Макса она узнала издалека, и не только по выбитой надписи на боку «МА-Икс 8350», а и потому, что тут был только один корабль подобного класса. Может, для местных пылесосов у него слишком уж инопланетный корпус – неровный, вытянутый, с дисковидными полукружьями по бокам. Большая часть звездолетов, выстроившихся в два ряда по сторонам, имели совсем другие формы: так любимые фулонгийцами цилиндры с конусообразными верхушками – длинные, похожие на земные ракеты.

Голограмма у трапа совсем не напоминала взбесившегося качка-дворника, как тогда на Байконуре. «Боже, а ведь прошло совсем немного времени!» Ира еще раз взглянула на полупрозрачное полотно, висящее в метре над землей, – сухое застывшее перечисление технических характеристик и цена. Ирина попробовала взобраться по трапу, но не тут-то было – ее нижние конечности просто не могли дотянуться до следующей ступеньки. Она остановилась в нерешительности.

– Малыш, – донеслось из трюма. Это был голос Макса, но вроде и не Макса вовсе. Какой-то слишком бесцветный, безэмоциональный. – Сойди с трапа, пожалуйста.

Ира подчинилась, отступив на пару метров. Пластины лестницы вдруг повернулись вокруг своей оси, образовав покатую горку. «Надо же! Он и такое умеет, оказывается».

– Поднимайся. Хочешь корабль посмотреть? – спросил механический голос.

Если бы Ира могла кивнуть, она бы это сделала. А так просто выдавила невнятный звук из голосовых связок и полезла по пологому склону наверх, цепляясь хоботом за перила.

– Макс! – позвала она почти шепотом, добравшись до трюма.

Никто не ответил.

– Ма-а-акс, – повторила Ира.

– Ты… ты, малыш, имеешь в виду предыдущего хозяина? Так к нему обращались некоторое время назад, – сообщил тот же голос.

– Да.

– Его здесь нет.

– А вы тогда кто?

– Я – искусственный интеллект этого корабля, компьютер.

– А где Макс? – Ирина шарила глазами по непривычно пустому трюму.

– Отбывает наказание, поэтому корпус и выставлен на продажу. А ты что здесь делаешь, малыш?

– Где отбывает? – Она, как всегда, проигнорировала вопрос.

– Хм… Малыш, ты мне кажешься знакомым. – На том конце провода задумались. – Не пойму только чем? В моих логах о тебе упоминаний нет. Так что тебя привело сюда, где твои родители?

– Папа возвращается из космической экспедиции, – выдала Ира стандартную ложь, – должен скоро подойти. Мама попросила меня выбрать ему подарок к годовщине… к годовщине… как это… «слияния трех».

– Значит, твой «тик» тоже подойдет?

– Конечно, – не моргнув глазками заверила Ира, – разве можно праздновать священный союз вдвоем?

– Тогда проходи, малыш. Думаю, ты хочешь осмотреть корабль.

К своему разочарованию, на средней палубе Ира столкнулась хобот к хоботу с другим фулонгийцем, с широким даже по здешним меркам телом. Потенциальный покупатель целенаправленно ходил по коридору, пыхтя от напряжения и обливаясь потом, заглядывал в каждый отсек. Бортовой компьютер громко перечислял толстенному пылесосу технические детали, а тот оценивающе разглядывал приборы и механизмы. Ира еле разминулась с ним, зайдя в медицинский модуль, чтобы пропустить розовую тушу. На белоснежном пушистом ковролине отсека почему-то красовалось коричневое пятно. Как раз в том месте, где она в прошлый раз стояла, ломая оболочку спасательной капсулы. В остальном все было как прежде. Ира проводила взглядом грубую сморщенную кожу фулонгийца, заслонившую проем двери, и двинулась в рубку.

– Так где сейчас предыдущий хозяин? – настойчиво переспросила она у компьютера.

– А ты осторожный, малыш, – отметил тот, – почти как взрослые. Боишься, что владелец вернется, выиграв апелляцию, и заявит права? Или в теле какого-нибудь дроида-горничной напакостит твоим родителям в отеле? – Он явно усмехнулся.

– Вы можете просто сказать, где он сейчас? – Ира задумчиво посмотрела на сжавшихся в углу клетки му’ум-рэков. Бедненькие, совсем им плохо. Так притихли…

– Минутку, сейчас проверю. – Компьютер задумался секунд на десять. – Вот: «Накопительный дроид-сортировщик 3931», это тут, на орбите Фулонга. «Срок 600 темпов, последняя апелляция отклонена». Так что твоим родителям не о чем беспокоиться, разве что вы имеете бизнес по сбору плазмы и он насолит вам, перепутав контейнеры.

– Ясно, спасибо, – ответила Ира, подойдя к мумрикам.

– О, если ты заметил вывеску, малыш, эти существа идут в довесок к кораблю! – воскликнул голос с явным намерением заинтересовать потенциального покупателя, пусть и ребенка.

– Да, я знаю. Можно воспользоваться вашим терминалом? – Ира увидела в отсеке знакомую панель, на которую раньше внимания не обращала.

– Конечно, гражданин, – вежливо ответил компьютер. – Я пока позабочусь о другом посетителе, а вы чувствуйте себя как дома.

«Гражданин» – так приятно, хоть и незаслуженно.

Леня, точнее его прототип, жил за МКАДом, но не так уж далеко от центра мегаполиса – в местечке Красногорск. Агент 24 добрался туда без особых приключений, если не считать того, что один из пассажиров рейса Байконур – Москва, перебрав шампанского, устроил небольшую бучу прямо в самолете, ругаясь матом и брызжа слюной в лицо другим гуманоидам. Но милые, педантичные и не по годам, как показалось 24-му, рассудительные стюардессы быстро угомонили человека, отведя его в уборную, где тот блевал остаток пути так, что слышно было на весь салон. Люди брезгливо морщились, но почему-то терпели это надругательство над мозговыми клетками. Леня не стал вмешиваться, боясь выдать себя ненароком. «Хотя землян трудно понять и куда смотрят полицейские дроиды? Ах да – их же здесь нет».

Перед миссией 24-й перелопатил груду литературы о менталитете жителей Сол-3, особенно об обычаях автохтонов северо-восточной части главного материка, где Глущенкову предстояло работать. Ничего особенного – заурядная раса на третьем этапе развития цивилизации. Ничем не лучше и не хуже других и не без своих… как их… заморочек. Агент привык к подобным заданиям, и сейчас он думал лишь о том, как в случае успеха – а в успехе он не сомневался – 24-й станет 23-м, а может, даже 22-м. Это все, что его беспокоило на данный момент, кроме сути миссии, конечно.

Разобраться с сетью транспортных коммуникаций было проще простого, тем более что Леня помнил схему подземного транспорта Москвы наизусть. Он даже мог точно сказать, сколько минут потребуется, чтобы добраться от одной станции до другой. К тому же распределение линий метро показалось агенту 24 весьма логичным, хоть и слегка сумбурным, но он готов был сделать скидку на неконтролируемое расширение границ города.

Доехав до станции «Волоколамская», Леня сел на маршрутку и в данный момент трясся вместе с двумя десятками пассажиров в грязном «Форд-Транзит». Только гуманоиды сидели, а 24-й стоял, вцепившись в спинку кресла, и ногами придерживал свой безразмерный чемодан в проходе. Но здесь такое поведение было в порядке вещей, так что Леня не переживал, что его раскроют.

– Дай пройти, козлина! – гаркнул ему прямо в ухо смуглый гуманоид, поднявшийся с заднего сиденья. – Понаставил тут… Копыта убери!

Леня подвинулся, вжавшись в кресло и не желая провоцировать конфликт. Бородатый тип наружности, которую 24-й определил бы как типаж жителя предгорий Кавказа, раскорячившись, перешагнул его чемодан и направился к выходу.

– Понаехало всякой… – Голос смуглого потонул в шуме проезжающих колесных повозок за открытой дверцей.

Странно. По информации, которую агент почерпнул и заучил перед отправкой, идиому «понаехали» имели право употреблять лишь коренные обитатели Москвы, во внешний облик которых Леня прекрасно вписывался. Так казалось на первый взгляд, но, возможно, в базе были устаревшие данные. А может быть, все зависит от наличия вкладыша временной регистрации, которого у Лени не было? Поэтому агент 24 на этот раз не стал ломать наглому гуманоиду хребет, хотя мог бы даже в этом теле. Леня подвинул свою кладь ближе к выходу – следующая остановка была его – и, согнувшись, начал изучать унылый пейзаж за окном.