— С прабабкой положили. Вместе на кладбище сходим, если захочешь.

— Мам, ты извини, я одна схожу. Я помню, где прабабушка похоронена.

— Смотрю, ты так и не переодела кольцо на левую руку…

Марина покачала головой:

— И не переодену. Я всегда его женой буду.

— Не зарекайся, Марина! Ты молоденькая, встретишь! Вокруг, наверняка, молодых ребят хватает…

Степанова вспомнила лица мотострелков в горах и кивнула:

— Хватает! Только я теперь другая…

Отец прервал тягостный разговор, скомандовав:

— Ну-ка, хватит о грустном! Гостью надо за стол сажать, а не баснями кормить!

На столе появилась бутылка красного вина и Марина впервые выпила в присутствии родителей. Заметила их наблюдающие взгляды. Вино подействовало на нее слабо, лишь раскраснелись щеки, а глаза смотрели трезво.

У четы Собиновых за время ее отсутствия появился прехорошенький мальчишка. Сам Петр Леонидович здорово изменился. Он помолодел внешне, похудел и выглядел очень хорошо. Марина застала его возле дома, качающего коляску и что-то напевающего. Он тихонько поздоровался с женщиной и приложив палец к губам, улыбаясь сказал:

— Спит, разбойник! Весь в меня, буйный! Настя пеленки стирает, а я вот во время обеда с ним гуляю.

— Как назвали?

— Сашкой!

Степанова побледнела и с трудом проглотила комок в горле. Подполковник сделал вид, что ничего не заметил, наклонился поближе. Огляделся по сторонам украдкой и выдал:

— Тебя ждали. Будешь крестной матерью у парня!

Сказано это было так, что женщина поняла — отказаться не удастся. Она кивнула:

— Хорошо, буду! Надеюсь, за две недели успеем?

Он приблизил свое лицо к ее:

— Успеем-то успеем! Только надо все это так провернуть, чтоб никто не знал. Влетит мне за крестины по первое число, сама знаешь! Настя настаивает. Не могу я против желания жены идти. А сам в церковь не пойду! Понимаешь?

— Понимаю! Крестным кто будет?

— Не знаю. Не к замполиту же идти, чтоб выбрал!

Степанова расхохоталась тихонько:

— Да уж! Он нам такие крестины устроит, что и чертям в аду тошно станет!

— Вот-вот… И я о том же! Конечно, Алексей понимающий человек, но — все же замполит! Кого предложить можешь?

— Своего приятеля детства — Витю Горева. Устраивает? — Собинов кивнул и она уверенно пообещала: — Я попрошу маму, чтоб завтра в дальнюю церковь съездила и договорилась со священником на ближайшее время. Мне ведь тоже влететь может за крестины.

Собинов расспрашивал ее о службе, о жизни в Москве. Маринка повторила ему легенду, подготовленную полковником Брединым, стараясь говорить, словно раздумывая. Получилось правдоподобно. Разговор незаметно переключился на события, произошедшие в части, за время ее отсутствия. Командир вздохнул:

— Четырех новеньких прислали. Трое в вашей квартире живут. Можешь зайти. Если хочешь, я могу присоединиться.

Марина кивнула и Собинов убежал в дом. Вскоре вышла Настя. Обняла Марину, разглядывая ее похудевшее и постаревшее лицо:

— Какая ты худая стала! Так нельзя, Марина. Ты баба, поправляться надо. Вон, взгляни, как я после родов да от спокойной жизни раздобрела! Сходите, я за Сашкой послежу.

Едва повернули за угол и нос к носу столкнулись с Малых. Павел оторопел, а потом кинулся к ней. Женщина шагнула навстречу не решившемуся обнять парню и сама прижала его к себе. Он спросив, крепко притиснув ее к груди:

— Марина! Откуда ты взялась? Заходи!

— Спасибо, Паш! Но я в свою бывшую… — Посмотрела ему на плечи: — Ого! Да тебя смотрю, поздравить можно с очередным званием? Поздравляю, Паш! Женился?

— Через неделю. Приходи обязательно. Иначе обижусь.

— Буду…

Постучавшись, они вошли в дверь, услышав:

— Входите!

Степанова огляделась в знакомой прихожей и кухне так, словно впервые видит. Поздоровалась с выглянувшими из комнаты двумя ребятами:

— Здравствуйте!

Собинов представил:

— Бывшая хозяйка этой квартиры. Пусть она немного побудет здесь. Не мешайте. Я пойду, Настя с сыном сидит, а ей некогда…

Подполковник выскользнул за дверь. Один из ребят пригласил:

— Проходите…

Она прошла в комнату и остановилась посредине. Не видя ребят, оглядела знакомые стены. Посмотрела в угол, где раньше стояла тахта, а теперь громоздилась металлическая кровать. Подошла и дотронулась до стены, там виднелись следы от гвоздей. Погладила рукой стоявший посредине старый стол. Встала возле угла, где раньше стоял трельяж. Дотронулась до остриженных волос. Тяжело вздохнула. Развернулась и направилась к двери. На мгновение остановилась и повернувшись, посмотрела на ребят:

— Спасибо.

Развернулась и быстро вышла из квартиры. Никто ничего не успел сказать ей в ответ. Ребята переглянулись:

— Значит, это и есть Марина, о которой Татарников говорил…

— Красивая! Не зря Олег так страдал…

Поговорить с Варнавиным в этот день не удалось. В части случилось ЧП и замполит даже на обед не приходил. Собинов, считавшийся «молодым папашей», перевалил все дела на него, но Алексей Михайлович не жаловался. Через Лидию передала, что хотела бы поговорить с ним один на один. Жена замполита попыталась оставить ее пить чай. Степанова отказалась и направилась домой. По дороге передумала. Зашла к Лешке Суханову. Тот как раз сидел и обедал. Подскочил из-за стола:

— Маринка! Вот это номер! Откуда?

Он не решился ее обнять. Женщина сделал это сама. Слегка прижала парня к себе, обратив внимание, что за полгода он вытянулся и возмужал. Смеясь, ответила:

— Сегодня утром приехала. Из части иду. Ты только что из школы?

— Точно. Учителя совсем оборзели: семь уроков сделали! Обедать со мной будешь?

Марина отказалась:

— Да нет, спасибо. Дома так накормили, до сих пор в желудке тяжело. Думаю к Витьку зайти. Не знаешь, дома?

— Дома. Вместе шли со школы. Погоди минутку и я с тобой соберусь. — Через пять минут два старых приятеля шагали к дому Горевых и разговаривали. Лешку тоже интересовала ее служба в армии: — Трудно, Марин?

— По всякому бывает. Первые два месяца трудно было, потом втянулась.

Витька заметил их приближение из окна и выскочил на крыльцо. Этот был более откровенным и сцапав женщину в охапку, прижал к себе:

— Маринка! Как же я рад видеть тебя! Как ты, где, почему на письма не отвечаешь? — Он засыпал ее вопросами. Схватил за руку и потащил в дом: — Пошли, там расскажешь. Мамка дома, тоже рада будет!

Степанова остановилась:

— Погоди! Они на меня не ругаются из-за Николая?

Он развернулся и возмущенно сказал:

— Да чего ты ерунду городишь! Колька сам виноват во всем.

— Где он сейчас?

— В колонии сидит. В последнем письме пишет, что работает в цехе слесарем. Вытачивают какие-то детали. Пошли!

Витька схватил ее за руку и решительно потащил за собой. У Горевых в доме тоже ничего не изменилось за это время. Тетя Маруся искренне обрадовалась ее приходу:

— Марина! Вот уж не думала, что зайдешь. Проходи! Я сейчас чайку поставлю…

Степанова не стала отказываться. Вместе с Горевыми и Лешкой пила чай. Отвечала на вопросы, расспрашивала о жизни в деревне. Предложила Витьке стать крестным у командирского сына. Витек от такого предложения едва не грохнулся на пол и захохотал. Тетя Маруся укоризненно посмотрела на сына:

— Это честью надо считать. Значит, не держат офицеры зла на наше семейство…

Степанова удивилась:

— За что держать-то, теть Марусь? Николай за содеянное расплатится сполна, а вы при чем? Вам и так горя хватает. Командир вас никогда и не винил. Даже Малых относится спокойно. Ну, так что, Вить, станем крестными у Сашки Собинова?

Парень мгновенно посерьезнел:

— Извини, Марин, это они в честь твоего мужа назвали или нет?

Она кивнула:

— Да, в честь Саши…

— Тогда согласен.

Алексей Михайлович Варнавин примчался в дом Ушаковых поздно вечером. С порога гаркнул: