— Привал! Дождемся Максуда и Джалата.

Силаев пришел в себя от резкого удара. Душманы, не особенно церемонясь с пленником, сбросили его с ослика. Он поднял глаза вверх: за это время они успели спуститься почти до половины. Майор понял, какой страх испытывает Рахнавар перед странным парнем в маске, раз с такой скоростью спускался с крутого склона. Это порадовало его и заставило улыбнуться, не смотря на разбитую и теперь болевшую голову. Улыбка сразу пропала от мысли: почему безо времени встали на привал? Ответ просился сам — Искандер убит и главарь ждет, когда принесут его труп. Костя аж застонал от горя. Подполз к камню и привалившись спиной к нему, он опустил голову к коленям, положив на них связанные руки и замер.

Марина в бинокль видела всю эту сцену. Она находилась от отряда в каких-то трехстах метрах, судорожно стараясь придумать хоть что-нибудь. Требовалось ошеломить бандитов хотя бы на пару минут. Пулемет лежал рядом. Неожиданно взгляд выхватил сверкнувший на солнце кристалл слюды. Степанова усмехнулась и спустилась еще метров на двести. Теперь она могла слышать даже долетавшие до нее слова. Главарь пока не беспокоился, считая, что его люди прибудут еще не скоро, если несут труп Искандера.

Женщина стащила перчатку с руки и сняла золотое кольцо с пальца. Поглядев на заходящее солнце, поймала полированным металлом лучик и направила его в глаза Силаева. Тоненькая светлая полоска мелькнула по лицу пленника и исчезла. Никто ничего не заметил. Офицер поднял голову и луч снова мигнул. Он засек направление. Там вроде бы никого не было, но сердце радостно забилось. Степанова подкралась еще метров на тридцать и вдруг вскочила на ноги с криком:

— Падай!

Силаев растянулся на камнях. Длинная пулеметная очередь заставила духов разбегаться во все стороны, забыв про оружие. Груженые ослики заметались среди кричащих людей, сбивая их с ног. Начался настоящий хаос! Он длился минуты две не больше, но за это время Костя успел откатиться в сторону Марины метров на пятнадцать и скрыться за валуном. Веревка тянулась и он старался собрать ее в ком. Женщина спускалась к нему, удерживая духов на расстоянии. Обойма кончилась и пулемет замолчал, сухо щелкнув напоследок. Упав рядом, одним движением ножа перерезала стянутые кисти офицера и крикнула:

— Костя, держи мой автомат! Я сейчас…

Бросила оружие ему в руки. Силаев поймал его на лету и сразу же дал очередь в сторону опомнившихся моджахедов. Те шли в атаку с криком:

— Ла-илаха-илаллах!

Она гаркнула:

— Ложись!

Достав из сброшенного рюкзака пару последних РГД и одну за другой швырнула в наседавших духов. Это возымело действие. Атака захлебнулась. Стоны и крики неслись со всех сторон. Сцапав офицера за руку она потащила его вверх. Костя бежал, собрав на этот рывок оставшиеся силы. В висках стучало и временами из-за наползавшей на глаза темноты он ничего не видел. Пули цокали по камням, словно невиданный град. Острые осколки камней впивались в кожу сквозь ткань. Один из осколков глубоко впился Марине в икру правой ноги. Дальше она бежала прихрамывая. Оба упали за камень, чтобы отдышаться. Разозленные такой наглостью душманы лезли напролом. Но идти широким фронтом не позволяла узкая тропа. Степанова повернулась к майору и тихо сказала:

— Здравствуй, Костя! Вот и встретились… — Достала из рюкзака пару противопехотных мин и детонаторы к ним. Подкинула на руке: — Устроим духам сюрприз?

Он пытался разглядеть ее глаза под очками:

— Может, лучше мне поставить?

— У нас нет времени на препирательства! Не подпускай их!

Марина вставила детонаторы и положила обе мины в полутора метрах друг от друга, каждую подсунув под огромные валуны. В щель точно посредине забила последнюю маленькую лимонку. Смотала веревку, которой раньше были стянуты руки офицера и привязала к чеке у гранаты, слегка вытянув ее из гнезда. Посмотрела на Силаева:

— Костя, уходить пора! На тропу не лезь!

Пятясь, двинулись по склону наверх. Время от времени офицер бил коротким очередями по наиболее шустрым душманам, заставляя их залегать. Марина разматывала веревку. Затем привязала к ней альпийский шнур. Прошли метров около ста, когда она крикнула:

— Ложись!

Он послушно растянулся за камнем. Бандиты как раз подошли к поставленным минам. Степанова дернула за веревку. Валуны подскочили от взрыва и со страшным грохотом покатились вниз, увлекая за собой все новые и новые камни. Теперь моджахедам было не до преследования беглецов. Камнепад смял и уничтожил их. Марина встала и направилась к тропе, едва грохот начал стихать. Костя шел следом, время от времени оглядываясь назад. Добрались до перевала, когда солнце уже полностью скрылось за горизонтом. Ощутимо повеяло холодом и мужчина зябко поежился. Она заметила и остановилась. Сбросила рюкзак с плеча. Порылась и вытянула мужское теплое белье:

— Одевай. Оно конечно тесновато будет тебе, но ничего, влезешь! Переодевайся, я послежу. Потом ты посторожишь, а я осколок из ноги вытяну, а то идти мешает.

— Ты ранен?

Она махнула рукой:

— Камень застрял…

Марина повернулась к нему спиной, поглядывая вниз, где в сгущавшихся сумерках видна была пыль от недавнего камнепада. Никто не шел с той стороны. Силаев переоделся и занял “наблюдательный” пункт. Женщина задрала штанину и поддетые подштанники вверх и осмотрела кровоточащую ранку: камень почти полностью влез в мякоть. Стащила перчатки и попыталась ухватить осколок ногтями, но не получилось. Тогда она попросила:

— Костя, попробуй выдрать, а то мне не удобно.

Он повернулся, глядя на стройную женскую ногу в крови. Молча присел рядом. Внимательно разглядел торчащий осколок и поднял голову:

— Пальцами его не вытащить. Подковырнуть бы чем…

Она протянула нож и отвернулась в сторону. Силаев вздохнул. Острым кончиком попытался подцепить камень, одновременно прижимая его пальцем к лезвию. С третьей или четвертой попытки это удалось. Осколок оказался длинным, сантиметров около трех. Женщина даже не застонала, пару раз вздрогнула и все. Мужчина промыл и перевязал рану. Аккуратно опустил нижнее белье и брюки. Она не шевелилась. Тихо спросил, глядя на маску:

— Как тебя звать по-настоящему?

— Марина. Я вчера здорово удивился, когда узнал, что ты снова в Афгане. Шпагин передал записку. Ты ведь женат. Зачем снова здесь?

— Четыре месяца ютились в крошечной квартирке вместе с ее родителями. Месяц снимали жилье. Решили, что надо покупать кооперативную квартиру. Где еще можно заработать военному, кроме Афганистана?

— Она не понимает, что здесь убить могут?

— Знает. Пока не купим жилье, она не хочет иметь детей, а мне ребенка охота…

— Значит, вся проблема в достатке? Хорошая отговорка…

Степанова встала и решительно зашагала вперед. Костя догнал и сказал ей в спину:

— У тебя ведь тоже нет и ты здесь зарабатываешь на что-то.

Марина резко развернулась:

— У меня нет родного, но есть приемный сын. Здесь я не ради заработка, а ради таких вот, как ты, попавших в плен! Так что меня ты со своей фифочкой не сравнивай! Я бы своего мужа на подобные заработки не отправила.

Возразить было нечего. Силаев констатировал факт, что женщина права. Молча шел следом, глядя ей в спину. Совсем стемнело. Спустившись еще на полкилометра, женщина решительно взяла его за руку и повела за собой в сторону от тропы. Офицер часто запинался, удивляясь тому, что она ни разу не споткнулась в кромешной тьме. Марина завела его в какое-то подобие грота. Видимо когда-то здесь сошла лавина: камни лежали друг на друге, образуя небольшую пещерку. Степанова юркнула внутрь, продолжая тянуть его за собой, прошептав при этом:

— Пригнись.

Уже внутри отстегнула от пояса свернутую плащ-накидку и вытянула из рюкзака неизменный спальник. Бросила на каменный пол. Села на спальник и заставила Силаева опуститься рядом, а то он так и стоял согнувшись. На ощупь разыскала концентраты и протянула один брикет мужчине: