Довольно наш язык в себе имеет слов;

Но нет довольного на нем числа писцов.

Употребление слова писеци в значении «писатель» могло, разумеется, препятствовать снижению слов скоро­писецили борзописецдо «титула» плохого, недобросовест­ного литератора. Однако в XVIII столетии в основном не это обусловило сохранение в них старого значения, а то, что новая литература лишь только зарождалась и необхо­димость в развитии иного значения не была еще со­циально острой. Позднее, когда она обострилась, сравне­ние со скорописцами или борзописцами литераторов, ли­шенных дарования, какой бы то ни было оригинальности, писавших быстро и много, явилось вполне правомерным. Вот один из таких случаев: «Господствующий ныне дух промышленности отвратил людей гениальных и даровитых от истинного их назначения и сделал из них скорописцев, небрегущих о пользе своих читателей и о собственной славе» (Греч, Путевые письма). Заметим: слово скоропи­сецв таком употреблении не удержалось в языке, выжило название борзописец. К тому времени прилагательное борзый, приемлемое в качестве определения к собакам и, менее, к лошадям, в каких-либо иных ситуациях, в том числе и в борзописец, осознавалось как архаическое. Да в целом и слово борзописецв его традиционном смысле считалось уже устаревшим. Вполне устарелое в этом значении, оно еще сто лет назад не обладало иной семантикой: в Словаре 1847 г. отмечено только: «Борзо­писец... Стар. Скорописец». Но уже приблизительно в это время в слове намечается переход к новому значе­нию — под борзописцемпонимают совсем не скорописца, а способного писать скоро и бегло автора: «Ты был бы лихим борзописцем, выучился бы писать скоро и бегло и написал бы горы» (Белинский, Письмо В. П. Боткину 31 марта—3 апреля 1843 г.).

Проходит четыре десятилетия, и в Словаре Акад. 1891 г. регистрируются два значения, причем в качестве первого выступает новое: «Плохой автор, пишущий много, но поспешно и небрежно», а далее идет старое значение «скорописец». В атмосфере борьбы прогрессивных кругов с самодержавною реакцией, когда появилась необходи­мость в убийственном, уничтожающем прозвище ее лите­ратурных лакеев — беспринципных, продажных писак, слово борзописецнаполнилось новым содержанием. Борзопис­цемстали именовать не просто плохого автора, а именно такого, который в своей литературной практике руковод­ствовался выгодой, неблаговидными соображениями.

Развитие новой семантики слова отражено в совре­менных словарях, притом не столько в определениях, сколько в иллюстрациях к ним. В Словаре Ушакова это слово приведено с пометкой «ирон<ическое>» и имеет та­кое определение: «Писатель, который пишет охотно, но не­брежно, наспех (обычно о журналисте). Присяжные бор­зописцы „Руля" подняли очередную кампанию против со­ветской интеллигенции». В Словаре Акад., I, 1948 г. нахо­дим такое толкование: «Плохой автор, пишущий быстро и много». В Словаре Ожегова 1953 г.: «Тот, кто пишет быстро, наспех и поверхностно. Продажные борзописцы буржуазной прессы». Эпитеты присяжныеи продажныедля борзописцев становятся типичными, свидетельствуя о том, что борзописцы— это не просто те, кто пишет не­брежно и поверхностно, а главным образом злопыхатели и клеветники. В самом деле, автора плохих, поверхност­ных творений борзописцем не обзывают, а в худшем слу­чае аттестуют только как графомана. Современное значе­ние и условия употребления слова борзописециллюстри­руют следующие примеры: «Подписи советских людей под Обращением Всемирного Совета Мира служат новым подтверждением подлинно миролюбивых устремлений на­шей страны. Напрасно продажные борзописцы и полити­каны из империалистического лагеря пытаются выдать белое за черное и обвинить Советский Союз в агрессивных намерениях» (Известия, 8 сент. 1951 г.), «Как бы ни расхваливали борзописцы капиталистической прессы „прелести“ буржуазной демократии, им не скрыть всевластия капиталистических монополий» (Правда, 4 окт. 1957 г.).

Закрепление названия борзописецза писакой-злопыхателем было закономерно: в русском языке устарелые слова нередко используются как названия, окрашенные отрицательной эмоцией. Не исключаем известного влия­ния и такого экспрессивного момента, как сравнение злоб­ствующего писаки с борзою собакой. Так, в предисловии к сборнику «Десятилетие Вольной русской типографии в Лондоне» Герцен клеймил бумагомарателей, служивших жандармскому отделению, как «борзых и гончих публи­цистов».

Откуда пошли деловые люди

Образование прилагательного деловойпрозрачно. Оно произведено от существительного дело, которое содержит ряд значений. Наиболее общие из них и ныне и в далеком прошлом — «труд», «работа», «деятельность». Заметим: деломназывают и специальность, вид работы — литейное дело, столярное дело и т.д. Подобное значение слова делоизвестно с давних пор. В прошлом делов этом смысле употреблялось довольно широко. Древняя письменность сообщает нам, к примеру, о таких делах: дело ручное(ру­коделье), дворовое(выполнение различных работ по двору), острожное(возведение острогов, то есть крепост­ных оград), валовое(насыпка крепостных валов), засеч­ное(сооружение засек), каменное(возведение построек из камня и кирпича), башенное(строительство башен), хамовное(выработка полотен, холстов, скатертей), седель­ное(изготовление седел) и т. д. Наемным работникам платили за дело, обыкновенно писали: от дела. Приведем строки из расходной книги 1629 г., которая велась в Ельце: «Делано к мел(ь)ничным колесам два подпятника куплена укладу (стали. — С. К.) и от дела дано и всево денег изошло на подпятники воем алтын две ден(ь)ги»; «Делоли к мел(ь)нице колотовке новое колесо куплено дубу и от дела дано плотнику и работником и всево денег изошло рубль дватцат(ь) два алтына пять денег»; «Збивали на винокурни приимочныя два дщана дано от дела семнатцат(ь) алтын з ден(ь)гою» (Р. в. I ', № 16, л. 24, 27 об.—28, 32 об.).

Не каждый занятый трудом, делом числился в дело­вых людях. Крепостные крестьяне по обыкновению так и слыли крестьянами. Деловыми людьми являлись работ­ники, выполнявшие определенное дело либо по вольному найму, либо вследствие личной зависимости от барина, хозяина, на которого они работали. Во вторую группу входили кабальные и дворовые люди. Лично зависимые работники были частной собственностью и считались по головам: «...десять деревень зятю же моему, князю Да­нилу Васильевич(ю), да десять го(ло)в людей служних и дѣловых» ^[49]. В первые века существования разряда дело­вых людей он охватывал работников и квалифицирован­ного и неквалифицированного труда. Наряду с мастерами- живописцами или тонкими вышивальщицами деловыми людьми являлись, например, и землекопы и пахари. А са­мое определение деловойбыло многозначным. Деловойбыла рабочая пора и рабочие лошади — деловыми. Объем понятия «деловые люди» не оставался неизменным. Иногда он ограничивался лишь наемными людьми. Впоследствии Словарь Акад. 1809 г., касаясь названия деловые людив Уложении 1649 г., объяснял его таким образом: «Люди рабочие, или исправляющие работу по найму».

Семантическая специализация названий деловой че­ловек, деловые людинамечалась и в другом направле­нии— постепенно они все прочнее связывались с катего­рией ремесленников: мастеров, ловких и сметливых умель­цев; приблизительно так и толкуется название деловые людив современном историко-терминологическом словаре: «Люди деловые — холопы-ремесленники, мастеровые» ^[50]. Этот сдвиг оставил следы в старой русской письменности: определение деловые(люди) дополнялось вторым, харак­теризующим опытность работников, вроде слова мастеро­вые: «...и на дворе бы кроме очередных деловых масте­ровых людей никто не ночевал» ^[51].