В крошечной глухой комнатке, почти перегороженной столом, заваленным бумагами, облокотившись на облупленный несгораемый шкаф, когда-то крашеный голубой эмалью, стоял плечистый рослый парень. На мясистом лице, больше похожем на опухший утюг, совершенно терялись маленькие бесцветные глазки, полуприкрытые прямой светлой челкой.

Этот жиденький чубчик был единственной растительностью на отполированном под бритву шаре, именуемом головой. Несмотря на уличную жару, на могучие плечи был натянут черный китайский «адидас» из эластика, безразмерные штаны которого пузырились над белыми высокими «кроссами», изрядное пузо перепоясывал пояс- кошелек - стандартная униформа крутого бойца рэкетерских войск апогея перестройки. В пальцах-сардельках хлопец крутил черную бейсболку-сетку.

-    Ну? - Юрий требовательно уставился на парня.

-        Прокачали мы этого журналюгу. Толку никакого. Разладилось у них дружбанство, давно уже, - угрюмо процедил здоровяк.

-    Ясно. Может быть, босс и прав. Шерше, как говорится, ля фам.

-        Чего, чего босс? - забеспокоился здоровяк, натягивая бейсболку на голову-шар.

-        Ничего, - отрезал Юрий. - Узнал, кто иркутского «Арнольда» из местных крышует?

-    Да, как и думали.

-    Точно? - зло переспросил Юрий.

-    Бля буду, в самый цвет.

-    Тогда.

Юрий-Юрок задумался. Ситуация усложнялась непредсказуемыми последствиями. Но, с другой стороны, обозначившаяся фигура до такой степени раздражала Е.М., что радикальное решение сделает его, Юрия, в глазах босса. Ого-го! кем сделает! Зауважает босс, перестанет поучать и на «Юрка» подзывать. Нет, зубы показать надо!

И босоту блатную поприжать, а то что-то не по делу пальцы гнуть стали. Юрий вынырнул из размышлений и решительно глянул на адидасовского увальня.

-       В общем, так. Гасите козла! - И засмеялся, глядя на опешившего верзилу. - Че ты, Лёнчик? Забздел, ли чо ли, нет?

Резко оборвав смех, уставился на вспотевшего подручного:

-        Два дня сроку. Два дня!.. Стволы и транспорт не жалеть, но и не наследить! И чтобы с понтами! Блоть надо умыть по полной программе! Ты понял? По полной!.. Работаете со Щукой вдвоем. Потом на самолет и - тю-тю! Понял? Пора тебе заканчивать, Лёнчик, светится в Чите.

-       Да мы ж со Щукой и так почти два года у амурчан околачивались! В Чите еще и недели.

-        Не жалоби! Ментам и суток порой хватает. Конечно, если шкурой не дорожишь. Но, предупреждаю сразу, - я тебя, а тем более Щуку, не видел и не знаю. Стволы откопаешь те, которые у первомайских уродов в девяностом отняли. Но на месте не сбрасывайте. Они должны так засветиться, чтобы вся эта «синяя» босота меж собой перегрызлась...

СЕРЕДИНА мая выдалась в Чите на редкость жаркой. В семь часов вечера криминальный «авторитет», которого Е.М., его собеседник Юра и другие «заинтересованные лица/определенные круги», чаще именовали «морским» погонялом «Шкипер», мерно дремал на переднем сиденье белой «тойоты» представительского класса, катившей по одной из центральных улиц областного центра.

Выйдя из больницы после очередного покушения (зимой его ранили в голову выстрелом из пистолета), Шкипер часто впадал в сонливость, что, однако, не мешало ему крутить свои делишки с былой напористостью.

Беспокоило и злило Шкипера только одно: никак не мог просчитать, кому он перешел дорогу. Злодеев, покушавшихся на его драгоценную жизнь, урыл бы с огромаднейшим удовольствием!

Шкиперское окружение усердно нашептывало разнообразнейшие расклады, в которых мелькало немало братанов-соперников, но сам Шкипер стоял на разнопутье, подобно какому-то философскому ослу (его кликуху он зацепил в одном «базаре» на пересылке, но это было давно, еще во вторую «ходку», потому и забыл напрочь - только, вот, зацепилось в мозгу, что ишак тот с философской наукой повязан).

Короче, шел ум нараскоряку - между возней, которую нет-нет да затеивали шустрые «братки» из поселка Первомайского, грезившие подмять шкиперских ребят, и той волной, которую пытались замутить потерявшие свой былой вес, но по-старому пыжившиеся хлопцы из «петровской» кодлы - петровчане - обитатели сдохнувшего города металлургов и декабристов - Петровск-Забайкальского, а попросту - Петро-Завода.

Верный водила плавно, чтобы не потревожить хозяина, притормозил под красный.

В левый ряд, негромко рокоча, подкатила сверкающая никелем черная «хонда» с двумя седоками в коже и глухих шлемах с зеркальными стеклами-забралами.

Пассажир мотоцикла неторопливо скосил зеркало забрала на посапывающего за опущенным стеклом Шкипера, перекинул конец полуметрового матерчатого свертка, свисавшего в левой руке, в ладонь правой.

Автоматная очередь ударила Шкиперу в левую щеку, шею, плечо! Завернутый в тканевый мешок автомат за секунды выплюнул магазин, но ни одна гильза не стукнулась об асфальт.

Светофор мигнул желтым. Мотоцикл резво взял с места и рванул вверх по улице, унося седоков с автоматом...

Такой сицилианской наглости Чита еще не видела. В более поздней читинской реальности, когда окончательно отпадет проблема дефицита в криминальной среде оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, уличные автоматные разборки и подрывы автомобилей крутых братков и криминальных воротил станут повседневщиной. И начнут вписываться в общие киллерские «правила»: сделал дело - сбрось «ствол».

Шикарную «хонду» через несколько дней милиция найдет в городском озере Кенон. «Ствол» - АКМС - тоже найдут. Но не милиция. В положенное по обычаям время грянут впечатляющей процессией пышные похороны, которые не преминут почтить не только «братки» всех мастей, но и власть предержащие, притом столь обильным числом, словно почивший в бозе Шкипер, по меньшей мере, был депутатом областной думы или почетным гражданином земель забайкальских.

Но это все - через три дня. А на следующее после расстрела Шкипера утро в огромном овальном зеркале кенонских вод вполне могла отразиться белая птица «тушки», уносящая двух плечистых парней - обычных пассажиров обычного рейса Чита - Москва, с промежуточной посадкой в Новосибирске.

Там они и сойдут, в этом большом сибирском городе. Будут встречены местными братками, избавятся от очередных липовых ксив-паспортин. И на этом их поиск можно прекратить, потому как инструкция, улетевшая вслед за этой парочкой, уконтрапупившей Шкипера, была конкретная: стереть.

Так в нашей истории стало меньше на две злодейские фигуры: попрощаемся с гражданами Л.П. Лешуковым и С.М. Щучкиным - Лёнчиком и Щукой. Где их закопали новосибирские брателлы, гадать не будем.

ИНТРИГОВАТЬ читателя можно до бесконечности. Автор такой цели не ставит, посему полагает, что наступило время познакомиться с Евгением Михайловичем Рунге, тем самым седым господином с налетом аристократических манер, который в разговоре со своим молодым собеседником в «Ариадне» предпочитал употреблять слог речи, от аристократических замашек далекий.

Ничего удивительного в этом нет, потому как Е.М. аристократом никогда и не был. По молодости «топтал зону» за прегрешения перед законом, связанные со спекуляцией и фарцовкой. Но это было давно и, соответственно, в настоящее время значения не имеет.

Потом была старательская артель в Приамурье, где Рунге, отличавшийся старательностью обрусевшего немца и навыками счетовода, постепенно продвинулся из учетчика в руководящую головку артели.

А потом наступила перестройка. Старательская артель, уже превратившаяся в солидного золотодобывающего монстра, благополучно распочковалась на несколько более мелких предприятий, тем самым не менее благополучно уйдя от непосильного ярма налогообложения крупного бизнеса.

Рунге возглавил одну из «почек» - ЗАО «Востокзолототехснаб». Фирма золотодобычей не занималась, но обслуживала этот процесс с материально-технической стороны: закупала тракторы и могучие самосвалы «КрАЗ», «Магирус-Дойц», «Татра», запчасти для автотракторного парка и драг, а также прочее железо, без которого нынче драгметаллы не добываются. Контора «фирмы» расположилась в Чите, потому как свои щупальца бывшая приамурская артель распростерла от Благовещенска до Витима и Лены.