Бумага словно ждала этого момента. Споткнувшуюся фигуру тут же начало заворачивать в большущий кокон, который формировался вокруг каменного колосса в такт легким движениям ладони моего ученика.

Но усмирить великана оказалось не так легко. Голем с бешеными рыками принялся вырываться из такой вроде бы хрупкой ловушки, отчаянно крутясь на месте и помогая себе руками и ногами. Он изо всех своих каменных сил рвал в клочки назойливую бумагу, которая длинными лохмотьями свисала с огромного тела. Казалось, перед маленьким Юркасом бушует огромная мумия.

Иногда из-под слоев бумаги показывались руки исполина, огромными пальцами кромсающие хлипкую преграду, но все новые слои появлялись буквально из воздуха, еще плотнее обволакивая каменную фигуру.

Когда ему залепило рот и умолкли страшные крики, голем еще какое-то время барахтался, пока его ноги не запнулись и он рухнул прямо на завал.

Грохот падающей глыбы злорадным эхом отразился от стен ущелья. Каменное чудище, уже не видимое под горой из бумаги, еще немного потрепыхалось и вскоре окончательно затихло.

Бумага тут же начала таять, как лед. Через несколько мгновений у ног Юркаса не осталось сотворенного им материала, а на месте голема высилась лишь большая груда камней.

— В атаку! — заорал я.

Мой ученик мотнул головой, отвлекаясь от созерцания поверженного великана.

— Цу-э-фа! — выкрикнул он и выбросил вперед руку, сжатую в кулак.

Камни у ног парнишки вздрогнули, зашевелились, начали собираться в кучу и складываться ввысь. Каменная горка росла, формировалась в рослую фигуру. И вот уже новый голем возвышался над учеником, только теперь он был развернут в сторону орков.

Взмах руки Юркаса — и каменный истукан двинулся к шаману.

Йа-Барал не зря считался у орков одним из самых сильных шаманов. Пока Юркас поднимал голема, шаман успел восстановить по памяти предыдущее заклинание моего ученика, и теперь делал энергичные жесты руками, пытаясь повторить действенную защиту от ожившего камня.

Голем быстренько добежал до пятящихся орков и занес руку-кувалду, готовясь расплющить колдуна.

Йа-Барал вскинул выпрямленную ладонь.

И снова все повторилось — голема обволокла бумага, он запутался и рухнул к ногам шамана.

Колдун тут же ткнул посохом в сторону Юркаса — и тот отлетел назад, ударяясь о скалу. Парнишка сломанной куклой сполз вниз и распластался на камнях.

Я уже собирался выбежать и лично задушить орочьего колдуна, когда над головой Юркаса поднялась дрожащая рука с двумя разведенными пальцами.

— Цу-э-фа… — донесся еле слышимый голос ученика.

Бумага еще не успела полностью растаять на камнях перед шаманом, когда сквозь нее прорезались громадные ножницы.

Шаман воздел руки с посохом, но защититься не успел.

Исполинские ножницы набросились и начали резво полосовать одежду Йа-Барала. На землю посыпались лохмотья, украшения-кости и звериные клыки. Щелкающие ножи прошлись с подошв до самой макушки, попутно обстригая бороду и волосы колдуна.

Когда ножницы добрались до лохматой шапки и вместе с волосами превратили ее в меховые клочки, Йа-Барал уже остался в чем мать родила. Даже располосованные башмаки сползли с мозолистых ног.

Испустив истошный вопль, шаман развернулся и вприпрыжку бросился бежать.

Когда Нэндил следом за Конрадом выбрался из грота и натянул тетиву, я подумал, что он сейчас всадит стрелу в мелькающие среди камней тощие ягодицы. Но эльф и не думал изгаляться над побежденным шаманом. Пропели шарики на стреле и наконечник вбился в горло одного из орков.

Это подстегнуло зеленокожих быстренько последовать за своим шаманом.

— У-лю-лю-лю-лю! — закричал Сбнделл, выбегая наружу и топая ногами.

Опередив меня, к Юркасу первой бросилась Сабри-Ойя. Она положила голову парнишки к себе на колени и принялась утирать кровь с лица.

При виде меня ученик попытался подняться.

— Ты лежи, лежи, — сказал я, присаживаясь рядом на корточки.

— Неужели я это сделал? — тихо спросил ученик, после чего закашлялся.

— Конечно ты. Говорил же тебе, что все получится. Я в тебя всегда верил.

— Мне было тяжело. Ты бы его расплющил щелчком пальцев.

— Да, я бы мог. Но зато теперь ты научился драться в магическом поединке.

— Спасибо, Учитель! — проникновенно сказал Юркас, пытаясь поднять голову.

— Лежи я сказал. Чтобы через пару дней снова был как огурчик.

Делая вид, что наблюдаю за Лохматыми, я отвел взгляд в сторону.

Конрад не стал напрягаться и преследовать удирающих орков. Лишь Нэндил доказал, что никто не в силах обогнать эльфийскую стрелу, поразив между лопаток еще одного из зеленокожих.

Глава 14

Упыриные Топи

— Большак! — воскликнул Сбднелл. — Верти меня Дознаватели, большак знакомый!

Тракт, который мы покинули еще по ту сторону гор, снова стал нашей направляющей магистралью. Он появился, едва закончилась каменистая пустошь, прилегающая к восточным слонам гор.

Мощеная желтым кирпичом дорога продолжала свой путь в сторону восходящего солнца, петляя среди больших пологих холмов, заросших седыми пасмами ковыля.

Не скажу за моих спутников, но лично я как старому знакомому обрадовался привычной дороге. Шагать по ровному кирпичу куда как приятнее, чем до этого ступать по камням, и вовсе не сравнить с гонкой по лесу. Я уже перестал обращать внимание на громадные мозоли, что взбухли на обеих подошвах и пальцах ног.

Правда, когда мы в прошлый раз покинули Желтый Тракт, нас было гораздо больше. Если мы и дальше будем с такой скоростью терять товарищей, то до цели не доберется даже угул Конрада.

Однако прочь унылые мысли. Главное не раскисать и добраться до этого барзулового Дольмена, упокоить Зло и его приспешников, а там уже я разберусь со всеми проблемами.

— Долго нам еще бить землю ногами? — поинтересовался Сбнделл, протирая слезящиеся глаза.

— До Леса Жути еще сотня лиг, — ответил эльф.

— Сотня? — поперхнулся я.

О-ох, во что я ввязался. Еще сотню лиг отмахать в орочьих сапогах, раздери их беор!

— Я просто худею! С каждым днем все больше и больше. Худею и худею!

Наверное, все было написано на моем перекошенном лице, поскольку Воитель криво усмехнулся.

— Устал, маг? — чересчур вежливо поинтересовался он.

— Просто рожи мне ваши надоели за это путешествие. Ну, че встали? Потопали дальше.

Я поправил сползающие сапоги и с деланной бодростью засеменил вперед.

Наверное, со стороны мы были похожи на туристов, мирно шагающих по маршруту. Каждый на боку или на плечах тащил вьюк с поклажей. Кроме Сабри и Нэндила все заросшие и давно не мытые. Оставалось еще песню походную затянуть, да я не настаивал, а больше никому такая мудрая идея в голову не приходила.

Если бы кто-то повстречался нам в пути за эти дни, то он бы отметил, что самое кислое лицо у нас в отряде принадлежит Сбнделлу. Вор выглядел даже мрачнее меня, его в последнее время здорово трусило, глаза ввалились, лицо опухло и голос охрип. Я даже предположил, что он подхватил лихорадку и попросил Сабри подготовить целебную настойку, но Сорока лишь отмахнулся и попросил оставить его в покое.

Хоть нам было не до песен, со всех сторон нас сопровождал целый хор трескучих кузнечиков. Прячущиеся в ковылях насекомые изгалялись в громкости трелей, стремясь перепеть друг друга. Иногда кто-то из них перепархивал через тракт, а одного незадачливого певца ненароком раздавил мой сапог. Ну, тут незадачливый певун сам виноват, пусть не лезет под ноги. К тому же он вполне мог работать на шамана.

— Большак снова заканчивается! — доложил вернувшийся из разведки Сбнделл.

Вор оказался прав. Через три сотни метров, обогнув подножие большого холма, мы обнаружили, что желтые кирпичи опять пропали.

Еще несколько метров тракт продолжался, а потом исчезал вовсе. На нескольких последних метрах погруженные в землю кирпичи были не привычного желтого, а красного цвета, словно при прокладке дороги в этом месте магам не хватило однотонного материала.