Глава 8

Новый год Марина встречала дома. Генерал дал отпуск на две недели. 26 и 27 декабря были дни рождения у ее детей. Решили праздновать оба в один день. Саше исполнилось тринадцать лет, а Юле семь. Отпраздновав дни рождения и вне себя от радости, что приехала мама, они не хотели идти на новогодний праздник в школу. Марине пришлось уговаривать детей пойти.

За два дня, по вечерам, Марина с матерью сшили для Юлии красивое длинное платье со шлейфом и расшили его блестками и гарусом. К туфелькам на небольшом каблучке Марина аккуратно подклеила пышные банты из серебристой бумаги. На свитые в затейливую прическу волосы легла искусно сплетеная Сашей корона из проволоки с нанизанными серебряными бусинками.

Для Саши приготовили карнавальный костюм «Зорро». Для мальчика этот фильм был любимым, как когда-то и для Марины. Черный атласный плащ, расшитые по бокам золотым шнуром брюки и черная шелковая рубашка «с блеском». На боку висела шпага, собственноручно выструганная мальчиком из тонкой доски и покрытая серебрянкой. Витая рукоять из жести торчала из кожаных ножен. Перехваченные маской иссиня-черные волосы вились роскошными кольцами. Широкополая шляпа из обшитого черной материей соломенного сомбреро плотно держалась на голове.

Марина сходила на школьный карнавал вместе с детьми. Встретилась с постаревшими учителями. Поседевший и заметно сдавший директор школы Юрий Семенович весь вечер не отходил от бывшей ученицы. С интересом расспрашивал о Чечне и нынешней жизни. Вспоминал прошлые многочисленные проделки и рассказывал о хитростях ее детей. Оба, от всей души смеясь, поглядывали на хоровод вокруг разукрашенной елки. Саша так и не отошел от сестры. Они показались Марине самыми красивыми на новогоднем балу.

Иван Николаевич Ушаков обрадовался приезду дочери наверное больше всех. И не только потому, что давно не видел, просто перед праздниками работы было невпроворот, а участок у него стал заметно больше. Главный лесничий еще осенью разделил бесхозный лесоучасток, граничащий с кордоном, между тремя лесниками. Из-за низкой зарплаты люди не рвались поработать в лесу. Ушаков не мог поспеть всюду даже с помощью лошади и ждал дочь, как манну небесную. От районного начальства он уже получил директиву — «не допустить вырубки молодой поросли елей к празднику». С приездом Марины в деревне многие приуныли. Селяне помнили, на что была способна лесничиха и ничуть не сомневались в том, что навыки она сохранила.

Не успела Марина приехать, как тут же пришлось помогать отцу. Днями моталась вместе с Иваном Николаевичем по лесу, стараясь спасти елочки от вырубки. Кое-кто из деревенских, с ее приездом, решил не рисковать. Уже к вечеру в дом лесника заглянуло около двух десятков сельчан, с просьбами выписать елку. Ушаков не отказывал и даже предложил сам нарубить зеленых красавиц и привезти в деревню. Все равно требовалось кое-где разрядить зеленую поросль. Пообещал привезти красивых и пушистых елей. Это устроило народ куда больше.

И все же нашлись такие, кому запреты лесника и появление его воинственной дочери, оказались «не указом». Платить десять рублей они не захотели. Не смотря на мороз, Степанова с отцом мотались по лесу с 27 и до вечера 31 декабря. На широких, охотничьих, лыжах обходили участок. За пять дней поймали полтора десятка браконьеров, «наградив» мужиков перед праздниками крупными штрафами. На все попытки «договориться», отец и дочь отвечали отказом.

Тридцатого декабря дети нарядили елку в доме Ушаковых. В новогоднюю ночь Елена Константиновна на пару минут отвлекла детей, а дочь разместила под наряженной зеленой красавицей подарки для всех домашних, привезенные ею с Москвы и до поры до времени спрятанные в шкафу. Сколько было радости и веселья! Обе женщины наготовили всякой всячины, а Марина даже испекла торт.

Засиделись за столом до пяти утра. Смотрели телевизор, разговаривали. Дети уничтожали сладкие подарки. Уставшая Юля заснула за столом. К удивлению Марины, сын осторожно подхватил девочку на руки и унес в спальню, что-то шепча на ухо завозившейся сестренке. Вернулся к столу и вполголоса, словно взрослый, сказал:

— Умаялась! Спит. Я с нее туфли снял…

Все эти дни Иван Николаевич и Елена Константиновна старались не расспрашивать дочь о войне. Но второго января этот разговор начал Саша. Ушаковы только пообедали. Мальчик вылез из-за стола и присел рядом с матерью на диван:

— Мама, расскажи о войне. Там страшно?

Степанова вздрогнула. Внимательно поглядела на сына, только в эту минуту заметив темный пушок над верхней губой. Саша повзрослел и вытянулся, став по росту выше ее. Она провела ладонью по черным волосам и слегка прижала сына к себе. Чмокнула в макушку и вздохнула:

— Что рассказывать, сынок? Стреляют. На все мирные предложения федеральных войск бандиты пулями отвечают. Складывать оружие не хотят. И сколько война эта продлится, никто не знает. Политики мешают завершить военные действия.

Иван Николаевич вздохнул:

— Марина, ты отпуск снова после ранения получила?

Она отрицательно покачала головой:

— Нет, пап! На этот раз дырки во мне нет. Задание выполнила…

— Тут в деревне слушок прошел, будто Колька Горев в Чечне объявился. Не знаешь, правда или нет?

Степанова внутренне содрогнулась, но вида не показала. Родители внимательно смотрели на нее. Дочь удивленно пожала плечами:

— Откуда такие сведения?

— Ты знаешь, что сын Казвировых, Степка, офицер? Он в Грозном служит. На побывку приезжал месяц назад, говорит, что его видел в бинокль. Хотя и не уверен. Твердил, что уж больно похож. Видел он его среди чеченов. Марусю после этого в больницу увезли с сердцем, а Алексей замкнулся и почти не разговаривает. Даже на улицу не выходит. Витька отматерил Степку. Да и то сказать, столько лет ни слуху, ни духу и на вот! У Николая, должно, косточки сгнили, а родители все маются. Сходила бы ты к ним…

Дочь вздохнула и постаралась перевести разговор в более спокойное русло:

— Вот сегодня и схожу. Витек так и занимается фермерством?

Отец с энтузиазмом принялся рассказывать:

— Занимается не то слово! Расширил! Летом взял у колхоза в аренду коровник. Все равно пустует. Коров-то еще в прошлом году по осени к соседям перегнали. У двух дворов, что похуже, крышу стащил и стеклянные каркасы поставил. Полы выворотил, земли навозил и теперь лук зеленый выращивает. В полметра длиной перо вырастает! Говорят, в Москву возит и куда-то сдает по хорошей цене. В остальных дворах свинарник создает. С начальством районным договорился. В этом году собирается еще земли в аренду взять. Так что он теперь — Хозяин! Половина деревенских у него работают.

Степанова искренне удивилась:

— Вот это ничего себе! Тогда тем более надо заглянуть. Сейчас схожу…

Встала, собираясь идти в спальню, чтоб переодеться. Елена Константиновна, все это время молча наблюдавшая за лицом дочери, сказала:

— Марина, ты уж о Николае не начинай разговора, разве только если спросят. Маруся совсем плоха. Без нитроглицерина никуда не выходит.

Дочь кивнула. Дети переглянулись и попросили:

— Мама, можно мы с тобой? С Марленом и Сашкой поиграем.

Она кивнула:

— Пошли!

С визгом и хохотом ребятишки бросились мимо нее. С русской печки стащили валенки и просохшие за ночь брюки и рейтузы. Наперегонки натягивали свитера, застегивали пальто. Дед с бабкой смотрели на эту кутерьму и улыбались. Прежде чем уйти, Марина приготовила подарки для младших Горевых.

В новом доме Витька Горева Марина еще ни разу не бывала. Ее привели туда дети. Старый Барс вылез из конуры и беззлобно залаял на нее. Лай был отрывистый, хриплый и какой-то неспешный. Постаревший пес лаял словно по обязанности. Степанова четко произнесла:

— Барс! Снова не узнал?

Пес нерешительно помахал хвостом и женщина шагнула к нему. Стащив перчатки погрузила руки в густой жесткий мех на шее собаки. Прижалась к нему: