Дмитрий Князев удивлённо поднял бровь и ничего не ответил. Помолчав, сказал:

— Давай-ка ещё по стольничку.

Снова выпили и хрустнули яблоками. Подождав пока водочка уляжется и привьётся, Дмитрий размеренно заговорил:

— Понимаю, что рискую показаться невежливым, однако, убедительно прошу сначала рассказать о вашем предприятии.

Ставров без затей, максимально кратко рассказал про «Пересвет». И о том, как родилось братство, и о том, что они живут по-монашески, и о тех целях, которые перед собой ставят.

Он закончил:

— Нас тоже, в известном смысле, можно считать тамплиерами.

Дмитрий слушал молча, не перебивая, ответить он ничего не успел, на пороге появился Андрей, сразу же обратившийся к Ставрову:

— Вашего друга прооперировали. Рана серьёзная, но врачи надеются, что смогут сохранить руку.

— Познакомься, Владимир, — сказал Князев, — это Андрей Сиверцев, сержант Ордена Христа и храма. Русский офицер в звании капитана.

— Капитан Владимир Ставров, — представился Ставров, — ныне — предводитель шайки отморозков-беспредельщиков.

Все трое сдержанно рассмеялись. Ставров, ещё ничего не зная о новых знакомых, уже чувствовал, что он среди своих.

Дмитрий очень просто сказал:

— Мы представляем суверенный Орден нищих рыцарей Христа и Храма. Мы действительно тамплиеры. Так же, как и вы.

На следующий день с утра все трое отправились к Серёге в больницу. Раненный недоверчиво глянул на двух незнакомых ему мужчин, ведь вчера он упал раньше, чем появились тамплиеры. Ставров успокоил его:

— Это друзья. Вчера они спасли нам жизнь. Познакомься: Дмитрий, Андрей.

— Сергей, — сквозь боль улыбнулся юноша.

— Сильно болит? — спросил Ставров.

— Недавно сделали укол, теперь терпимо.

— Как на счёт того, чтобы слинять отсюда? — Дмитрий обратился к Серёге так, словно они были сто лет знакомы.

— Только «за».

Дмитрий вышел в коридор и нашёл врача:

— Его можно транспортировать?

— Крайне нежелательно, хотя в принципе можно, но только в лежачем положении и ехать советую предельно бережно.

— Поедем, как за гробом. И ещё, доктор. Этого парня преследуют очень нехорошие люди. Если вас будут спрашивать о нём, его здесь не было, — Дмитрий протянул врачу пачку долларов.

Для торжественной встречи двух Орденов арендовали маленькое кафе на окраине Москвы. Князев сказал Ставрову, что помещение кафе надо предварительно проверить на предмет наличия прослушивающих устройств:

— У меня есть оборудование, но для соблюдения паритетных начал, пошли и ты своего человека — вдвоём проверим. У тебя есть специалист?

— Обязательно, — улыбнулся Ставров.

Кафе уже с утра было закрыто не спецобслуживание, причём весь персонал отсюда удалили. Князеву не долго пришлось ждать человека Ставрова. Вскоре появившийся Кирилл приветствовал его:

— Здравствуйте, господин майор.

— Привет, старлей.

— Счастлив познакомиться с легендой Конторы.

— Рад взглянуть на молодую смену.

Они обменялись цепкими, немного насмешливыми взглядами.

— Непривычно чувствовать себя в качестве партнёра родной Конторы, — меланхолично заметил Дмитрий.

— Ну, какой вы партнёр. Вы по-прежнему наш.

— Нет, Кирилл, я не ваш, хотя и с вами. Но только в том, над чем нам предстоит совместно поработать. И ты уже принадлежишь не столько Конторе, сколько братству. Твоя душа уже в братстве, даже если ты сам этого до сих пор не понял.

— Не думаю, что это настолько принципиально. Ведь Контора сейчас за Церковь.

— Нет, сынок, это принципиально. Представь, что завтра власть в стране поменяется и тебе прикажут поддерживать сатанистов. Тогда настанет момент истины. Запомни, Кирилл: Контора — инструмент государства, политика которого всегда переменчива. Орден — инструмент Христа, а Он неизменен.

— Это, случайно, не вербовка?

— А тебя, случайно, Христос не завербовал?

— Было дело.

— А если ты завербован моим Хозяином, то что я могу к этому добавить?

— Наш разговор не кажется вам странным, Дмитрий Юрьевич?

— Действительно, странно обсуждать со старшим лейтенантом то, что в Конторе знает один-единственный генерал. И говорю я с тобой, как с младшим братом, а не как с младшим офицером. Судьба вашего братства предельно важна и для меня лично, и для Ордена, а потому всё же хочу немного сориентировать тебя во времени и пространстве. О существовании спецслужбы, которую я возглавляю, во всём мире знает от силы два десятка человек. Структура наша небольшая, но обладающая достаточно серьёзными возможностями, а потому негласно входит в джентльменский клуб ведущих мировых разведок, которые работают не только на свои страны, но и друг на друга, потому что иначе в нашем причудливом мире просто не выжить, а правительствам не обо всём и знать надо. В частном случае ситуация такая. Контора приняла решение как минимум ослабить сатанинскую сеть, которая в постсоветской России что-то уж очень быстро развивается. Но для этого у Конторы сегодня нет ни сил, ни средств. Силы и средства есть у Ордена тамплиеров, к тому же борьба с международным сатанизмом — основное направление деятельности Ордена. Но Орден не имеет достаточной и детальной информации по российским сатанинским структурам. Кроме того, действуя на территории чужой страны, Орден нуждается в оперативном прикрытии, конфликт с Кремлём нам решительно не нужен. Так обозначилась точка пересечения наших интересов. Мы наносим совместный удар по одному из нервных центров сатанинской сети. Для этого Орден предоставляет материальные и человеческие ресурсы. Контора даёт информацию и оперативное прикрытие. И тут вдруг нарисовалось братство «Пересвет». Не надо и объяснять, как хорошо оно монтируется в общую схему. С одной стороны, существует ниточка, которая связывает братство и Контору, с другой стороны, появилась ниточка, которая связывает братство и Орден. Братство обладает собственными материальными и людскими ресурсами, к тому же имеет привлекательные организационные возможности. А теперь скажи мне, Кирилл, есть у меня хоть капля смысла тебя вербовать? Ты занимаешь в этой схеме одну из ключевых позиций. Тебя крайне нежелательно сдвигать хотя бы на сантиметр в сторону от этой позиции.

Кирилл слушал Князева с напряжённым вниманием, хотя и старался придать себе вид несколько отрешённый. Когда Князев закончил, он сказал насколько смог степенно:

— Надеюсь, Дмитрий Юрьевич, когда-нибудь и я научусь так же виртуозно расставлять все точки на «i».

— Вот и я на это надеюсь. А пока тебе трудно даже представить, какие ошеломляющие перспективы, причём в мировом масштабе, открывает появление вашего братства. «Пересвет» рождён самой русской землёй, русским православным народом — из глубин национального духа. Ничего подобного на Руси никто и никогда не смог бы внедрить извне, да в Ордене и нет таких идиотов, которые стали бы пытаться это делать. У «Пересвета» есть шанс стать тем словом, которое Русь скажет всему миру в грядущем веке.

— Деус вульт, — улыбнулся Кирилл.

— А жучков в этом кафе нет. Точнее, не было, пока я их не поставил. Твоя задача — их найти. Хочу посмотреть, как вас теперь в Конторе учат.

В Москву Князев взял Сиверцева, Зигфрида и Милоша — восторженный черногорец всю жизнь мечтал побывать в России. Вечером в кафе они пришли в полном составе и при полном параде — в элегантных европейских костюмах, но без галстуков. От «Пересвета» пришли Ставров, Шерхан, Кирилл и почти уже поправившийся Серёга — он только левой рукой пока ещё не владел.

Решили обойтись без горячих блюд, чтобы на кухне не было поваров и не возникало необходимости в официантах. На столе красовались грубо нарезанные балыки, ветчины, сыры, хлеб. Особый упор сделали на икру, красную и чёрную, которая немалыми хрустальными бадейками украшала стол. Шерхан предложил вместо бокалов поставить на стол стальные эмалированные кружки, пояснив: «Это не воровская традиция, скорее армейская и очень хорошо подходящая для братства, как символ нашего нестяжания». Все согласились. Впрочем, из стальных кружек весь вечер пили «Нарзан». Водку подали только на посошок, когда уже расходились.