам, а также украшали стол. Мой взгляд остановился на рождественском подарке Джиллиан. Картина висела над тем местом, где когда-то стояла детская кровать. Я не знала, было ли это место выбрано специально или так просто совпало. Пол и мебель у мольберта Алек были покрыты защитными кусками материи. Я знала, что Джиллиан не волновало, даже если бы Алек измазала краской комнату и всю мебель. Самое главное для нее было то, что ее дочь снова была в этой комнате. Алек могла делать все что угодно.

- Или входи или уходи, - сказала Алек. Она дотронулась до холста кистью, быстро подрисовывая белую морскую пену на голубой поверхности волн.

- Джиллиан сказала мне, что это была твоя детская, - сказала я, входя и останавливаясь рядом с ней. Никто никогда не узнает то, что было известно об этой комнате мне.

Алек огляделась, словно ища глазами кукольный домик и детские книги.

- Да. Большая комната для маленького ребенка.

Непростого маленького ребенка. Ее мать была номинанткой на Окар, отец - блестящим режиссером, а дед сенатором Соединенных Штатов. Должно быть, это была судьба, что тот маленький ребенок вырос, чтобы стать Алек Чейзн. Рожденная, чтобы стать кем-то, она свершила свою судьбу сама, без имени или денег семьи Брент.

Я становилась все беспокойнее, наблюдая за тем, как она медленно кладет на холст мелкие белые штрихи.

- Ты провела весь день здесь?

- Эээ, да. Ну, еще я была на пляже, пока не показались вертолеты. Меня показали по всем трем главным каналам. Алек Чейзн на пробежке в Виндчейзе. Захватывающий видеоматериал, правда?

- Все, что делает Алек Чейзн сейчас новость номер один, - ответила я. Я стояла под другой картиной Чейзн. Такой себя видела Алек? Одиноким маленьким ребенком на берегу?

- Это какое-то сумасшествие. Завтра мы с Джилл идем на ток-шоу. Элейн сказала, что издательство хочет, чтобы я отправилась в тур. Не могу поверить, что она жила так все это время.

- Кто?

Алек отошла на шаг и скрупулезно осмотрела полотно.

- Джилл. К счастью, я знаю как защищать свое личное пространство. Я сделаю это завтра и все. Будет намного труднее защищать ее, ведь раньше никто этого не делал.

Я не могла поверить своим ушам. Она переживала за Джиллиан? Что за чудо я сегодня пропустила, пока читала?

- Ты собираешься рисовать всю ночь? - в комнату вошла Джиллиан и подошла к мольберту.

Алек улыбнулась ей.

- Если да, то могу ли я завтра проспать весь день?

У меня отвисла челюсть, когда Алек обняла Джиллиан за талию и поцеловала ее в щеку.

- Не беспокойся, я скоро лягу. На сегодня я закончила.

Джиллиан подняла руки и коротко, но крепко обняла Алек в ответ. Мне удалось захлопнуть рот и заменить мое шокированное выражение лица на более обычное. Джиллиан подошла ко мне и погладила меня по щеке.

- Постарайся дать ей лечь пораньше.

Я приросла к полу. Это было слишком сильное испытание для меня, да еще без всякого предупреждения. За один день, когда ничего особенно и не изменилось в жизни Алек, она вдруг находит в себе сострадание и понимание?

- Сделай мне одолжение? Наполни нам ванну. Я приберусь здесь и приду.

У меня было два выбора – либо подтребовать у нее ответа ее резкому изменению поведения, или промолчать, надеясь что каким-то образом я пойму все сама.  Я уже проходила через это. Я знала, что просить у нее ответов, когда она не хотела отвечать, было лишь пустой тратой времени. Я просто кивнула, и оставила ее закрывать краски и мыть кисти. Горячая ванна с ней звучала гораздо лучше, чем холодный и пренебрежительный взгляд, поэтому я выбрала первое.

- Элейн считает, что будет лучше дать интервью Блэр. Она давно хотела начать вещание на всю страну. Может, это поможет, - сказала Алек, когда мы были в постели. Ее голос звучал устало. Я знала, что она больше не хотела заниматься всем этим. В ее представлении написания книги все было просто – она писала книгу и весь мир, вместе с ее матерью и Патриком Брентом, навсегда оставлял ее в покое. Она была Алек Чейзн – загадочная художница, а не Келлен Брент – ребенок, переживший жестокое обращение.

Голова Алек лежала на моем плече, а тело тесно прижималось к моему. Я крепко ее обнимала, и слушала, не задавая вопросов. Может, я услышала бы больше, если бы постаралась сделать это раньше.

- Завтра у Патрика пресс-конференция, - Алек замолчала и ее тихий голос был почти шепотом у моего уха.

- Мне кажется, если бы я осталась здесь, он сделал бы со мной то же, что и с Брайаном.

Я покачала головой, отрицая это заявление. Я поцеловала ее в лоб.

- Нет, милая, он бы только попытался, но у него ничего бы не вышло. Ты не Брайан. У тебя было то, чего никогда не было у Брайана.

Она кивнула.

- Джилл.

Алек села и посмотрела на меня сверху вниз. Тревожный свет ее глаз так напоминал мне глаза Джиллиан. Дочь своей матери. В ней было так мало от Брайана.

- Я всегда думала, что они принесли меня в жертву ради себя, и я знала, что со стороны Брент так и было. Но Джиллиан пожертвовала собой ради меня. Она использовала свою жизнь как защитный щит для моей. Я никогда не понимала насколько сложной была ее жизнь до сегодняшнего дня. Я получила совсем маленькую порцию того, чем она все это время жила и это было довольно неприятно. Но завтра им лучше сразу задать все интересующие их вопросы, потому что ни я, ни моя мать никогда больше не будем публично комментировать ни Брайана, ни ту ночь. И мне плевать, если кто-то думает, что мы обязаны это делать. Завтра все будет кончено.

Полный тревоги взгляд сменился стальным и решительным. Та ночь будет кончена, имела в виду она. То ужасное Рождество и все его темные последствия, наконец будут окончены. Потерянный ребенок вернулся, правда стала известна, дело об убийстве разрешено. Завтра та ночь, которая началась двадцать пять лет назад придет к своему концу.