Ответом ему был сокрушительный удар в челюсть. Братья провели серию молниеносных атак, драки опять не получилось, менее, чем за минуту пятеро гостей были обезврежены. Ещё через час они со связанными руками валялись в яме, вырытой их младшими товарищами. Братья спокойно и хладнокровно бросили на них несколько лопат земли.

— Нет, только не это, любые деньги, возьмите наш джип, — наперебой визжали сатанисты, их рты на сей раз не были заклеены.

Братья кинули ещё несколько лопат земли. Из ямы теперь раздавался только нечленораздельный визг. Впрочем, жертвы были лишь слегка присыпаны землёй. По команде Ставрова братья воткнули лопаты в землю, молча отошли в сторону, погуляли, минут через десять вернулись.

— Хотите жить? — печально спросил Шерхан.

— Да, да, всё что угодно, — донеслось из ямы.

— Ничего нам от вас не надо, волки позорные. Пообещайте только никогда в жизни не подходить ни к одному христианскому храму.

— Обещаем, обещаем, — неслось из ямы.

Сатанистов вытащили, Кирилл опять сфотографировал каждого несколько раз. Ставров, морщась, как от боли, сказал:

— Я не верю вашим обещаниям. Но вы даже не представляете себе, на какую силу подняли свои поганые лапы. Приблизитесь к храму — вновь окажетесь в этой яме, но в следующий раз зароем уже окончательно. Звонить вашим покровителям — бесполезно. Они просто окажутся в соседней яме. У нас — лицензия на убийство. Мы закопаем любого министра.

Оставив сатанистов в лесу, в город возвращались ещё мрачнее, чем в прошлый раз.

— Тебе не кажется, что это погано, то, что мы делаем, — спросил Шерхан у Ставрова.

— Да, погано и грязно, — спокойно согласился Ставров.

— А разве мы этого хотели?

— Мы хотели дать защиту храму, и мы дали защиту храму. И никто из прихожан к нашей грязи отношения не имеет, а богослужения теперь будут проходить беспрепятственно.

— Вроде всё правильно. Почему же на душе так скверно?

— Да потому что мы не сатанисты, — сказал Серёга. — Мы не можем получать удовольствие от человеческой боли, страха, унижения.

Всё было понятно, все замолчали, суесловить никому не хотелось. Наконец, подал голос Кирилл:

— Командир, а ты мог бы, если бы потребовалось, на самом деле закопать их живьём?

— Нет, не мог бы, — глухо ответил Ставров. — Сначала прикончил бы, и только потом закопал.

— А про какую силу, которая стоит за нами, ты сказал этим уродам? — осведомился Кирилл.

— Я сказал про Бога.

Через неделю, во время дежурства на подступах к храму, к Ставрову подошла симпатичная девушка в платке и юбке до земли. Смущаясь и пряча глаза, она сказала:

— Батюшка приглашает вас, господа, после службы в трапезную, чайку попить.

— Спасибо. Мы придём, — тепло, по-отцовски улыбнулся Ставров.

В трапезной собралось человек 20 прихожан — в основном женщины, но было и несколько мужчин, включая молодых.

— Проходите, друзья мои, — батюшка, сидевший во главе стола, встал при появлении братьев. Они подошли к нему под благословение.

— Батюшка улыбался немного виновато и чувствовал себя несколько напряжённо, но его радушие было искренним. Он сказал:

— Присаживайтесь и давайте-ка по рюмочке кагорчика нашего церковного.

Всем налили по полстакана. Братья выпили залпом, мужчины-прихожане последовали их примеру, женщины — едва пригубили.

— Наши прихожане хотели познакомиться со своими защитниками, — батюшка преодолел скованность и искрился дружелюбием. — Расскажите о себе.

— Охранное предприятие «Пересвет», — по-военному чётко сказал Ставров. — Все — православные.

— Все до единого? — удивилась раскрасневшаяся дама средних лет.

— Да, только так.

Разговор постепенно пошёл непринуждённый. Говорили про разных замечательных московских батюшек и про старцев, с которыми кое-кто удостоился беседовать. Про паломнические поездки и про замечательные православные книги, которые кое-кому удалось приобрести, и они обязательно дадут их прочитать. Рассказывали про славную историю своего храма и про священников, служивших здесь до революции, из которых кое-кто вполне достоин канонизации. Рассуждали о возрождении Русской Православной Церкви, которое кое-кому не по нутру, и они препятствуют. Всё, как положено — обычные православные разговоры. Женщин, конечно, распирало любопытство, они желали как можно больше знать про таинственный и загадочный «Пересвет», но братья отвечали односложно и уклончиво: мы охранники, мы православные, ни в первом, ни во втором нет ничего удивительного. А духовник у нас — тот-то, а на службу мы ходим туда-то. Заинтриговали всех — дальше некуда. Девушки изредка украдкой бросали восхищённые взгляды на православных добрых молодцев, и, разумеется, ни с какими вопросами к ним не обращались.

— Позвольте-ка на минуточку украсть вашего командира. Посекретничать с ним хочу, — сказал, наконец, священник.

— Вы тогда обиделись на меня? — сразу же спросил батюшка, когда они вышли на воздух.

— Обиделись, — улыбнулся Ставров, — но потом всё поняли и перестали обижаться.

— Да, вы должны понимать. Над православными сначала смеются, считая нас баранами, не способными за себя постоять, а стоит нам кому-нибудь кулак показать, как тут же раздаются гневные вопли: «Вы не смеете! Церковь не имеет права!». А тут вы. Не в том ведь дело, что меня в порошок сотрут, но соблазна-то сколько, какой хороший повод для того, чтобы вылить очередной ушат грязи на Церковь.

— Вы всё-таки решили от нас избавиться?

— Нет, напротив. Во-первых, вы действуете очень деликатно, а, во-вторых, я уже устал бояться. Пусть говорят, что хотят, пусть хоть в запрет меня отправляют. Если в Церкви есть мужчины, защищающие храмы, то по большому счёту, что в этом плохого? Мы и заплатить вам готовы.

— Платить не надо. Это принципиально.

— Ну тут уж сами смотрите. Ещё вопрос. Двое наших ребят хотят дежурить вместе с вами. Возьмёте?

— Без вопросов. Но не факт, что им так сразу надо в наше предприятие. Мы можем просто организовать совместное дежурство с представителями вашего прихода. А там видно будет.

— Ну, это вы меж собой решите.

— Ещё такой деликатный вопрос, батюшка. Не смотрите на моих парней, как на женихов для ваших невест.

— А почему? — батюшка выглядел ребёнком, которому не дали конфету, на которую он имел полное право. — Девушки у нас замечательные. А вы думаете, им, по нашим временам, легко найти женихов?

— Да девушки-то и правда замечательные, но мы стараемся жить по-монашески, хотя и не давали монашеских обетов, но такие у нас правила.

— Чудо из чудес, — растерялся батюшка. — Ну ладно, я понял. Это дело ваше. Я позову парней, которые вместе с вами хотят храм охранять?

Ставров посмотрел на двух юных прихожан. Вроде, крепкие. Он обратился к ним по-командирски:

— Наше дежурство — не почётный караул. Дважды пришлось применять грубую силу. Спортом занимаетесь?

— Ходим в секцию бокса, — ответил один из них.

— Приходите к нам в спортзал, посмотрим, чему вас в вашей секции научили.

Храм охраняли теперь с приходскими ребятами, которые оказались весьма боевыми и неплохо подготовленными. Через пару дежурств Ставров решил, что на охране этого храма вместе с ребятами достаточно оставить одного Серёгу. Всё было тихо. Сатанистов они, видимо, напугали надолго. Это племя предпочитает действовать в условиях полной безнаказанности, не проявляя никакого интереса к силовым столкновениям.

— Высвобождаются силы, — сказал Ставров на очередном собрании «верховного капитула», — куда перебросим?

— Близится 6 июня, — сказал Серёга, — сатанисты в этот день празднуют рождение Сатаны, устраивают бесчинства на кладбищах. Хорошо бы организовать ночные дежурства на паре кладбищ. Можно к этому наших вольнонаёмных подтянуть, среди них есть неплохие церковные ребята.

Сформировали 2 патруля по три человека. Обоим патрулям довелось столкнуться на кладбищах с сатанистами. Это были жалкие мальчишки и девчонки в чёрной одежде, приготовившиеся резать котов на могилах. Котам вернули свободу, сатанинскую шантрапу разогнали пинками. Один не в меру крутой дьяволопоклонник пытался выделываться. С него сняли штаны и жестоко выпороли по голой заднице офицерским ремнём.