— Точно, — поддержали Диаса оба его друга. — Там сейчас ужас, что творится…

Диас поднял руку, и те умолкли.

— Это так, Алькантар, — подтвердил Диас. — Альварадо и все наши убиты, а добыча опять в руках мешиков. И второй раз Кортесу в столицу уже не войти, — это точно.

Алькантар переглянулся с товарищами; те были ошарашены не меньше его.

— Так что, все кончено, Алькантар, — печально произнес Диас. — А мы с тобой снова нищие.

Алькантар крякнул, тряхнул головой и с подозрением уставился на Диаса.

— И что ты предлагаешь?

Диас посерьезнел.

— Уходить отсюда надо, Алькантар. Вместе с капитанским золотом. У нас есть три лошади, у вас — носильщики. Выйдем на берег, найдем штурмана… сам заешь, за такие деньги черта можно купить. А что останется, поровну.

Алькантар на секунду задумался.

— У меня другое предложение. Мы вместе идем в Семпоалу и проверяем весь этот бред. А сейчас… сдать оружие!

Диас усмехнулся, расстегнул широкий кожаный пояс, и амуниция со звоном упала на каменный пол арсенала.

— Как скажешь, брат. Но ты лучше головой подумай: а если я не вру, и это золото — последнее? Может, нам вместе…

Алькантар поджал губы.

— Это золото утаили от сходки, — решительно произнес он. — Так что, врешь ты или нет, а капитанов ждет виселица. Кортеса — в первую очередь.

И тогда подал голос один из друзей Диаса.

— Это тебя ждет виселица, болван.

Через четверо суток после начала штурма дворца круглосуточно бегущие гонцы принесли Куит-Лауаку свежие данные разведки: войска кастилан столкнулись и после короткого боя соединились. И он впервые не поверил разведке.

— Не может быть…

Перечитал лаконичное донесение и признал, что ему придется собирать совет вождей всего рода. А когда совет собрался, его сердце ухнуло и провалилось куда-то вниз. Здесь не было никого из его друзей. Не было здесь и почти никого из партии «осторожных». Зато здесь были избранные взамен павших вождей новички: молодые, старые, но одинаково неопытные. И, что хуже всего, здесь были те, кто отдал своих дочерей за Кортеса.

— Разведчики пишут, что кастилане вступили в бой, но затем соединились, — левой, неповрежденной рукой протянул Куит-Лауак донесение вождям.

— Значит, пора снимать осаду дворца, — веско подал голос самый старый вождь, и половина совета одобрительно загудела. — Если кастилане сумели договориться, нам их уже не победить.

— А мне кажется, надо напасть! — возразил молодой голос, поддержанный второй половиной совета. — Прямо сейчас! Пока до них вести об осаде дворца не дошли!

И Куит-Лауак некоторое время слушал пререкания, но уже видел: в таком составе совета ни одно из предложений принято не будет — даже за месяц.

— Ни то, ни другое не годится, — остановил он спор. — Если мы заранее, до суда начнем извиняться, нас обязательно сочтут виновными. Верно?

Вожди согласились.

— Но и напасть означает признание состояния войны, а мы с вами ни о мире, ни о войне пока так и не договорились. Я прав?

Вожди вздохнули: так оно и было.

— Но, чтобы договориться, нам надо сначала хотя бы узнать, что происходит, — подвел итог Куит-Лауак. — Поэтому давайте подождем, что скажет разведка. Штурм прекратим, но осады не снимем, чтобы Тонатиу-Альварадо опять не вышел и кого-нибудь не убил.

Вожди восхищенно зацокали языками, — решение было простым и воистину мудрым.

Берналь Диас был достаточно хитер, чтобы попытаться уйти с золотом самому, а Хуан де Алькантар — достаточно осторожен, чтобы не идти самой широкой дорогой. Но на Кортеса работала вся тлашкальская разведка, а потому, не прошло и четырех дней, и Кортес уже знал, что Диас арестован, а все золото у идущего горными тропами Алькантара. И на восьмой день они встретились на скользкой от вечного весеннего дождя горной дороге — на полпути из Семпоалы в Тлашкалу.

— Слава Сеньоре Нашей Марии, что ты его взял, Алькантар! — широко улыбнулся Кортес и направил жеребца навстречу.

Спутники Алькантара потянулись к арбалетам.

— Представляю, что он тебе наговорил, — рассмеялся Кортес и показал им, что его руки пусты.

Но Алькантар не был склонен обниматься.

— В Тлашкале было лишнее золото, — прямо обвинил он. — А значит, ты укрыл его от сходки.

— Отчасти ты прав, — кивнул Кортес. — Золотой песок поступил в арсенал через два дня после моего выхода к Нарваэсу. Я просто не успел сообщить о нем сходке. А лишние слитки принадлежат лично мне.

Алькантар на секунду растерялся: это могло быть правдой.

— Но Диас говорил, что ты отдал ему приказ вывезти золото, — ткнул он идущего рядом связанного солдата. — И лошадей ты ему дал.

Кортес недобро усмехнулся.

— Лошади пропали сразу, как вы ушли. Я даже подумал на тебя. А потом на построении выяснил, что у меня появились три дезертира.

Берналь Диас побледнел.

— Ты что городишь, Кортес? Имей ввиду: на виселицу вместе пойдем!

— Помолчи! — оборвал его Кортес и весело уставился на Алькантара. — Ну, что, есть еще вопросы?

Алькантар надолго задумался, и все-таки нашел изъян.

— И что теперь — золотой песок придется делить с людьми Нарваэса?

— Нет-нет, — успокаивающе выставил вперед ладонь Кортес. — Никто из них не подписал контракта до того, как золото поступило в арсенал, а значит, все принадлежит «старичкам». Так что, бери долю гарнизона, передай мне остатки, и на первой же сходке мы его разделим.

И тут Алькантар покачал головой.

— Я не знаю, правду ли ты сказал, Кортес. А потому доставлю излишки прямо на сходку. Пусть люди сами решают, кто прав. А до той поры ты к этому золоту не прикоснешься.

Кортес досадливо крякнул.

— Жаль. Очень жаль, Алькантар. Ты был хорошим солдатом.

Развернулся к лесу, махнул рукой, и в следующий миг доверенный казначей гарнизона покачнулся и повалился с седла с арбалетной стрелой в ухе, — как и оба его товарища. Кортес быстро спешился, убедился, что все трое мертвы, подошел к Диасу и вытащил узкий кастильский кинжал.

Диас подался назад.

— В следующий раз, — взрезал Кортес веревки, — думай, прежде чем на меня голос повышать. Я же говорил тебе: наш договор это святое…

Диас увидел, как из леса выходят еще четверо его друзей-арбалетчиков, и тронул генерал-капитана за рукав.

— Прости, Кортес.

Кортес горестно усмехнулся и принялся освобождать остальных пленников.

— Сеньор Наш Бог! Я думал, что хоть вы поумнее окажетесь…

— Прости нас, Кортес… — затянули уже все трое.

— Простить-то я вас прощу, — кивнул генерал-капитан, — но вот доверять, как прежде…

Он повернулся к мокрым не столько от дождя, сколько от страха носильщикам и махнул им рукой.

— За мной идите.

— А мы?! — хором выдавили все трое.

Кортес взыскующе оглядел проштрафившихся солдат. По-хорошему их следовало лишить права на долю из этих едва не утерянных двухсот тысяч. Но союзники ему были нужнее, чем золото; даже Алькантара было жаль…

— Черт с вами! — махнул рукой Кортес. — Забирайте трупы и пошли.

Проштрафившаяся троица переглянулась. Они почти не верили в свое счастье.

Отряды собирались в Тлашкале немыслимо долго — около трех недель, даже дождь перестал идти, но Кортес намеренно никого не торопил. Он знал, что Альварадо продержится, и тем временем аккуратно собирал доносы о поведении каждого капитана и солдата Нарваэса, так что, когда они все-таки дошли, знал почти все о почти каждом потенциально необходимом либо слишком опасном человеке. И даже смотр, выявивший, что под его началом стоит 1300 солдат, 96 всадников, 80 арбалетчиков и 80 стрелков из аркебуз, не мог переубедить Кортеса, совершенно точно знавшего: три четверти его солдат и капитанов — мусор. А по-настоящему надежны только 262 «старичка», да 2000 тлашакальцев.

Однако приходилось идти в столицу с теми, кто есть, и Кортес быстро довел свое войско до города Тескоко и наглядно убедился, насколько все изменилось: город встретил кастильцев пустыми улицами. И вот это было хуже всего.