Глава Блэкхитской средней школы в совершенстве владела редким искусством внушать окружающим любовь и ужас одновременно. Ее авторитет был непререкаем как среди учениц, так и среди их родителей, не говоря уже о преподавателях школы, являвшихся ее непосредственными подчиненными. Окажись на ее месте менее опытный и дальновидный руководитель, он бы, не задумываясь, исключил Люси из школы, благо поводов для этого всего за один день набралось предостаточно. Директриса, однако, задумалась, и думала ровно полтора часа, в течение которых бедная Люси, вновь страдавшая из-за хулиганских наклонностей своего брата, на сей раз уже ставших ее собственными наклонностями, ни жива ни мертва сидела в углу кабинета. Наконец директриса приняла решение, написав маме Люси вполне доброжелательное письмо, в котором осторожно намекала на не совсем здоровое состояние ее дочери и советовала в ближайшие два-три дня не отправлять ее в школу, обеспечив девочке отдых в спокойной домашней обстановке. Решение директрисы, как того и следовало ожидать, было очень мудрым; однако Люси о его сути не сообщили. Ей просто сказали идти домой, что она и сделала, по пути опрокинув трехколесный велосипед с маленькой девочкой и одержав победу в драке с сынишкой местного пекаря.
Теперь давайте вернемся немного назад и посмотрим, что происходило с Гарри, который, осушив слезы, явился к началу занятий в свою школу. Домашнее задание он знал назубок, что само по себе уже было выдающимся событием, породившим в душе его учителя светлые надежды, которым, увы, в скором будущем суждено было пойти прахом. Между тем когда Гарри с торжествующим видом вышел из дверей школы, он тут же получил крепкую затрещину от Симпкинса-младшего, посчитавшего, что Гарри начал слишком уж задаваться, претендуя на роль первого ученика. Нападение было внезапным, что сразу дало Симпкинсу стратегическое преимущество, хотя, если подумать, оно — то есть преимущество — было Симпкинсу ни к чему, поскольку Гарри и не думал защищаться. Вместо этого он разревелся, как заправский «нюня», и попросил обидчика оставить его в покое. Удивленный таким малодушием, обидчик пнул бедного Гарри под зад. В ответ Гарри и вовсе зашелся от плача, сквозь слезы назвав Симпкинса «грубияном», что, в сущности, нельзя было даже отнести к числу настоящих ругательств. Вскоре к ним подошли еще мальчики, и каждый из них счел своим долгом дать Гарри пинка или отвесить ему пару затрещин, так что в конце концов все это превратилось в некий пинково-колотильный аттракцион. Чуть погодя, когда он и Люси встретились на углу Уэмисс-роуд, Гарри был практически неузнаваем, в то время как Люсиль шла этаким павлином, готовая при первой же возможности затеять очередную потасовку.
— Что случилось? — спросила она, глядя на страдальческую физиономию своего брата.
— В школе не осталось ни одного мальчишки, который не пнул бы меня под зад, — произнес Гарри безжизненным голосом. — Лучше смерть, чем этот позор.
— Я тоже так думаю, — жизнерадостно заявила Люси. — Меня похоже, выгонят из школы. Пока еще не все ясно. Дело в том, что моя водяная бомба упала на голову Бесси Джейн, хотя она предназначалась не ей, а учительнице. Бесси в общем-то неплохая девчонка — по крайней мере не такая зануда, как некоторые, — и я совсем не хотела ее обидеть. Сейчас у ней на лбу шишка размером с половину ее головы, а все платье промочено раствором мела. Если бы это произошло с учительницей, я была бы исключена наверняка, а сейчас еще остается малюсенький шанс.
— Как бы я хотел, чтобы меня исключили из школы! — простонал Гарри. — Не пойму, что со мной происходит — я стал похож на мучеников, добровольно принимающих тумаки, как в той книжке, что всучил нам на пляже старый священник. Быть может, я воплотился в героя книжки? Зря я ее прочел.
— Тебе чертовски не повезло, — согласилась Люси. — А вот мне совершенно наплевать, буду я исключена или нет. И, ты знаешь, Гарри, я чувствую себя очень сильной. Спорим, я смогу завернуть тебе за спину руку, как ты это делал со мной пару дней назад, и ты не сумеешь освободиться?
— Конечно, не сумею! Я сейчас неспособен дать сдачи кому бы то ни было. Я полное ничтожество, живая боксерская груша, ходячий коврик для вытирания ног!
И он разрыдался пуще прежнего. Внезапно Люси прониклась острой жалостью к своему брату, которого она сама же превратила в «рохлю» только за то, что он не совсем удачно пошутил, закопав ее по пояс в землю. Теперь ее настигло запоздалое раскаяние.
— Послушай, Гарри, — сказала она. — Это я во всем виновата. Я хотела отомстить тебе за грубость и купила у чернявого профессора магии двухпенсовое волшебство. Мы с тобой обменялись характерами, и ты стал боязливым, какой была до этого я. Сейчас уже ничего не исправишь, но ты не отчаивайся — я буду о тебе заботиться. Ты отрастишь длинные волосы, оденешь платье и пойдешь в мою школу. Я не позволю никому из девчонок тебя обижать. Ты ведь знаешь, как это ужасно, когда тебя все обижают, не так ли?
Вместо ответа несчастный Гарри бросился обнимать свою сестру, чего он никогда бы не сделал — тем более посреди улицы — не будь он в душе сентиментальной и слезливой девчонкой.
— Это невыносимо, — сказал он. — Прости меня, Люси, за то, что я так плохо с тобой обходился.
Люси тоже его обняла, и они поцеловали друг друга, невзирая на остановку, мало подходившую для подобных нежностей.
В этот миг откуда ни возьмись выскочил мистер Долоро де Лара и с разбегу налетел на брата и сестру, едва не опрокинув их на асфальт. Люси взвизгнула от испуга, а Гарри сердито отпихнул неосторожного бегуна.
— Вы что, ослепли? — спросил он грубо. — Носится как ненормальный, а еще с виду джентльмен.
— Так-так-так, — промолвил антинаучный деятель, поправляя сползшую на лоб шляпу, — ты разрушила волшебство, Люси. Никакие заклинания не выдержат, если ты будешь на каждом углу целоваться и просить прощения у своего оппонента. Наша фирма гарантирует качество колдовского товара, но только при условии добросовестности покупателя. Впредь имей это в виду.
И он растворился в облаке пыли, поднятой проезжавшим экипажем. Гарри и Люси переглянулись. Гарри снова был настоящим Гарри изнутри и снаружи, а Люси превратилась в прежнюю девчоночью Люси — волшебство потеряло свою силу.
На следующий день Люси пришла в школу и первым делом поспешила извиниться за свое вчерашнее поведение.
— Я была немножко не в себе, — сказала она директрисе, — или, точнее, во мне была совсем не я. Но больше этого не повторится, я вам обещаю.
И она сдержала обещание. С Гарри дела обстояли по-иному. Свой школьный день он начал с того, что отвел в сторонку Симпкинса-младшего и надавал ему ровно столько пинков и затрещин, сколько сам накануне получил от всей честной компании. Ровно столько, и ни одной оплеухой больше. Таким образом справедливость была восстановлена, и Гарри не стал добивать поверженного неприятеля, проявив несвойственное ему прежде благородство.
В том-то и весь фокус, что после случая с превращением у брата и сестры начали все заметнее проявляться несвойственные им черты характера. Гарри уже не был таким грубым, а Люси — такой плаксивой и робкой. С той поры они живут на удивление дружно; Гарри время от времени делает для сестры что-нибудь доброе, а та ради брата отваживается на какой-нибудь рискованный поступок, и каждый такой случай придает им все больше и больше взаимного сходства. Если так пойдет и дальше, то через несколько лет, когда они вырастут, их можно будет запросто называть Люсиусом и Гарриеттой, поскольку между ними уже не останется иных различий, кроме самих имен.
Учителя и родные не нарадуются, глядя на эту славную парочку. Они считают происшедшую в них перемену результатом своего каждодневного брюзжания и скучных нравоучений и видят в этом большой успех подобной — говоря между нами, совершенно бездарной — методики воспитания. Одна лишь директриса Блэкхитской средней школы догадывается об истинной подоплеке происшедшего, ибо она в свое время прошла курс научной магии под руководством куда более компетентных профессоров, чем мистер Долоро де Лара с его ухватками заправского жулика и вымогателя. Вот почему директриса не исключила Люси из школы, ограничившись только строгим внушением. Сейчас Гарри является признанным заправилой среди своих сверстников, а Люси учится в шестом классе и служит примером для остальных девочек. Пользуясь случаем, я советую всем директорам школ всерьез заняться изучением магии самых разных цветов — белой, черной и прочих, какие там еще есть. Подобного рода знания никогда не бывают лишними.