Тедди залился краской, а на глазах его выступили злые слезы.

— О Боже, Сьюзен, ты и вправду беременна от этого… этого мексиканца?

Не будь ситуация столь зловещей, Сьюзен непременно расхохоталась бы в ответ на его жалкий лепет. Ей было все равно, что думает о ней Тедди Ливермор.

— Да, так оно и есть, Тедди. Я беременна и жду ребенка.

Панчо переводил взгляд со Сьюзен на Тедди и обратно.

— Ага, значит, ты знаком с этой сеньоритой? И ты знал, что она здесь работает?

Брови Тедди взлетели ко лбу:

— Ты работаешь здесь?

— Да, а что тебя удивляет? — сказала Сьюзен с издевкой. — Ты же сам сказал, что я шлюха…

— Да, мне следовало предвидеть, что ты этим кончишь, — процедил Тедди сквозь зубы.

Не обращая внимания ни на Переса, ни на его нож, Сьюзен обернулась к Тедди со сладкой улыбкой на лице:

— Тем более, что всем этим я обязана тебе. — И с размаху влепила ему крепкую пощечину.

Тедди растерялся. Он потер пылающую щеку и посмотрел на Сьюзен как будто недоумевая: за что она так?

— Я приехал в Золотые Холмы, чтобы просить тебя стать моей женой. — Он сжал ее ладонь. — Но теперь…

— Но теперь, когда выяснилось, что я, к несчастью, жду ребенка от другого мужчины и работаю в публичном доме, я, конечно, для тебя уже недостаточно хороша, не так ли? — сказала Сьюзен, и ее зеленые глаза сверкнули гневом. — Если хочешь знать, Тедди, даже если бы ты был единственным мужчиной на свете, а у меня было бы десять детей — я все равно не вышла бы за тебя замуж. А теперь убирайся отсюда, ты, жалкий трус. Иди поищи себе другую дуру, которая поселится в твоей грязной халупе.

Тедди Ливермор в крайнем смущении попятился к двустворчатой двери.

Панчо же, закинув назад голову, громко хохотал, потом протянул к ней обе руки:

— Ах, сеньорита, в вас столько огня! Идите к Панчо! Согрейте его вашим пламенем!

Сьюзен, в которой еще клокотал гнев на Тедди, бросила на мексиканца взгляд, полный ненависти, и почти истерически закричала:

— Убирайся и ты отсюда, грязный подонок! И не смей ко мне прикасаться!

Перес хлопнул себя по колену и залился диким хохотом:

— Си, это мне нравится! В вас столько пыла! И я хочу поближе узнать вас… — Перес перестал хохотать. — Что-то мне чертовски захотелось пить после этого глупого разговора. Пойдем в бар, смочим чем-нибудь горло…

Прижимая к себе обрывки платья, чтобы хоть как-то прикрыть наготу, Сьюзен покорно спустилась по ступенькам в бар. Помимо бандитов, там были лишь Тедди, уныло облокотившийся на стойку, и Лили с перепуганными насмерть девочками. Видимо, все остальные клиенты слиняли, как только появился Перес со своей шайкой.

Музыка давно уже не играла: пианист лежал убитый, уткнувшись лицом в клавиши, а из спины его торчала рукоять ножа.

Всем женщинам велено было отойти к стене. Всем, кроме Сьюзен.

Вдруг среди всеобщего оцепенения раздался спокойный голос:

— Эй, Перес, отпусти девушку и брось оружие на пол!

— Чейз! — тихонько прошептала Сьюзен, мгновенно узнав любимый голос, но самого Чейза нигде не было видно.

— Ложись на пол, Сьюзен! — крикнул Чейз.

Но прежде, чем Сьюзен сообразила, что делать, Перес обхватил левой рукой ее за шею и грубо притянул к себе, прикрываясь ею, как щитом. Остальные бандиты наставили оружие в ту сторону, откуда раздавался голос Чейза.

Послышался выстрел, и Сьюзен громко завизжала. Один из бандитов замертво повалился на пол.

— Отпусти ее, Перес! Сопротивление бесполезно: вы окружены!

— Вы один, сеньор, — с насмешкой сказал Перес, — а нас двадцать.

— Нет, Перес, ты ошибаешься! Посмотри-ка в окна: в каждом из них сидит человек с винтовкой и целится прямо в твою дурацкую башку. Так что, оставь девушку и бросай оружие.

— Это вы бросайте оружие, сеньор! Сюда, на пол! А не то я укокошу вашу красотку. Пронто!

У самого уха Сьюзен послышался зловещий щелчок курка…

33

— Сьюзен! — крикнул Чейз. — На пол! Скорее!

Плохо соображая, что делает, Сьюзен вывернулась из цепких рук Переса и что было сил саданула его в пах. Он завопил, а она бросилась вперед, туда, где в углу за стойкой бара визжали девушки. Не успела Сьюзен упасть на пол, как началась дикая перестрелка.

Пули, словно град, сыпались изо всех окон. Мексиканцы отстреливались, но один за другим валились на пол, точно подкошенные.

Сьюзен была так взволнована и так боялась за Чейза, что не сразу заметила Тедди.

— Сьюзен? — прорезался его голос сквозь грохот выстрелов.

Подняв голову, Сьюзен увидела, что рядом с ней сидит ее несостоявшийся муж — весь покрытый битым стеклом, с зажатой между ног бутылкой виски. Она с отвращением отвернулась от него: сейчас ее волновали только Чейз и их ребенок.

А Тедди пробормотал:

— Когда я договаривался с Пересом, то не знал, что так получится. Он обещал мне не ходить в Золотые Холмы. Говорил, будет ждать, пока золото повезут из города.

Сьюзен не сразу поняла смысл его слов и судорожно стала соображать, что бы это могло значить. Видимо, Тедди пронюхал, по какой дороге повезут золото, и продал эту информацию Панчо Пересу.

Стихший всего на мгновение огонь начался вдруг с удвоенной силой. Тедди вскрикнул и повалился на пол. Пуля попала ему прямо в голову. Широко открытые глаза его смотрели на нее, но уже ничего не видели.

Сьюзен почувствовала, как к горлу подступает тошнота, и в ту же секунду ее начало рвать прямо на жалкое тело Тедди. Судорога сотрясала ее снова и снова, и лишь когда желудок ее полностью опустел, Сьюзен, закрыв глаза, смогла лечь на пол, дрожа от озноба и слабости.

Потрясенная смертью Тедди и измученная приступом рвоты, Сьюзен плохо соображала, что происходит вокруг. Вдруг чья-то рука грубо схватила ее за плечо и потащила вон из бара.

Открыв глаза, Сьюзен с ужасом увидела, что это Панчо Перес. Он, прикрываясь ею, как щитом, толкнув ногой дверь черного хода, вытащил Сьюзен на улицу.

Сквозь пелену тумана судорожно соображала Сьюзен: где же Чейз? Где все остальные? Куда тащит ее Перес?

Во дворе громко ржали испуганные перестрелкой лошади мексиканцев. Перес подтащил Сьюзен к одной из них, усадил в седло и уже поставил было ногу в стремя, как в ту же секунду из двери черного хода, словно смерч, вынесся Зверь, мертвой хваткой вцепился Пересу в шею и повис на нем. Глаза Переса вылезли из орбит, и он хрипя рухнул на землю.

— Молодец, Звереныш! — послышался голос Чейза.

Чейз бросился к Сьюзен, снял с лошади и сжал в крепких объятиях.

Сьюзен кинула быстрый взгляд на Панчо Переса: при смерти этот человек был еще отвратительнее. Зверь лежал рядом с ним и грозно рычал.

— Перес еще жив, Зеленоглазка, — сказал ей Чейз. — К несчастью, мне дан приказ взять его живым. Хорошо, что Зверь не задрал его до смерти.

— От кого ты получил этот приказ, Чейз? Что все это значит?

— Сначала я свяжу Переса, — улыбнулся ей Чейз, — а потом тебе все объясню.

Когда прибыл шериф Деккер, связанный Перес уже лежал на полу в вестибюле.

— Я посадил всех оставшихся в живых за решетку, агент Маккейн, — сказал Деккер. — Может быть, вы сразу сообщите Президенту?..

Сьюзен, хлопая глазами, переводила удивленный взгляд с Чейза на шерифа, а с шерифа на Чейза. Агент Маккейн?! Президент?! О чем они говорят? Что происходит?

Чейз опустился на колени подле сидевшей в кресле Сьюзен и, положив руку ей на плечо, сказал:

— Нет, это может подождать и до завтра. Сейчас мне нужно уладить гораздо более важные вещи.

— О'кей, тогда до завтра, — сказал шериф и кивнул своим помощникам, чтобы они забирали Переса, потом обратился к Сьюзен:

— Да, мисс Сент-Клер, ваш любимец… маленький койот… почти не пострадал. Сейчас он бегает по кухне и требует у Карлоса кусок бифштекса. Думаю, он это заслужил.

— Я пойду взгляну на него, — ответила Сьюзен и посмотрела на Чейза. Как же приятно было видеть его целым и невредимым!