– Какая вам разница? – сердито спросила я. – Лучше скажите, почему вы один-одинешенек? Неужели заикание настолько вам мешало? Не верю я, не так уж сильно вы и заикались!

– И правильно не верите, – на его непроницаемо-таинственной морде появилось ехидное выражение. – Хотите, открою вам страшную тайну своего одиночества? Всю жизнь я искал свою половину! Помните, я говорил, что боюсь только одной вещи на свете? Так вот, я боюсь не успеть ее найти!

Моя бедная голова пошла кругом и от шампанского, и от совершенного абсурда ситуации. Что со мной происходит? Неужели я снова готова очередной раз вляпаться, польстившись на искренние обещания гормонов? И все бы ничего, черт с ними, с гормонами!

Что делать потом, когда станет ясно, что под очередным восхитительным червяком скрывался обыкновенный крючок? Как пережить следующую обиду на эту подлую жизнь, которая только манит, но никогда не выполняет своих обязательств? Или жизнь устроена именно так, и большего от нее требовать нельзя? Еще обиднее! Сейчас зареву, сообщил организм, загибаясь от жалости к себе. Фиг тебе, черта с два я тебе дам зареветь!

Я в упор посмотрела на Романа. Он с тем же упрямым выражением смотрел в мои глаза. Так! Мы оба на крючке у судьбы? Нас в очередной раз поймали, горестно рассудили остатки пьяненького сознания, нас обоих поймали!

– Вам нехорошо, Оля? – Роман заботливо помог мне подняться. – Что-то выражение вашего лица мне не нравится.

Выражение ему, видите ли, не нравится. А кто меня довел до такого выражения? Сама и довела, подловато хихикнул организм, не фиг было шампанским наливаться в компании малоизвестного мужика. Ладно, подвела я итоги, мы еще посмотрим, кто кого.

Легкий морозец на улице шибанул в нос свежестью приближающейся зимы. Роман помог мне сесть в машину. Кобель живо прореагировал на наше появление. Он подпрыгнул, весело обращаясь к Роману:

– Ну, наконец-то, я уж заждался. Скоро кормить будешь? Да и в кусты неплохо бы сбегать. Фу, опять алкоголем воняет. Ну, зачем вы, ребята, это же такая гадость! А ты вообще за рулем!

– Уймись, – Романа перекосило. – Не пил я, чтоб тебя разодрало! И теперь мне всю жизнь придется выслушивать занудные сентенции этого морализатора? Кошмар! Сейчас отъедем подальше, побегаешь по кустикам. Кто бы меня учил жить?

Кобель противно заржал, но это уже было выше моих сил, я истерически захохотала. Роман покачал головой, завел машину, и мы двинулись дальше. На трассе он встал на обочине, выпустил пса на свободу.

– Меня смущает одна вещь, – заметил он, прислушиваясь к шороху в кустах. – Я не знаю, чего ждать от вас, Оля. У меня возникают черные подозрения, что ваш неодолимый сон не просто так приходит к вам. Вдруг вы однажды заснете и больше не проснетесь? Что мне останется делать?

– Вы не знаете, что делать в таких случаях? – деланно изумилась я.

Он, улыбаясь, помотал головой.

– Поцелуете, я и проснусь, – мрачно ответила я. – Сказки читать надо.

– Если случится именно так, я буду думать, что мне повезло, – загадочно отозвался он. – Только после разговора с вами у меня появилось отчетливое ощущение, что ваше счастье заключается в свободе от всего, в том числе и от мужчин. Или особенно от них. Что если вы проснетесь в очередной раз бабочкой, взмахнете крыльями и улетите, как тот эльф?

– Чего это вы так разволновались? – моя мрачность начала устремляться в беспредельность. – У вас нет, да и не может быть уверенности в том, что я ваша половина. А если я не ваша половина, то вам и не из-за чего переживать.

– Неубедительно, – заметил Роман. – Пока у меня нет полной уверенности в том, что вы не моя половина, равно как и в том, что именно моя, я не могу быть спокойным.

– Откуда в вашу голову вообще пришли мысли о том, что мы можем иметь друг к другу подобное отношение?

– Мысли тут совершенно ни при чем, Оля, и вы прекрасно это понимаете, – Роман снова прислушался к приближающемуся шуму из кустов, вышел из машины и отправился ковыряться в багажнике.

Вскоре он вернулся в машину, оставив чавкающего кобеля на улице. Он внимательно посмотрел на меня, продолжая:

– Есть только один способ проверить, какое отношение мы имеем друг к другу.

– И вы собираетесь немедленно заняться проверкой? – мне стало грустно и горько. И этот туда же…

Роман расхохотался:

– Ох, Оля, Оля, неужели вы думаете, что все так просто? Расслабьтесь и живите спокойно. Я не собираюсь немедленно начинать к вам приставать. Вас успокоит такое заявление? Да? Надо же, как немного вам надо. Садитесь, поехали. Нам еще полночи тащиться до судна.

Кобель, заскочивший в машину, походя лизнул хозяина в ухо.

– За котлету спасибо, не ожидал.

Он повозился на своем сиденье и мирно задрых. Я тоже устроилась поудобнее, после чего спокойно последовала его примеру. Бабочка, так бабочка, почему бы и нет? А найти свою половину… если только во сне…

Я открыла глаза, обнаружив прямо над собой желтую физиономию цветка, внимательно вглядывающегося мне в лицо. Закрыла глаза, подумав, что мои сны становятся все страннее, снова открыла… Цветок отодвинулся в сторону, открывая пространство за собой, и тогда на хилом стульчике, служившем вешалкой для моей одежды, обнаружился Расмус.

Его настроение было явно пасмурным, поэтому я решила не сразу начинать с ним ругаться, может, он от плохого самочувствия и не заметил, где находится? Судя по его лицу, ему было абсолютно все по фигу. Или нет? Я пошевелилась, но он не прореагировал, не шелохнулся. Сосредоточенно обгладывая зубочистку, он не отводил сумрачного взгляда от пола.

Я сконцентрировалась на ближайшем к нему цветочном венчике, тот вытянул стебелек-шею, заглядывая в лицо Расмуса. Капитан недовольно моргнул, дернул щекой, испуганный цветок в тот же миг втянул шею. Зубочистка стала короче почти наполовину. Я ненадолго закрыла глаза. Перед носом Расмуса повисла новенькая зубочистка. Молниеносным движением он отшвырнул старую, схватил целую и яростно продолжил ее терзать.

Да что с ним такое? Мне даже расхотелось сердиться, а вот выяснить, что с ним творится, хотелось все сильнее.

– У меня проблемы, – отрывисто сообщил он, продолжая созерцать пол. – Ты мне поможешь? А?

– А я смогу?

– Только ты и сможешь, – жалобно заявил он. – Кроме тебя, больше некому…

– Что с тобой такое приключилось? – я села, завернувшись в одеяло, и уставилась на него. Видеть таким Расмуса мне еще не доводилось.

– Я потерял уверенность в себе, – простонал он. – И потому пропал. Мне требуется быть уверенным в себе до наглости, до полного бесстыдства, иначе я не только не смогу воевать, а вообще потеряю свои способности.

Я обмоталась одеялом и, волоча его хвост по полу, подошла к Расмусу.

– Как это ты ухитрился?

– Я встретился со своим страхом, – он поднял на меня замученные глаза, в которых не светилось ни одной искорки. – Подошел к нему слишком близко… и растерялся. Потому что он стал почти настоящим. А я не хочу этого, не хочу справляться с такой реальностью.

– Чего же ты хочешь от меня? – я пожала плечами. – Чем я могу тебе помочь? Скажи, и я сделаю все, что в моих силах. Но твой страх – только твой, с ним мне не справиться.

Расмус тяжело вздохнул:

– Дурак я, дурак! Чем ты, в самом деле, можешь мне помочь?

– Опять ты темнишь, – я почему-то все еще не рассердилась. – Выкатывайся отсюда немедленно, я буду одеваться. А ты иди, готовь чай!

Он слабо улыбнулся, как будто тучи в его исстрадавшейся голове начали рассеиваться, потом его улыбка стала отчетливой и ясной. И сразу же сгинул, провалился через пол или растворился в воздухе, черт его знает, в общем, исчез. Надо бы внимательно рассмотреть его макушку, не торчат ли там у него рожки? Я привела себя в порядок и задумалась, куда же мне идти пить чай. Что-то я так и не поняла до сих пор, знаю я, где и что на его посудине находится или нет?

Впрочем, сон на то и сон, чтобы иногда заставлять человека задумываться, где он и что он. В реальности мы почему-то совершенно необоснованно полагаем, что знаем и понимаем все, что с нами происходит. Эта мудрая мысль меня успокоила, я выскочила за дверь. На стене напротив сидел солнечный зайчик. Похоже, он дожидался именно меня, потому что при моем появлении сразу спрыгнул на пол и побежал вперед.