Читая объявление, Люси непроизвольно сунула в рот большой палец, что случалось с ней лишь в те минуты, когда она была сильно заинтригована. Особенно ей понравилось упоминание о двух пенсах; она ни разу в жизни не покупала колдовского заклинания или заговора и решила, что экономить на этом деле пару пенсов было бы непростительной глупостью.

Она вошла в магазин. Внутри все цвело и благоухало так, что у нее начала кружиться голова. В следующий момент откуда-то из цветочных джунглей возник тощий, темноволосый, неприятного вида джентльмен.

— Чем могу быть полезен, мисс? — спросил он.

— Я хочу купить какое-нибудь волшебство, — сказала Люси. — Самое лучшее из тех, что идут у вас по два пенса за штуку.

— Это все ваше состояние, мисс? — спросил джентльмен.

— Да, — ответила Люси.

— С таким капиталом вы не можете претендовать на шикарный выбор, — заметил он. — Впрочем, два пенса — тоже деньги, и пусть уж лучше они будут у меня, чем у вас; я вижу, вы со мной в этом согласны. Итак, что мы имеем из числа самых дешевых? Есть превосходное шестипенсовое заклинание, благодаря которому у вас к чаю всегда будет свежий джем любых сортов. А вот еще одно, за восемнадцать пенсов, — оно морочит голову взрослым, заставляя их считать вас хорошей девочкой, какие бы пакости вы не устраивали в их присутствии. За полкроны могу предложить…

— У меня есть только два пенса, — напомнила Люси.

Чернявый мистер Долоро недовольно поморщился.

— За эту цену имеется только одно волшебство, да и то в действительности стоит два с половиной пенса, но полпенни я, так уж и быть, уступлю. Суть его в следующем: я могу поменять вас местами с кем захотите.

— Тоже мне волшебство, — сказала Люси. — Если я захочу, я и сама могу поменяться.

— Вы не поняли. Это не простой обмен. Например, если есть кто-то, кто постоянно вас обижает, потому что он сильнее и вы не можете дать сдачи, я сделаю все наоборот — он будет слаб, как вы, а вы станете сильной, как он, и сможете обижать его в свое удовольствие. Такой обмен вам подходит?

— Да, — прошептала Люси, почему-то чувствуя себя виноватой.

— Тогда давайте мне ваши два пенса, — сказал владелец магазина, — и будем считать сделку заключенной.

С этими словами он прямо-таки вырвал две теплых монетки из руки Люси.

— Отныне, — заявил он, — начиная с завтрашнего утра ты будешь сильной, как Гарри, а он будет слаб и труслив, так что ты всегда сможешь его побить, извалять в пыли, а то и воткнуть в землю по самые уши.

— Ой! — испугалась Люси. — Подождите. Я совсем не уверена, что я хочу… То есть, я предпочла бы какое-нибудь другое волшебство…

— После заключения сделки обмен товара не производится, — сказал противный мистер Долоро. — Ты получила то, что хотела, и нечего привередничать.

— Спасибо, конечно, — с сомнением в голосе протянула Люси, — но что я должна буду…

— Все произойдет само собой, — сказал профессор черно-белой магии. — Никаких предварительных инструкций не требуется.

— Благодарю вас, — сказала Люси немного рассеянно. — Ну…

И тут вместо вполне нейтрального «Ну, я пошла» с ее губ сорвалось изумленное «Ну и дела!» В одно мгновение цветочный магазин превратился в хорошо знакомую ей кондитерскую, а противный мистер Долоро — в симпатичную продавщицу, которая спросила у Люси, что она хочет. «Ничего,» — ответила Люси, вспомнив от истраченных пенсах. При виде множества вкусных вещей недавняя магическая сделка не показалась ей такой уж удачной. По возвращении домой она встретила на крыльце Гарри, который извинился за свою утреннюю шутку с земляной ямой, оправдавшись незнанием того, что Люси глупа, как пробка, и вовсе не понимает юмора. Извинение получилось не очень убедительным, но все же это было извинение, и Люси вновь с досадой подумала о двух пенсах, потраченных ею не самым лучшим образом. Она попыталась предупредить Гарри о неприятном открытии, ожидающем его завтра утром, но он сказал:

— Брось болтать ерунду. Сейчас я иду играть в крикет с Биллсоном-младшим. Если хочешь, можешь постоять на приеме.

Люси совсем не хотелось стоять на приеме, но она не видела другого способа показать брату, что она на него больше не сердится, и пошла с ним на поле. Во время игры она никак не могла сосредоточиться и принимала мяч из рук вон плохо.

На следующее утро Гарри проснулся раньше обычного, аккуратно сложил свою ночную рубашку и навел в спальне такой порядок, что горничная, войдя туда, едва не упала в обморок от неожиданности. Тихонько спустившись вниз, он успел до завтрака выучить назубок домашнее задание. Люси же, напротив, поднялась так поздно, что едва успела одеться и придумать хорошую шутку для начала дня, как зазвенел колокольчик, созывавший семью к завтраку. Съехав вниз по перилам, она оказалась в гостиной раньше всех и первым делом насыпала в каждую чашку по щепотке соли. Шутка удалась на славу. Чаепитие было сорвано, в чем, разумеется обвинили Гарри. Люси сказала: «Это сделала я», но никто ей не поверил. Родители похвалили ее за благородство, с которым она взяла на себя вину своего бессовестного братца. Кто-то припомнил, что Гарри встал необычно рано, и это послужило решающим доказательством — для чего еще может он пожертвовать утренним сном, как не ради удовольствия крепко насолить своим ближним. Гарри позорно разревелся, когда Люси пнула его под столом; она вовсе не хотела его пинать, но это получилось как бы само собой.

Гарри плакал почти всю дорогу от дома до школы, тогда как Люси вертелась из стороны в сторону, норовя прокатиться по всем лежавшим вдоль тротуаров водосточным желобам и увлекая за собой боязливо упиравшегося Гарри. По пути она завернула в магазин для детей и купила там игрушечную катапульту, а в другом магазине по соседству приобрела коробочку канцелярских кнопок — все это ей уступили в кредит, поскольку Люси как постоянный покупатель была на хорошем счету и никогда прежде кредита не просила.

В центре поселка они расстались — Гарри отправился в свою школу, расположенную за железнодорожной станцией, а Люси продолжила путь до ворот Блэкхитской средней школы для девочек.

Если вам доводилось бывать в упомянутой школе, вы, безусловно, обратили внимание на великолепный парадный холл, украшенный с одного конца широкой мраморной лестницей, а с другого — большой статуей, изображавшей довольно приятную моложавую леди. Школьные учительницы именовали ее Венерой, но я не думаю, что это было ее настоящее имя.

И вот Люси — маленькая послушная и приветливая маленькая Люси, пользовавшаяся любовью своей классной наставницы и уважением всей школы — уселась на ступеньках мраморной лестницы и начала стрелять из катапульты чернильно-бумажными шариками (я надеюсь, вы представляете себе, что это такое) прямо в стоявшую напротив белую статую. Удивительно, что никто не застал ее за этим занятием. Через несколько минут Венера — или как там ее звали на самом деле — стала напоминать раскраской далматского пятнистого дога.

После этого Люси зашла в свой класс и деловито разложила канцелярские кнопки остриями вверх на всех пока еще свободных стульях, огрызаясь на недоуменные вопросы оказавшихся здесь же Блоссомы Ранд и Вильгельмины-Маргариты Астериск. Еще одна хитроумная мина, состоявшая из дневника и чаши с водой, в которой были растворены три куска мела, была установлена на слегка приоткрытой створке двери. Трое других девочек, успевших до того момента войти в класс, наблюдали за ее действиями с широко раскрытыми от изумления ртами. Жалея нервы своих читателей, я умолчу о подробностях, связанных с блестящим успехом водяной мины, и воздержусь от описания кровопролитной битвы между Люси и Бертой Каутер, состоявшейся на школьном дворе во время перемены. Секундантами выступали Дора Шпильман и Гертруда Рук. В пятом раунде схватка была прервана подоспевшей классной наставницей Люси мисс Хартер Ларк, которая провела залитых кровью преступниц под конвоем через великолепный холл, вверх по мраморной лестнице и доставила прямо в кабинет директрисы.