Нужен был Нит. Эдвард легко поймал охотника — в конце лета они чаще бывали в городе, женщины начинали рожать, а значит без мужских рук не обойтись. Вот в начале сентября все родят — и всё, большая охота, считалось, что женщина на второй день после родов вполне может работать в полную силу, и в это же время самая тучная дичь, откормленная на летних травах — что набили за сентябрь, тем и будут питаться зимой. Охотник уже закончил ремонтировать крыши, и занимался заготовкой стрел — вытачивал долгие, тонкие, ровные стержни.

— Нит, — Эдвард давно не смотрелся в зеркало, но видел свое отражение в глазах Нубила — смерть, а не человек. — Ты можешь мне помочь?

— Я могу сделать то, что в моих силах, — Верные Псы никогда не давали пустых обещаний.

— Смотри. Вот это называется карта, — Эдвард заранее запасся местным аналогом бумаги и чернил — прочным высохшим листом и соком из цветочных бутонов. — Это как земля, только если на нее смотришь с большой высоты, тут условные обозначения, так…

— Я знаю, что такое карта, воин Эдвард.

— Это отлично! Смотри, это — ваша земля. Извини, я не очень хорошо рисую, но постараюсь изобразить. Вот тут, на юге, море, этот полуостров — Таврида. Здесь, на севере, тоже море, но до него очень далеко, вот тут — горы, а здесь протекает река. Одна, вот тут с ней сливается другая, здесь — третья, здесь она делает изгиб, а здесь впадает в море. Тут другая река, она чуть меньше, ты меня нашел примерно вот здесь — мы с другими воинами шли из Тавриды на север… Скажи, ты можешь примерно показать, где находится ваш город?

Эдвард боялся. Боялся, что Нит не поймет карты — примитивные цивилизации видят только рисунки, а не понимают, как можно условной кривой передать горы. Боялся, что не сможет толком передать карту — рисовал по памяти, и хоть по картографии у него всегда было "отлично", совсем точно изобразить незнакомую местность тяжело, это не Британия, где он мог вспомнить каждый залив. Боялся, что Нит не узнает местность, все карты были времен до Войны Апокалипсиса, и кто его знает, как изменился ландшафт за две с половиной сотни лет. За вечные облака не мог заглянуть ни один спутник. Эдвард поступал по наитию — он знал с точностью до угловой секунды координаты своей цели, но не знал, что это такое, и где оно находится.

К его удивлению, Нит, вместо ответа, отобрал лист, перевернул его, и на обратной стороне нарисовал свою карту. Той же местности. Правда, без морей — Черное и Балтийское моря были для Верных Псов где-то за пределами мира, но центр Мертвых Земель он передал с невероятной точностью. Так может только хороший, опытный картограф, который занимался этим всю жизнь — были отмечены реки, озера, острова, холмы, леса, болота. Схематично, но очень точно, а в самом центре Нит поставил две точки. Одну — там, где нашел Эдварда, и вторую чуть северо-западнее, почти на самом берегу Данаприса, центральной реки.

— Город, — ткнул он пальцем, и дальше вернулся к своей работе.

— Как ты это сделал? — восхитился Эдвард.

— Дед учил. Ведун показывал. Город, — Нит нарисовал вокруг точки маленький кружок, а потом еще один, огромный, обхватив почти всю карту, добрых пятьсот миль в диаметре. — Таким будет город, если каждый Верный Пес выполнит свой долг.

Хорошие у них амбиции! Тысяча человек, одно поселение, враждебное окружение, и планы на землю, почти в три раза крупнее Британии. Сколько на это уйдет лет, поколений, веков, если каждый год они будут переносить границу на два-три метра? Страшно даже представить. Десятки тысяч — больше, чем существует человечество. Смелость, амбициозность, целенаправленность, которой можно только позавидовать — Эдвард не мог думать так далеко наперед. Его цель была ближе, придвинув к себе лист, он постарался еще раз восстановить в памяти карту, которую сто раз крутил в руках, изучал в мельчайших подробностях, и, наконец, поставил еще одну точку. На северо-западе, на другом берегу Данаприса — город находился почти точно на проложенном еще в Британии маршруте.

— Мне нужно сюда, Эдвард. Помнишь, мы говорили про долг? Это мой долг. Я должен дойти в это место, ты можешь рассказать, как мне это лучше сделать?

— Нет, — ответ категоричен и беспрекословен.

— Но почему? Нит, я же не прошу у тебя чего-то невозможного…

— Ты без меня не дойдешь. Я провожу тебя, — и дальше вернулся к стрелам.

— Ты… — на такое парень даже не надеялся. Отвлечь охотника в конце лета — преступление, у них слишком много дел, чтоб гулять с чужаками. Но сказано было таким тоном, что возражений быть не могло. Решение принято, Нит поведет Эдварда. — Ты даже не спросил, что я там хочу найти!

— Зачем? Ты сказал, что это — твой долг. Я проведу тебя.

Вот и все. Других объяснений быть не может. Есть долг, его нужно исполнить — с таким проводником заведомо безнадежное предприятие начинало обретать реальные перспективы. Но это не значит, что нужно забывать про подготовку. Эдвард не собирался быть обузой, он будет идти на равных, и если Нит передумает — пойдет дальше сам. С Нубилом. То, что верный раб его не бросит, не вызывало сомнений — даже в ад они уйдут вместе, их судьбы были сплетены при рождении, ведь недаром судьбе было угодно так, чтоб безродный афганец и британский лорд голубых кровей родились в один день, в один час, в одну минуту. Они вместе издали первый крик, и вместе издадут последний вздох. Но все же Эдвард решил поговорить с Нубилом. Раб был единственным, кто до сих пор не догадался, что задумал хозяин — он просто не задавался таким вопросом, и новость, что скоро, в конце лета, они двинуться дальше, стала для него полной неожиданностью.

— Лорд Эдвард, это очень опасно! Я видел, там страшно! Может, не стоит?

— Так надо, Нубил. У меня просто нет другого выхода. Но ты не волнуйся, с нами будет Нит, а с ним совсем не страшно.

— Я не боюсь за себя, лорд Эдвард, я боюсь за вас! Нас будет всего трое, с вами может что-то случиться, и я не смогу ничем вам помочь! Лорд Эдвард, может, мы еще поживем здесь? Еще подождем?

— Чего подождем, Нубил? Третьего пришествия?

— Лорд Эдвард, нам обязательно помогут! Они не могут про вас забыть, они обязательно придут вам на помощь…

— Кто придет? Нубил, нас всех уже давно похоронили. Никому мы не нужны, кроме самих себя. Скажи, тебе тут нравится? Тебе нравится такая жизнь? Мне — нет. Мы должны идти.

— Лорд Эдвард, а как же ваш дядя? — Нубил редко возражал хозяину, и на этот раз попытался применить, как он думал, последний козырь. — Лорд Дэвид вас не забудет, он обязательно нам поможет! Он придет сюда, и всех нас спасет!

— Это дядя-то? — парень расхохотался. — Да дядя Дэвид, пожалуй, последний человек во вселенной, которого интересует наша судьба… Хотя нет, вру — как раз наша судьба его очень интересует, только немного в другом смысле…

1980 год от Рождества Христова, 22 марта

— Он ушел?

— Да. Джон, рад тебя видеть!

— Я тоже рад, лорд Гамильтон. Как я понимаю, нашу маленькую проблему можно считать решенной?

— Да. Считай, что Эдварда больше не существует. Нью-Перт, это черная дыра, если даже он оттуда выберется, то уже далеко не тем… Но это вряд ли. Уж я постараюсь.

— Отрадно слышать. Как все прошло с Робертом? Как он это воспринял?

— Тяжело. Но ты же знаешь моего брата, с ним всегда можно договориться — он вошел в наше положение, да и отношения между ним с Эдвардом далеко не такие теплые. Я бы даже сказал, ледяные — Роберт подозревает, что леди София нагуляла Эдварда на стороне. Уж очень он не похож на старших братьев, да и у Роберта, ты сам знаешь, с этим уже много лет проблемы, первые два раза не обошлось без благословения Папы, а в третий все прошло подозрительно легко… А выносить сор из избы — ты представляешь, что начнется, если лорд Роберт Гамильтон потребует генетическую экспертизу? Наш род много лет будет от такого позора отмываться, так что с Эдвардом это было самое просто решение.