— А что за порода?

— Ой, это такая прелесть! — Виолетта, кажется, совсем расцвела. — Самоедская лайка. Чисто белая, представляешь! Я мечтала об этой собаке с детства. Родители не разрешали.

— Зато уход, наверное, за ней…!

— Это сплошное удовольствие! Сплошное и в прямом смысле. Особенно после осенней прогулки. — Она задумалась, а потом перевела тему. — А скажи-ка мне, Ярик. Ты вот чего сейчас сидишь на работе? У тебя дома жена с ребенком, а ты успокаиваешь истеричную секретутку? Безусловно, большое тебе спасибо за это. На самом деле. Эта чашка чая с тобой уже привела меня в какое-никакое настроение.

— У меня отличная жена! У нас с ней есть любимая, скажем так, прибаутка: иной раз вздорим, я под конец уже кричу: «Боже! С кем я живу?». Или она: «Боже, с кем он живет?». А потом я или опять же она отвечаем «Это же лучшая женщина на свете!» И мы оба ржем в шестьдесят три зуба, и все разногласия заканчиваются. Так что она знает, что если я еще не дома, значит так надо. Она знает, где я, чем занимаюсь.

— Знает, что ты тут меня чаем отпаиваешь?

— Узнает! Вечером.

— И она еще не сделал куклу Вуду на меня?

— Она, кстати, давно хочет с тобой познакомиться.

— Срезать пучок волос, — улыбнулась Виолетта.

— Так! Ты о моей жене, пожалуйста, поаккуратнее! — строго сказал Ярик.

— Ладно, извини. Я неудачно пошутила. Сегодня уже тоже не вижу границ приличия, — сменила вольный тон Виолетта.

— Я смотрю, тебя сейчас нельзя одну оставлять. Предлагаю прогуляться. Пойдем, где-нибудь на мосточке постоим, камушки побросаем. Завтра будешь как новенькая.

Они покинули офис. Сторожа уже даже приглушили свет в кулуарах и фойе, поэтому освещение в здании не сильно контрастировало с уличным.

Спустя несколько тем для разговора, они вышли на набережную вдоль одной из совсем не широких водных артерий города, перетянутой многочисленными мостиками. С обеих ее сторон не было дорог, а были газоны, мощеные тротуары, деревья и достойные музея фонари, завершающие образ сквера. Первые этажи домов, обрамлявших улицу, перемигивались вывесками и обеспечивали оживленность района даже в это время суток. Переходя по очередному мостику, Ярик предложил Виолетте еще один способ избавиться от плохого настроения.

— Ты случайно в последнее время не подбирала монеток с пола? — спросил Ярик.

— Неа, я не успеваю говорить по телефону, лавировать в толпе и выискивать монетки. Ты б еще спросил, не сидела ли я в переходе со шляпой.

— Да ладно тебе. Не обижайся. Я не то имел в виду. Монетки и острые предметы иногда люди бросают, сговаривая на них свои неудачи и проблемы. Кто подберет, тому и дальше маяться с наследством. А вот если монетку бросить в воду ее никто не подберет.

— Гуманный способ! — улыбнулась Виолетта, и попыталась найти у себя монетку. — Вот незадача! Ни одной. У тебя случайно нет?

— Монетка должна быть твоя.

— Тогда займи мне до завтра!

— Выкрутилась! — отметил Ярик.

Он тоже пошарился в карманах и протянул ей несколько пятачков.

— Сейчас я сшепчу на нее все плохое и…

— А ты точно знаешь, что именно есть плохое и не плохое?

— Ну, плохое — это чего не должно быть, — сходу предположила Виолетта.

— Все имеет право на быть! А хорошее, как и плохое, оно, во-первых, относительно, а во-вторых, познается только в этой относительности, — лечил Ярик.

— Это точно! Вот и я иногда подумываю, что нужно бы уже, наверное, сравнить!

— Ты, случайно, не уволиться ли подумываешь?

— Из-за таких мелочей, — удивилась Виолетта. — Оно, конечно, достало, но я все-таки понимаю, что это глупости.

— Как сказать. Мелочей, бывает, становится много. И очень много!

— Согласна. Все складывается из мелочей. Когда мелочей становится достаточное количество, что-то обязательно меняется. — Виолетту тоже потянуло в философию. Она задумчиво продолжала, кидая в воду монетки. — А до тех пор ты эти мелочи не замечаешь. Или стараешься не замечать. И даже большие вещи, наверное, даже в большой политике, случаются только тогда, когда совпадающих мелочей становиться достаточно много. Но всю мою мелочь я сейчас выброшу в воду, и как говорится…

«Сменяются годы, но при этом меняются времена. К ним приходится ежедневно подстраиваться, находить новые решения, чувствовать новые тенденции.

Чтобы тебя знали и стремились с тобой работать, не достаточно отсиживаться в типовых или массовых программах. Каждый новый проект, пусть и не большой, должен быть словом! Даже не важно, что скажут, хорошо или плохо.

Хорошему просто можно добавить громкости, а плохое всегда можно превратить в спорное, а оно громкое по умолчанию. Но те, кто мыслят на два шага вперед, давно поняли, что чувствовать тенденции — это значит догонять.

А хочется ведь бежать впереди! И те, кому не просто хочется, а кто намерен бежать впереди, давно перешли к стратегии формирования тенденций. А дальше, еще не много вложений в рекламу и модные журналы и уже быдло всего мира думает, что оно этого желает, что оно это для себя выбрало…

Но с новыми временами приходят и новые условия. Чем легче тебе, тем легче и остальным. Старые конкуренты еще могут себе позволить чувство ниши, а новые, чтобы пробиться, ведут себя агрессивно, выходя на новые и новые уровни, тесня старых. Но конкуренты — это еще и коллеги, с которыми можно и интересно поговорить на близкие темы».

Так размышлял Ян Константинович во время очередной строительной выставки.

После нее боссы крупнейших строительных компаний по традиции договорились встретиться где-нибудь на лужайке в чьем-нибудь скромном поместье. На такие встречи часто приглашались люди, занимающие значимые посты или просто имеющие подходящий вес, а так же крупные представители смежных отраслей.

В этом году гостей принимал у себя Ян Константинович. Он решил продлить встречу и предложил своим ближайшим коллегам погостить у себя еще несколько дней, чтобы иметь возможность пообщаться и в более узком кругу.

— Вчера не было возможности оценить твое жилище по достоинству, — признался Антип Аверьянович Бросский, один из присутствующих тяжеловесов, возвращаясь с прогулки по саду после обеда второго дня. — И после вчерашнего шумного, но сложного и плодотворного, вечера эта прогулка просто чудо! Кажется, я снова жив!

— Сейчас ты станешь не только жив, но и молод как дитя! — сказал Ян.

Они расположились в небольшой беседке, где для них уже был готов чай.

— Чай по моему рецепту! — рассказывал Ян, наполняя чашки. — С травушками. А травки выращивает моя супруга. Прямо здесь. Под этим роскошным небом. А когда не сезон, в теплице.

— Небо сегодня и впрямь роскошно. У кого заказывал? — подмигнул Антип Аверьянович.

— Сейчас так сразу и не скажу. Во всех важных мелочах я полагаюсь на своего помощника, — подыгрывая значимость вопроса, ответил Ян Константинович.

— Кстати, твоя супруга. А почему ее самой здесь нет? — поинтересовался Борис Парамонович.

— Она решила, если все будут без жен, то и ей здесь делать нечего.

Антип раскинулся в плетеном кресле, стараясь визуально полностью его заполнить, и вознамерился закурить.

— А ты урвал очень удачное место для загородного дома. На выходных вообще не вопрос сюда ездить. Близко ведь! Да?

Ян посмотрел на него и сморщился.

— Антип, рекомендую закурить немного позже. А то ты не оценишь всего аромата чая. А на счет места… Здесь можно даже жить и ездить каждый день. Если с водителем. В машине как раз успеваешь подготовиться ко дню, дочитать то, на что не хватило времени вечера.

— А если на вертолете? Здесь, наверное, полчаса лета? — предположил Тарас Романович.

— На моем даже чуть меньше.

— А место купил наверняка не без связей? — все-таки Антипа интересовало, как Яну досталось это местечко.

— Куда без них! Зато здесь район без вопросов. Даже если сменятся власти придраться здесь не к чему.

— И с воды и с дороги все так аккуратненько, скромненько.