— Ч… что?

Он улыбнулся:

— Но не могу же я перевязывать вам плечо поверх платья?

Сьюзен не нашлась, что возразить, и принялась расстегивать верхнюю пуговку. Одной рукой делать это было не очень удобно, и Чейз решил ей прийти на помощь.

К счастью, расстегивая крошечные пуговки на платье Сьюзен, он не видел выражения ее лица. Сьюзен не в силах была отвести от него глаз. Она любовалась его длинными золотистыми ресницами, загибавшимися на кончиках кверху, его густыми бровями, его синими глубокими глазами… Ей хотелось прикоснуться к его сильным мускулистым рукам, потереться о них щекой. Ей нравилось ощущать его особый, присущий ему одному запах. Запах, к которому она успела уже привыкнуть.

Дул прохладный ночной ветер, но Сьюзен не чувствовала холода. Напротив, присутствие этого мужчины заставляло все ее тело пылать…

— Нужно расстегнуть еще немного, чтобы высвободить для перевязки руку, — объяснил он так, как будто извинялся.

Сьюзен затаила дыхание, когда его пальцы коснулись ее груди. Наконец он расстегнул платье до талии, сел на корточки и, достав из кармана платок, стер со своего лба внезапно выступивший пот.

Достаточно было одного взгляда на него, чтобы Сьюзен поняла: он чувствует то же самое, что и она, — их обоих захлестнуло дикое, полуживотное чувство, которое невозможно ни понять, ни преодолеть!

Сьюзен попыталась высвободить из платья левую руку и опять закричала от боли. Стало ясно: чтобы вытащить левую руку, нужно сначала вынуть правую. Сьюзен осторожно сняла правый рукав, затем левый. Боль все равно оказалась невыносимой, и она до крови прикусила нижнюю губу. Но вот она уже сидела перед Чейзом со спущенным по пояс платьем, в одной лишь нижней рубашке.

— Очень сожалею, но боюсь, вам придется снять и это тоже, — сказал Чейз и закрыл глаза: — Я не буду смотреть.

В нижней рубашке были большие проймы, и Сьюзен относительно легко с ней справилась, поминутно поглядывая, не подсматривает ли Чейз. Нет, он не подсматривал.

Донельзя смущенная и пристыженная, Сьюзен прижала рубашку к обнаженной груди и, опустив ресницы, пробормотала:

— Я готова.

Он открыл глаза и онемел от восхищения. При свете костра ее белые плечи блестели, словно выточенные из слоновой кости. Даже несмотря на спутавшиеся волосы и облупившийся на солнце носик, Сьюзен являла собой чрезвычайно соблазнительное зрелище. Его взгляд невольно скользнул по ее груди. Рубашка не могла скрыть ее пышность. Сердце Чейза забилось сильнее.

«Успокойся, — говорил он сам себе. — Все это только потому, что ты давно не был с женщиной, и в тебе накопилось желание».

Дав себе слово, что, добравшись до Золотых Холмов, он в первую же ночь посетит бордель, Чейз решительно взял в руки оборку и принялся перевязывать Сьюзен плечо, стараясь выбросить из головы все дурацкие мысли.

Но его руки дрожали, а на лбу вновь выступила испарина. Он откашлялся и встряхнул головой:

— У меня такое ощущение, что вы сломали ключицу. Я сейчас хорошенько перевяжу вас, а сразу как приедем в город отведу к доктору.

Он отчеканивал слова, сам не слишком понимая их смысл. Он думал только об одном: поцеловать ее или не поцеловать.

А его прикосновения Сьюзен заставляли дрожать. Она уже начала бояться этого нового ощущения. Она устала от него…

Сьюзен внимательно смотрела, как осторожно перевязывает он ей плечо. На лбу его блестели капельки пота. Сьюзен подумалось о том, что уже ничуть не боится Чейза. Нет, он нисколько не похож на ее грубого и жестокого кузена Эндрю. Сьюзен вспомнила с содроганием, как Эндрю избивал ее, сдирал с нее одежду, трогал самые потаенные уголки ее тела.

Тедди же, напротив, ни разу даже не поцеловал ее. Если, конечно, не считать того похожего на клевок прикосновения к ее щеке.

Окончив перевязку, Чейз как следует затянул узел. Сьюзен поморщилась от боли.

— Простите… — сказал он.

Сьюзен смотрела на его губы: интересно, каким будет поцелуй этого человека? И каким будет поцелуй Тедди? И будут ли поцелуи Тедди пробуждать в ней те же сладострастные чувства, что и робкое прикосновение Чейза к ее плечу? Сьюзен очень на это надеялась. Ей нравились ощущения, которые пробуждали в ней ласки Чейза, и хотелось как можно скорее узнать, что такое мужская любовь.

Хотя Эндрю так и не сумел ее изнасиловать, Сьюзен казалось, что, судя по его попыткам, она достаточно хорошо представляет, что происходит между мужчиной и женщиной.

Чейз отрезал остатки оборки ножом и улыбнулся.

— Простите, что сделал вам больно, мисс, — сказал он, проводя теплой ладонью по ее плечу. — Как вы теперь?

Сьюзен слегка пошевелила рукою.

— Вы не причинили мне никакой боли, мистер Маккейн, и мне уже гораздо лучше. Спасибо вам за все. — Сьюзен слабо улыбнулась.

— Я сделал только то, что сделал бы на моем месте любой. — Чейз отдернул руку, отвернулся и принялся собирать вещи.

Сьюзен хлопала глазами так, словно он окатил ее холодной водой. Какая же она глупая! Навыдумывала себе Бог знает чего из-за поцелуя, который наверняка ничего для него не значил.

Сьюзен Сент-Клер тяжело вздохнула. Она попробовала одеться, но боль в плече заставила ее вскрикнуть. Чейз мгновенно вернулся, откинул назад ее волосы и, надев платье, принялся застегивать пуговки.

Он застегнул три из них, и вдруг его пальцы скользнули, лаская, по ее груди. Сьюзен не отшатнулась. Они оба были охвачены огнем безумия.

Сьюзен подняла на Чейза глаза: его взгляд был прикован к ее груди. Но заметив, что Сьюзен смотрит на него, Чейз отдернул руку и вновь принялся застегивать пуговицы.

Покончив с последней пуговкой, Чейз накинул на плечи Сьюзен одеяло и, поднявшись на ноги, сказал резко, вглядываясь куда-то:

— Я-то думал, что нам уже пора называть друг друга по имени. Даже Маккейн звучит лучше, чем мистер Маккейн.

Он взял фонарь, мешок и поспешно ушел — так, точно не мог больше всего этого выносить.

Сьюзен сидела без движения, несколько сбитая с толку столь неожиданной переменой в его настроении. «Наверное, он злится на меня за мою неуклюжесть, за то, что я упала в шахту, что прибавила к его проблемам еще одну, — думала она. — Только бы он меня не бросил!»

9

Чейз сидел подле нее у потрескивающего костра и чистил винтовку, Сьюзен полуоблокотилась на мешок и ковровую сумку, которые он заботливо положил ей под голову, и мечтательно смотрела на его большие, скользившие по гладкому стволу руки.

Как бы ей хотелось оказаться сейчас на месте этой винтовки! Как было бы хорошо, если бы эти сильные руки скользили по ее плечам, шее, случайно коснулись бы ее груди! От одной мысли об этом Сьюзен задрожала и накрылась с головой одеялом, словно прячась от холода.

Но она не в силах была не смотреть на Чейза. Вновь откинув одеяло, она залюбовалась его крепкими мускулистыми руками, которые золотило пламя костра. Сьюзен покраснела, испугавшись собственных мыслей, и отвела глаза в сторону.

— Маккейн, — пробормотала она.

— Да? — откликнулся он, не поднимая головы.

— Вы можете взять себе мои драгоценности.

На мгновение он застыл, потом с удивлением посмотрел на нее:

— Драгоценности?

— Вы что, забыли? Я же пообещала, что отдам их вам, если вы не бросите меня и вытащите из ямы.

— Ах, вот оно в чем дело!.. — Он вновь принялся чистить винтовку.

— Да-да, я всегда выполняю свои обещания.

— Ну, это обещание можете спокойно оставить при себе. Мне не нужны ваши драгоценности.

Теперь настал черед Сьюзен изумляться: как это так, она предлагает ему драгоценности, которые стоят так дорого, а он отказывается?

— Но я ведь вам очень обязана! Я хочу, чтобы вы их взяли.

Чейз пристально взглянул на нее. Кажется, никогда в жизни ему не приходилось видеть столь красивую девушку. Пламя костра плясало в ее глазах, румянило щеки. «Наверное, он думает, что это самые обычные безделушки», — решила Сьюзен и попыталась объяснить: