— Одну минутку, — крикнула она и бросилась к щенку: усадила его в чемодан, а чемодан запихнула в шкаф.

Миссис Пратт буквально ввалилась в комнату, когда Сьюзен открыла ей дверь, и окинула все вокруг грозным взглядом, видимо, ожидая увидеть беспорядок.

— Вот, держите. — Миссис Пратт извлекла конверт из кармана передника, в котором, как подозревала Сьюзен, письмо и лежало в течение всего ужина.

Сьюзен окинула жадным взглядом мятый конверт. Он был запечатан, и Сьюзен прочла свое имя, написанное большими ровными буквами. Сьюзен никогда раньше не видела почерка Чейза и сочла, что он очень красивый. Ей нравилось, как аккуратно вывел он ее имя.

Миссис Пратт стояла рядом и с любопытством смотрела на конверт.

Но Сьюзен решила не доставлять носатой хозяйке такого удовольствия и не стала вскрывать при ней конверт. Сложив письмо пополам, Сьюзен сунула его в карман.

— Маккейн еще сказал что-нибудь, миссис Пратт?

Хозяйка ничего не ответила.

— Миссис Пратт, я задала вам очень простой вопрос. Мистер Маккейн сказал вам что-нибудь еще?

— …Он заплатил за вас еще за несколько ночей вперед.

— Несколько ночей? Что это значит? Сколько это — несколько?

Миссис Пратт передернула плечами:

— То ли за два, то ли за три месяца, кажется.

Набравшись смелости, Сьюзен спросила еще раз:

— Два или три месяца? Неужели вы не знаете, сколько мистер Маккейн заплатил вам денег? Шестьдесят или сто двадцать? Это ведь большая разница, и я ни за что не поверю, что вы не помните. Так за сколько же?

— За два.

— Он заплатил за меня еще за два месяца? Значит, всего за три? — Сьюзен была поражена. Она и представить себе не могла, что у Чейза было с собой столько денег. Может быть, он их украл? — И когда же вы собирались мне об этом сообщить?

— Ну, при удобном случае. — Миссис Пратт смотрела куда-то в сторону.

Сьюзен тихонько кивнула и открыла перед ней дверь:

— Спасибо, что принесли письмо.

Слегка помешкав, миссис Пратт удалилась. Сьюзен заперла дверь и устало оперлась о нее. Она сильно сомневалась, что сможет вынести колкости этой женщины еще в течение девяноста дней. Но, так или иначе, другого выхода у нее не было. Сьюзен, кажется, прочно застряла в этом городе. А оба мужчины, которые могли бы ей помочь, ее покинули. У Сьюзен не было ни друзей, ни денег. О, Боже, да как же ей жить дальше?

Достав из кармана конверт, она прижала его к груди. Затем еще очень долго смотрела на письмо, сомневаясь — открыть ей его или не открывать.

Наконец Сьюзен осторожно вскрыла конверт. Из него выпал белый листок бумаги и деньги, несколько купюр. Вот что прочла Сьюзен:

Сьюзен положила на ладонь зеленые купюры и проговорила задумчиво:

— Благодарю тебя за то, что ты спасла мне жизнь… Спасла ему жизнь? Да что же это значит, звереныш? Почему он ничего не написал мне толком? Вернется ли он, если вернется, то когда, куда уехал, почему?

Несколько раз перечитала она письмо, но, нет, там не было намека на то, что Чейз вернется.

— Но он ведь вернется, — пробормотала Сьюзен. — Он должен вернуться.

Она закрыла лицо руками и зарыдала.

29

Чейз Маккейн направлялся на юг с одной лишь целью — как можно скорее поймать Панчо Переса и выполнить тем самым личное поручение Президента Соединенных Штатов.

Но не мысли о мексиканском бандите занимали Чейза — он не мог думать ни о ком, кроме как о прекрасной молодой женщине, с которой свела его судьба и которую он сам добровольно уступил другому мужчине.

Глядя на безмолвную пустыню, Чейз вспоминал, как они со Сьюзен пробирались через нее меньше чем неделю назад. Кусты терновника напоминали ему, как они укрывались под ними в первую ночь, горячий белый песок — ее золотистые волосы, которые развевались на ветру, а белые облака казались ему похожими на ее полные груди. Одна мысль о Сьюзен приводила его в возбуждение, терзавшее одинокое сердце и душу.

— Нет, ей лучше выйти замуж за Ливермора, — сказал он коню, единственному своему спутнику в эти бесконечные унылые дни. — Она заслуживает лучшей жизни, чем мог бы дать ей я.

Так говорил он вслух, но слова эти для него ничего не значили: сердце его все равно рвалось к Сьюзен.

Он стиснул зубы, стараясь прогнать от себя лишние мысли. Думать нужно о деле. Перес и его шайка орудуют в Юго-Западе уже целый год.

Хитрый и изворотливый мексиканец убил, видимо, всех людей, которых посылали для его поимки. По крайней мере, никто из них не вернулся. У Чейза же было лишь одно преимущество — Перес пока не знал, что Маккейн идет по его следу.

«Хорошо, что Сьюзен так и не узнала, что я секретный агент, — подумал Чейз. — А то еще разболтала бы, чего доброго, по всему городу, и слухи могли бы дойти до Переса. И тогда она же первая оказалась бы в опасности».

Сьюзен очень злилась на Чейза за его короткое письмо и неожиданный отъезд и на первых порах упорно не разрешала себе тратить его деньги. Но очень скоро она поняла, что это глупо: туфли нужны ей были позарез — ходить босиком по городу было невозможно.

Наконец Сьюзен купила себе новые прочные туфли, но тратить деньги на платье пока не стала, хотя ее собственное, полушерстяное, явно не годилось для такой жары. Она поклялась себе, что непременно вернет Чейзу все деньги, а истраченное на туфли заработает. Это была первая за всю жизнь пара обуви, пришедшаяся ей в пору, и Сьюзен смотрела на нее с благоговением.

Недели тянулись медленно. Щенок заметно подрос. Плечо Сьюзен поджило, и она уговорила миссис Пратт разрешить ей помогать на кухне. Теперь, когда у нее появилось хоть какое-то дело, время пошло побыстрее. Но мучительные мысли терзали душу Сьюзен — с каждым днем она все больше беспокоилась: почему до сих пор она не получила никакой весточки ни от Тедди, ни от Чейза?

Однажды вечером, когда вся работа по кухне была уже переделана, Сьюзен решила сходить со Зверем — так она называла теперь щенка — посмотреть, много ли успел Тедди сделать по постройке их дома. Проделав полуторачасовой путь, Сьюзен уныло взглянула на развалюху-хижину. Тедди не вбил с тех пор ни единого гвоздя, даже не повесил на петли дверь. А внутри кишели крысы — их видно было даже с расстояния в десять шагов…

Неделю спустя Сьюзен готовила на кухне и, сняв с пальца кольцо, положила его на подоконник — так она всегда делала. Но на этот раз Сьюзен совершенно о нем позабыла и вспомнила лишь на следующий день, когда кольца уже, конечно, и след простыл. Она спрашивала у всех, но, разумеется, никто не признался. Сьюзен же просто необходимо было получить его обратно: она твердо решила вернуть его Тедди, когда скажет, что не станет выходить за него замуж. Она понимала теперь, что никогда не будет с ним счастлива.

Был лишь один мужчина на свете, которого она по-настоящему любила, — Чейз Маккейн.

«Пусть я не знаю, где он, — говорила себе Сьюзен. — Пусть он преступник. Пусть все что угодно, но я хочу быть только с ним».

Проснувшись однажды утром, Сьюзен почувствовала внезапный приступ тошноты. То же самое повторилось и на следующий день, и еще через день. За всю неделю Сьюзен лишь один раз пошла помогать на кухню, так плохо она себя чувствовала. Стоило ей уловить запах пищи, как тотчас тошнота подступала к горлу, и она бежала в свою комнату. Лишь через несколько дней она сообразила, в чем дело: у нее будет ребенок! Ребенок от Чейза!