Изменить стиль страницы
73
Который все, что там росло, вбирает;
И вот душа, слиянная в одно,
Живет, и чувствует, и постигает.
76
И если то, что я сказал, темно,
Взгляни, как в соке, что из лоз сочится,
Жар солнца превращается в вино.
79
Когда ж у Лахезис[926] весь лен ссучится,
Душа спешит из тела прочь, но в ней
И бренное, и вечное таится.
82
Безмолвствуют все свойства прежних дней;
Но память, разум, воля — те намного
В деянии становятся острей.
85
Она летит, не медля у порога,
Чудесно к одному из берегов;[927]
Ей только здесь ясна ее дорога.
88
Чуть дух очерчен местом, вновь готов
Поток творящей силы излучаться,
Как прежде он питал плотской покров.
91
Как воздух, если в нем пары клубятся
И чуждый луч их мгла в себе дробит,
Различно начинает расцвечаться,
94
Так ближний воздух принимает вид,
В какой его, воздействуя, приводит
Душа, которая внутри стоит.[928]
97
И как сиянье повсеместно ходит
За пламенем и неразрывно с ним,
Так новый облик вслед за духом бродит
100
И, так как тот через него стал зрим,
Зовется тенью; ею создаются
Орудья чувствам — зренью и другим.
103
У нас владеют речью и смеются,
Нам свойственны и плач, и вздох, и стон,
Как здесь они, ты слышал, раздаются.
106
И все, чей дух взволнован и смущен,
Сквозит в обличье тени; оттого-то
И был ты нашим видом удивлен».[929]
109
Последнего достигнув поворота,
Мы обратились к правой стороне,
И нас другая заняла забота.
112
Здесь горный склон — в бушующем огне,
А из обрыва ветер бьет, взлетая,
И пригибает пламя вновь к стене;
115
Нам приходилось двигаться вдоль края,
По одному; так шел я, здесь — огня,
А там — паденья робко избегая.
Божественная комедия Dante010725.jpg
118
«Тут надо, — вождь остерегал меня, —
Глаза держать в поводьях неустанно,
Себя все время от беды храня».
121
«Summae Deus clementiae»,[930] — нежданно
Из пламени напев донесся к нам;
Мне было все же и взглянуть желанно,
124
И я увидел духов, шедших там;
И то их путь, то вновь каймы полоска
Мой взор распределяли пополам.
Божественная комедия Dante010825.jpg
127
Чуть гимн умолк, как «Virum non cognosco!»[931]
Раздался крик. И снова песнь текла,
Подобием глухого отголоска.
130
И снова крик: «Диана не могла
В своем лесу терпеть позор Гелики,[932]
Вкусившей яд Венеры». И была
133
Вновь песнь; и вновь превозносили клики
Жен и мужей, чей брак для многих впредь
Явил пример, безгрешностью великий.
136
Так, вероятно, восклицать и петь
Им в том огне все время полагалось;
Таков бальзам их, такова их снедь,
139
Чтоб язва наконец зарубцевалась.
Божественная комедия Dante010925.jpg

Песнь двадцать шестая

Круг седьмой (продолжение)
1
Пока мы шли, друг другу вслед, по краю
И добрый вождь твердил не раз еще:
«Будь осторожен, я предупреждаю!» —
4
Мне солнце било в правое плечо
И целый запад в белый превращало
Из синего, сияя горячо;
вернуться

926

Лахезис — см. прим. Ч., XXI, 25.

вернуться

927

К одному из берегов — к устью Тибра или к берегу Ахерона (см. прим. Ч., II, 94-105).

вернуться

928

Здесь Данте расходится с Фомой Аквинским, утверждавшим, что душа, покинув тело, становится вполне бестелесной.

вернуться

929

Вечный строй я излагаю… — Стаций излагает, близко следуя Фоме Аквинскому (см. прим. Р., X, 82), учение об утробной жизни человека, о происхождении разумной души и о посмертном ее существовании в бестелесной оболочке.

вернуться

930

«Summae Deus clementiae» (лат.) — «Бог высшей милости» — начальные слова молитвы о ниспослании душевной и телесной чистоты.

вернуться

931

«Virum non cognoso!» (лат.) — «Мужа не знаю!» — слова девы Марии.

вернуться

932

Позор Гелики — Диана изгнала из своего леса нимфу Гелику (Каллисто), обесчещенную Юпитером. Ревнивая Юнона превратила Гелику в медведицу, но Юпитер вознес ее на небо вместе с ее сыном Аркадом, в виде созвездий Большой Медведицы и Волопаса (Метам., II, 401–530) (ср. Р., XXXI, 32–33).