Тронулись в дальнейший путь около полудня. Полковник замотал рот и нос афганским шарфом от пыли. Женщина шла первой, зорко оглядываясь по сторонам. Даже изматывающая жара не действовала на нее, в таком сильном напряжении она находилась. Уже на выходе из долины наткнулись на дорогу. В грязи виднелись старые отпечатки от шин. Марина не выходя на колею наклонилась, внимательно разглядывая их. Неожиданно схватила полковника за руку и бегом потянула за собой. Садыгов, не понимая ничего, бежал. Парень вдруг со всей силы толкнул его и полковник грохнулся за камень, обдирая колени и чувствуя, как обжигает руки раскаленный базальт. Искандер упал рядом, зажимая ему рот рукой в перчатке. Прохрипел в ухо:

— Тихо! Духи!

Буквально сразу, к великому удивлению полковника, внизу промчалось человек пятнадцать бородачей в развевающихся одеждах. Они торопились вслед за оборванцем неопределенного вида. Едва они отошли метров на двести, Степанова спросила:

— Полковник, они идут на то место, где мы отдыхали. Вы бродили, чтоб не заснуть?

Садыгов честно признался:

— Бродил. Сходил умываться к ручью.

— Тогда, это точно по наши души! Уходим и быстро!

Пригибаясь за камнями помчалась в гору. Он за ней. На ходу спросил:

— Как ты догадался? Ведь они молча шли и из-за песка топота не было.

— Ветерок донес запах немытых тел.

Они поднялись метров на четыреста. Марина осмотрела долину и протянула бинокль полковнику: духи носились по месту их стоянки, пытаясь найти следы. Затем безошибочно повернули к дороге. Женщина сказала:

— Пока они нас не видят, надо добраться вон до того уступа…

Указала рукой наверх. Метрах в двухстах от них торчала скала довольно странной формы: один ее угол загибался вверх словно крыша у китайской пагоды, образуя природную крышу. Степанова пояснила:

— Оттуда обороняться легко, а в случае чего можно даже наверх забраться.

— Ты откуда знаешь?

— Приходилось бывать в этих местах. Однажды сутки отряд духов держал, пока наши не подоспели. Правда это весной было, а сейчас там словно на сковородке будем…

Они успели незамеченными взобраться на скалу и подползли к самому краю, наблюдая сверху за бородачами. Те столпились у дороги и теперь внизу происходило что-то странное. Моджахеды размахивали руками и оружием, трясли бородами, указывая каждый в свою сторону и что-то объясняя. Духи так и не пришли к единому мнению, так как часть направилась по дороге, а другая часть рассыпалась по склону, стараясь отыскать хоть какой-то след. Здоровенный бородатый афганец долго смотрел наверх скалы в бинокль.

Марина увидела чуть-чуть раньше, как он начал его приподнимать и успела оттащить полковника от края. Сама, через щели в камнях, осторожно наблюдала. Бородач ничего подозрительного не заметил и опустив бинокль, что-то гаркнул. Они двинулись дальше по склону. Женщина из-за дальности расстояния не расслышала, что он говорил. Она дождалась, когда духи скроются из глаз. Затем, вместе с полковником, начала спускаться со скалы. Но едва вступили на землю и вышли на более-менее свободное пространство, раздался крик на афганском. Степановой ничего не оставалось делать, как вновь, схватив полковника за руку рвануть к спасительной скале. Приказав:

— Взбирайтесь, а затем прикройте меня сверху!

Толкнула мужчину к уступам, а сама залегла за камнями, прикрывая его действия. Оказалось, что отряд попросту обманул их. Скрывшись из глаз на время, он вскоре вернулся. Выдал его возвращение тот самый оборванец, который привел отряд к месту их недавней стоянки. Главарь со злости пристрелил его и бросил людей в атаку, но Марина легко отбила ее, скосив одной очередью троих. Остальные залегли и лишь изредка постреливали в ее сторону. Впрочем их пули вреда не причинили.

Минуты через три они начали медленно приближаться. Короткими перебежками двигались от камня к камню. Сверху ударила короткая очередь. Степанова метнулась к уступам и начала быстро карабкаться наверх. Садыгов не давал душманам поднять головы и угробил еще двоих. Марина брякнулась рядом с ним и шепнула:

— Патроны побереги! Стреляй, только если встанут, я сейчас… — Из рюкзака появилась разобранная винтовка, которая через пару минут возни превратилась в целую. Женщина поставила оптику в пазы и улыбнулась: — Вот теперь поговорим!

Полковник оглянулся и вздрогнул:

— Искандер, ты снайпер?

— Во всяком случае, считаюсь! Я владею винтовкой лучше, чем любым другим оружием. Сейчас сниму главаря и пару его нукеров — остальные уйдут.

— Почему ты так уверен?

— Большинство в банде крестьяне. Их силой уводят в отряды, заставляют приносить клятву, а для афганца это много значит. Потеряв главаря, они часто разбегаются.

Степанова подползла к краю и чуть высунула ствол винтовки. Нашла огромную бородатую фигуру. Душман крутился во все стороны, отдавал какие-то распоряжения, махал руками, то и дело наклонялся из стороны в сторону. Она с трудом поймала его в прицел. Подержала мгновение и мягко нажала на курок. Главарь ничком повалился на камень, за которым сидел, не успев даже руками взмахнуть. Остальные, как по команде, исчезли с поля зрения. Стрелять по нукерам не потребовалось, так как раздался крик:

— Шурави! Не, не бум! Не бум!

Следом из-за валуна поднялся худощавый мужчина в халате. Подняв ружье над головой, он начал медленно и не ловко пятиться к дороге. Остальные, увидев, что никто не стреляет по товарищу, сделали тоже самое. Отряд уходил. Только трое нукеров продолжали лежать за камнем, все еще колеблясь и не зная, что делать. Наконец и они не выдержали. Подхватив труп главаря, кинулись вслед за уходившими. Степанова не стала стрелять. Афганцы удалились. Медленно пошли по дороге, затем скрылись за поворотом. Мужчина и женщина слезли со скалы и направились по склону горы наверх, обходя многочисленные встречающиеся валуны и стараясь держаться все время под укрытием.

За сутки раза четыре натыкались на небольшие отряды духов. Успевали укрыться раньше, чем их обнаруживали. Затаивались, пережидали и шли дальше. На поднимавшихся в гору мотострелков они буквально вылетели из-за поворота. Солдаты мгновенно схватились за автоматы и Степановой ничего не оставалось делать, как столкнуть Садыгова с ног и упав на него, прикрыть полковника собой. Две автоматных очереди просвистели над головой. Она заорала первое, что пришло на ум:

— Козлы-ы-ы!!!

Громкий голос, после ее вопля, приказал:

— Прекратить огонь! — И сразу обратился к ним: — Вы целы? Кто такие?

Марина скатилась с мужчины и выматерилась:

— Ё…! Вы что, не можете вначале спросить?

Вперед вышел коренастый капитан, оправдываясь, сказал:

— А черт разберет, кто вы! Оба в афганском наряде…

Садыгов тоже ругался, потирая вновь ободранные колени и локти:

— Черт бы вас побрал, капитан! Не ожидал, что сбежав из плена могу быть убитым своими. В любом случае надо спрашивать!

Капитан подошел к ним. Солдаты столпились поодаль, рассматривая маску и очки. Командир вскинул руку к козырьку фуражки:

— Капитан Гуревич.

Степанова резко ответила:

— Искандер. Это полковник Садыгов. Мне срочно нужна связь!

Ее имя произвело должное впечатление. Офицер извинился и обернулся:

— Демин, неси рацию!

К ним приблизился высокий, худой солдат с лычками ефрейтора. Поставил рацию на камень и вопросительно посмотрел на командира. Тот молчал. Женщина молча забрала “ящик” и приказав:

— Ждать здесь!

Направилась в сторону. Полковник и капитан молча смотрели ей в спину. Москва ответила не сразу. Она долго настраивалась и ловила нужную волну. Голос полковника Бредина ворвался в уши:

— Искандер! Как вы? Мы уже беспокоиться начали.

— Все нормально. Садыгова оставляю с мотострелками капитана Гуревича. Точное место указать не могу, карта не совершенна, этой тропы тут вообще нет.

Удивленный голос спросил:

— Значит, вам удалось?..