Луицци находился под впечатлением услышанного и наравне с графиней испытал ужас, особенно в том месте, когда человек из сна сказал о кровосмешении и душе, отрекшейся от Бога.
Напуганный тем, что недавно услышал от Сатаны, Луицци разгадал во сне Леони страшное предупреждение своего зловещего наперсника и мысленно назвал каждого из действующих лиц этой сцены, что было не сложно: женщина эта — Жюльетта, мужчина — Сатана. Но упоминание в рассказе о кровосмешении дало ему понять, до какой степени он позволил Дьяволу сбить себя с толку, ибо не мог связать это понятие ни с чем в своей жизни. Однако он приложил все усилия, чтобы изгнать из сердца Леони ее страхи и сомнения. Он применял такие веские доводы, что, желая убедить ее, убедил в первую очередь себя.
Тем временем кучер сдержал слово, и они приехали в Фонтенбло{390}. Луицци велел остановить экипаж у въезда в город, чтобы кучер не смог рассказать, где они нашли пристанище. Барон сразу подумал о том, чтобы Леони вошла в город незамеченной. Оставив ее ненадолго в берлине, он отправился за всем необходимым для женщины, вынужденной передвигаться пешком. Красивый и элегантный барон зашагал по улицам Фонтенбло. Он зашел в магазин, купил графине шляпу с вуалью, шаль и, удивляя прохожих своими покупками, вернулся к ней. Потом они вместе вошли в город и остановились в гостинице «Кадран Бле»{391}, в двух шагах от почты у большой дороги. Там Луицци и графиня, не рискуя быть узнанными, могли нанять частную повозку или воспользоваться общественным экипажем для дальнейшего путешествия. Это позволяло им не ходить пешком по городу, где в любое время можно встретить праздно прогуливающихся парижан.
Первой заботой Луицци по прибытии в гостиницу было уложить графиню в постель. Она легла, и отдых вскоре вернул ей спокойствие духа: Леони смогла бесстрашно обдумать ситуацию со всех сторон, чтобы не усугублять ее опрометчивыми поступками. А у Луицци появилось время, чтобы обеспечить всем необходимым предстоящее путешествие. Он вызвал в гостиницу торговцев, чтобы купить себе и графине более подходящую одежду.
Как до сих пор не рассчитаны пределы возможностей пара и паровых машин, так и предел власти золота еще никому не удалось определить. С помощью денег Луицци удалось найти портного, парикмахера и модистку, которые за двенадцать часов изготовили все, в чем он нуждался. И это в Фонтенбло, в Фонтенбло!
Графиня с теплотой и признательностью в сердце наблюдала за хлопотами Армана, продумавшего все мелочи, вплоть до булавок, что подтверждало его любовь к ней, ведь даже булавка может при случае означать «я думаю о вас». Итак, Луицци предусмотрел все детали и теперь, находясь рядом с любимой, полагал возможным подумать о сестре, оставленной в руках Жюльетты и Анри. Ему не терпелось узнать, чем кончилась встреча Жюльетты и графа де Серни, но он не решался отойти от графини, чей слабый и печальный голос раздался в этот момент:
— Останьтесь, Арман, мне страшно, когда я одна. Мне кажется, что я не увижу вас больше.
Но, даже если бы она заснула, барон не отважился бы позвать Сатану сюда, потому что был уверен, что рассказ Дьявола опять выведет его из равновесия. Не в силах сдержаться, он опять напугает Леони, что может вызвать у нее сомнения в рассудке своего возлюбленного.
После некоторых раздумий он решил, что уже достаточно информирован о Жюльетте и Анри, чтобы вырвать Каролину из их власти, но, не зная, к кому обратиться с просьбой позаботиться о ней, решился написать ей самой:
«Каролина!
Как только получишь мое письмо, уходи из дома незаметно от мужа. Никому не говори, что я написал тебе, срочно выезжай в Орлеан и направляйся в станционную гостиницу, где я буду ждать тебя. Не бойся поездки и того, о чем я тебя прошу: если и существует на свете опасность для твоей жизни, так это оставаться дольше в Париже. Подумай, что моя жизнь, возможно, зависит от того, как быстро ты последуешь моим советам, и что я рассчитываю на тебя, чтобы спастись.
Последнюю фразу барон добавил для большей убедительности. Он хорошо знал, что Каролина сделает для него даже то, что не осмелилась бы сделать для себя. Преданность ее души, созданной Богом для счастья и потребностей других, составляла суть ее жизни.
Написав письмо Каролине, барон вошел в азарт, желая делать добро, защищать и помогать всем, кто, как он полагал, попал из-за него в беду. Он вспомнил о несчастной Эжени. Трудность заключалась в том, чтобы найти того, кому он смог бы поручить от своего имени сделать что-нибудь хорошее для бедной госпожи Пейроль. В его положении это было нелегко, и, не найдя никого лучше, он решил обратиться к Гюставу де Бридели.
Приведенное ниже письмо поможет понять, почему именно Гюстава выбрал барон, хотя на первый взгляд это покажется достаточно странным.
«Дорогой господин де Бридели,
Вы несомненно помните господина Риго и странное условие, которое он поставил своим племянницам для замужества. Вы должны также помнить, как по воле случая (причину этого вы знаете не хуже меня) я решился прийти в их дом вместо Вас. Случилось так, что господин Риго разорился, а госпожа де Леме бессовестным образом бросила в нищете и старика, отдавшего ей состояние, и свою мать, благодаря которой она его получила.
В те немногие дни, проведенные мной у господина Риго, я не проникся уважением к этому человеку, зато понял, что госпожа Пейроль достойная, но, вероятно, самая несчастная из всех женщин, кого я знал. Встретив ее, благородную и изысканную, в такой грубой семье, я часто думал, что эта женщина имеет знатное происхождение, что ее украли у матери.
И вот мое предположение подтвердилось: я смею надеяться, что госпожа Пейроль является дочерью некой госпожи де Кони. Правда, я не могу наверняка гарантировать подлинность этого факта, но Вы сможете узнать все от нее самой при встрече, и я желаю, чтобы Вы увидели ее как можно скорее. Она живет в маленьком доме рядом с замком Тайи, в нескольких лье от Кана. Соблаговолите приехать туда лично и передать ей от моего имени деньги. Получите их у моего банкира по чеку, который я высылаю Вам с этим письмом. Объясните ей, что это вовсе не подачка, что я даю ей деньги в долг, и она его вернет, когда найдет свою семью, на состояние которой она несомненно имеет право.
Самое трудное в моем поручении, дорогой Гюстав, заставить госпожу Пейроль принять деньги, но есть один способ, более действенный, чем самые настоятельные просьбы. Он заключается в надежде. Вы заставите ее поверить, что она найдет свою семью и будет иметь возможность вернуться в нее. Я даже полагаю, что Вам удастся обнадежить ее лучше, чем это сделал бы я.
Теперь я немного успокоился и припоминаю, что имя госпожи де Кони как-то связано с именем госпожи де Мариньон, чью историю вы знаете не хуже меня. Поговорите с ней, расспросите сдержанно и осторожно, принимая во внимание ее прошлое. Впрочем, по-моему, упоминание имени Кони не может заставить покраснеть госпожу де Мариньон.
Я рассчитываю на Вас, дорогой Гюстав, как на друга, которого я вправе просить о небольшой услуге. Выполнив мою просьбу, Вы рассчитаетесь со мной за все в прошлом и обеспечите себе мою признательность в будущем.
Я спокоен, доверяя Вам эту миссию. Ваше имя для меня — неизбежная гарантия того, что Вы выполните ее с честью.
Поскольку барон ввязался в подобную историю, ему нужно было проявлять осторожность. Луицци умел это делать как простой смертный, ведь довольно долгое время он жил как все, до того как роковое наследство отца не вовлекло его в жизнь фантастическую. И не свяжись он с Дьяволом, то был бы он ни злее, ни глупее других, а, возможно, даже добрее и умнее.
Свидетельством тому только что приведенное письмо и предпринятые предосторожности, чтобы оно дошло до адресата. Нам тем более отрадно рассказывать об этом, что в жизни этого молодого человека хватало не только несчастий, но и клеветы.