Тварь что-то вспомнила.

— Кстати, насчет рыбы. У меня тут рядом мешок с рыбой в снегу закопан. Утащила ночью с пристани, и только в логове догадалась, что рыба соленая. Я такую с трудом больше одной съесть могу, потом снег жрать долго приходится. Так что угощайся.

Гирольд понял, что долго уговаривать его не будут и достал из мешка селедку. А тварь хитро на него посматривала и посмеивалась.

— Не каждый день угощаешь завтраком свой завтрак. Кормить еду, это забавно.

— А ты не хочешь отсюда уйти? Куда-нибудь из этих мест подальше?

— Разумеется рано или поздно я отсюда уберусь.

— А я бы хотел уйти из Нидербега в свободные баронства или в герцогство Фирнберг. Там зимы не такие холодные, там леса и замки… Жаль, что я теперь безродный бродяга и не смогу стать грифонарием. Дружил бы я с грифоном.

— Вот кого я боюсь. Боялась, что власти Нидерберга договорятся с орденом грифонариев, чтобы меня изловить. Грифоны бы меня сверху выследили, я бы не смогла удрать. Но на мое счастье с Финбергом у вас постоянная вражда потому, что нидербергские головорезы постоянно грабят побережья союзных грифонариям баронов. А то бы устроили на меня грифоны охоту такую, что хоть обратно к леднику примерзай.

— Ты не слабее грифона.

— Примерно такая же, только гораздо живучее. Но они же летающие. Правда иногда меня посещают фантазии… если бы меня поймали грифоны и…

— И что бы они с тобой делали?

— Не по возрасту тебе еще о таких делах знать. И это только фантазии, потому сомневаюсь, что грифоны до такого бы докатились. Да и попадаться я не собираюсь.

— Я думал, что ты никого не боишься.

— Однажды я так испугалась, что что от страха чуть к скалам не примерзла, когда лежала ниже травы и тише воды. Видела дракона. Это мог быть только дракон. Он летел куда-то на север. Не знаю что там ему понадобилось среди скал и воды со льдом. Очень большой и страшный. Вот если бы я в его когтях оказалась…

— Дракон? Приходили слухи из Фирнбергского герцогства, что летает там один.

— Вот и пусть там летает. Хотя боятся его как-то даже приятно… только бы быть уверенной, что ему точно до меня нет дела. Вот тогда можно даже получать удовольствие от страха.

— Мне бы тебя так же боятся, чтобы быть уверенным. Ты людей ненавидишь до смерти.

— Да. Но я не верю что ты сам их любишь после того как тебя на мороз выкинули. А меня мучили гораздо дольше. Поймали меня когда я еще наивная была, держали в яме и издевались. Вот я и озлобилась. Вырвалась и теперь думаю как бы еще навредить.

— А кому ты хочешь вредить? Всем жителям Нидерберга или кому-то в особенности?

— Тем кто меня поймал, а это явно не простые рыбаки. Кто-то из рыцарей, вооруженные.

Гирольд оперся плечом об теплый бок зверюги.

— Я в замке всегда нежеланным был и всего боялся. Поэтому ко всему прислушивался, — начал подросток.

— И что же ты там наподслушивал? — шевельнула ухом тварь.

— В цитадели много говорили, что будет война. С юга на герцогство Фирнберг нападут очень сильные соседи. И тогда грифонарии не смогут оборонять свои северные границы и союзников из баронов. А мы, то есть Нидерберг, воспользуемся этим и нападем на союзников, а может быть и на сами северные фирнбергские владения. Можно будет многое захватить и разграбить. Вот я и подумал сейчас, а если предупредить грифонариев или кого-то из баронов? Это будет месть тем кто меня изгнал на смерть.

— Хороший мальчик. Такой маленький, а уже целым государствам планирует мстить. Это я уважаю. Но думаю, что в Фирнберге и без тебя догадываются, что на них нападут во время войны. Это же обычное дело — напасть на соседа у которого трудности. Беда не приходит одна. Это только я одна из всех бед по мерзлым землям брожу.

— Понимаю, что они додагадываются, но не могут знать где именно высадится войско Нидерберга. А я знаю, слышал на какие замки хотят сначала напасть.

Тварь приподнялась, усевшись и оказалась сразу намного выше подростка.

— Но сам ты не дойдешь в таком виде по зимним дорогам до владений Фирнберга, — произнесла она.

— Не дойду, замерзну раньше чем с голоду сдохну.

— Подожди здесь и я раздобуду тебе одежду. Я помогу тебе дойти до границы.

— Я не зря надеялся, что ты поможешь мне отомстить.

— Да, мне хочется помочь твоей мести. Беда не приходит одна. Поэтому мы принесем несчастье твоим жестоким соотечественникам вдвоем. Я не могу предупредить людей, поэтому говорить будешь ты, а я вовремя скроюсь. А то вдруг грифоны меня поймают и осуществят не те фантазии на которые я надеюсь. Но рискну своей тощей задницей, которая может испробовать когтей, чтобы отомстить здешним жителям.

— Не все в Нидерберге жестокие.

— Но в засаду попадут самые отъявленные головорезы, которые отправляются на другой берег залива чтобы пограбить. Меня это устраивает. — Многозубая усмешка выразила одобрение.

— Надеюсь ты не передумаешь, если я скажу, что мы даже добро сделаем, предупредим мирных людей о нападении.

— Там в Фирнберге тоже не все мирные, но я на тех не злюсь.

Тварь понялась и быстро скрылась, махнув на прощание кисточкой хвоста. Гирольд долго ее ждал и наконец она вернулась, бросив на мятую солому тюк одежды.

— Где ты это раздобыла?

— Напугала жителей одного из ближайших хуторов и приказала принести одежду подходящего размера. С мертвых стражников на тебя не подходит.

— Ты ворвалась в хутор?

— Нет, я их стращала не заходя. Говорила что всех потом выслежу и растерзаю, если не бросят через частокол подходящую одежку, а если выполнят мою просьбу, то пощажу. Напугались и быстро то что надо разыскали. Только долго будут гадать для чего мне вдруг понадобилась одежда. Что они могут подумать?

— Наверное подумают, что ты умеешь превращаться в человека. Начнут подозревать незнакомых тощих парней или девушек. Пойдут теперь всякие поверья…

— Ну и пусть идут эти поверья… куда подальше. Но приятно, что люди становятся такими услужливыми когда видят мою пасть, особенно вблизи.

— Ты не всех загрызаешь?

— Всех загрызать — зубов не хватит.

— Мне с самого начала не верилось, что ты меня съешь.

— Я с тобой слишком много болтала. Не удержалась. Так долго не с кем было поговорить. После всех разговоров уже не могла тебя прикончить. Нет привычки прерывать разговор зубами… Я вот тебе еды принесла сколько удалось урвать там же на хуторе. Сейчас отдыхай, а к вечеру отправимся в путь.

Гирольд вынул из сумки кусок сыра.

— А вот интересно, где этот зловещий мудрец, который тебя делал, брал тела оборотней? Он за ними охотился что ли?

— Нет, я и представить не могу, чтобы он за ними гонялся. Он бы их не догнал. Был у него один секрет. Он знал где раздобыть тела оборотней.

— Как же он их добывал?

— Он раскопал вход в какую-то шахту, где добывал материал для своих изуверских экспериментов.

— Они были заморожены? Как ты?

— Вот именно так и я думаю. Самое ужасное, что похоже эти тела еще были пригодны к размораживанию и оживлению. Они были не просто свежие, а заживо замороженные.

— А ты заглядывала в ту шахту?

— Это давно было. Еще до того как я замерзла и проспала долгие годы. А в шахту я спустится не могла потому что не могу лезть по веревочной лестнице.

— А где это?

— В на склоне горы, в долине на севере великого западного хребта. Но найти это место сложно. А дыру в шахту давно уже завалило. Или снегом занесло. В тех высоких местах он в ямах и оврагах и летом не тает.

— Это что-то связанное с прежними временами…

— Вот именно. Подозреваю, что мой создатель не сам все придумал, а какими-то древними знаниями воспользовался.

А вечером, когда солнце начало садится, Гирольд и белая тварь пошли к ближайшей тропе. Надо было торопится и успеть проделать немалую часть многодневного пути до того как ляжет глубокий снег. Пока еще снежный покров скуден, несмотря на начавшиеся морозы.

Мальчишка оглянулся на каменистые неприветливые холмы, видневшиеся в северной стороне.