Farman F.60 «Голиаф» — двухмоторный тяжѐлый бомбардировщик и транспортный

самолѐт, 1919—1921

Farman F.121 — транспортный самолѐт, 1923

Farman F.222 — двухмоторный бомбардировщик, 1935—1938

Самые знаменитые самолеты Анри Фармана.

© А. Мартьянов. 27.07. 2012

11. Антимессер

Декабрь 1938 года, Москва, приемная наркома оборонной промышленности

М.М.Кагановича.

Время тянулось медленно. Каганович был занят. Секретарша печатала на машинке с такой

скоростью и отчетливостью, что производила впечатление не живого человека, а

автомата.

Начальник отдела Главного управления авиационной промышленности Владимир

Петрович Горбунов откинулся на спинку стула. Бумаги лежали у него на коленях. Второй

ожидающий, подчиненный Горбунова, конструктор Семен Алексеевич Лавочкин, ходил

по приемной. Секретарша готова была рявкнуть ему: «Сядьте, товарищ!», когда он и сам

опустился на стул.

Третьим ожидающим был Михаил Иванович Гудков. Он курировал авиационные заводы и

принес Кагановичу на подпись несколько писем.

Горбунов повернулся к Гудкову:

— Кто там у Михаила Моисеевича, не знаешь?

— Несколько военных. Просил никого не пускать. Долго они там...

— Да уж...

Секретарша отложила в сторону пачку напечатанных листов и яростно треснула по ним

дыроколом. Все трое ожидавших даже подпрыгнули от неожиданности. Она с торжеством

заправила в машинку новый лист и снова принялась стучать.

Горбунов, не последний человек в главке, знал, о чем постоянно идет речь. И о чем почти

наверняка разговаривает Каганович с теми военными.

О недавно закончившейся войне в Испании.

В «безоблачных» небесах впервые встретились в воздушных боях скоростные

истребители-монопланы И-16 и Bf.109. Поначалу «мессеры» явно проигрывали нашим, но

затем немцы взялись за модернизацию своего самолета, и уже в августе 1938 года

господство в воздухе полностью перешло к франкистам.

Из этого следовало извлечь надлежащие уроки. В условиях «вынужденной посадки»

нескольких конструкторов, директоров заводов, части штаба ВВС и летчиков, ситуация

становилась для советской авиации сложной.

В то же время все, включая Сталина, понимали: необходим новый скоростной

истребитель.

В свое время Горбунов раздумывал над ситуацией недолго. Вызвал к себе Лавочкина:

— Слушай-ка, Семен, не надоело тебе переписывать в нашем ГУАПе бумажки? Давай

выйдем к наркому с предложением построить истребитель. Обстановка благоприятная.

Результатами воздушных боев в Испании «наверху» у нас крайне недовольны. Появились

совершенно новые требования к современному истребителю. Выделю я тебе комнатку,

прикреплю машинистку — садись да работай...

Лавочкин засел в выделенной ему комнатке. Приходил с утра, швырял на стул свое

кожаное пальто, с хрустом разворачивал чертежи. Раздумывал.

Облик будущего самолета определили во многом два фактора: материал, из которого

планировали его построить, и мотор фирмы Ilispano Suiza, закупленный во Франции. Он

позволял установить пушку в развале цилиндров.

Горбунов передал Лавочкину требования военных: максимальная скорость самолета — не

менее шестисот километров в час, летчик должен быть защищен броней, вооружение —

пушечное, протектированные баки.

Лавочкин сразу сказал:

— Будем делать самолет цельнодеревянный.

Идея только на первый взгляд казалась безумной: в то время деревянные самолеты уже

выглядели анахронизмом.

«Крылатого металла» — дюралюминия — не хватало. Зато имелись оригинальные

разработки в области других материалов.

Имелась в виду особая пластифицированная древесина. Она имела примерно вдвое

большую, чем простая древесина, объемную массу, но зато и значительно большую

прочность.

Эскизный проект был закончен Лавочкиным через неделю. Еще неделю доводили до ума

и вот — явились на прием к Кагановичу.

Дверь кабинета наконец отворилась, вышли военные. Один обтирал на ходу лоб платком.

Секретарша подняла на Горбунова злые глаза.

— Заходите.

— Я с вами, — сказал Гудков. — А то вы там засядете на сто лет со своими чертежами.

Мне-то только пару писем...

Вошли втроем.

Михаил Моисеевич сидел под портретом Сталина, интуитивно копируя позу

изображенного за его спиной вождя.

— Ну, что там у тебя, Владимир Петрович? — с партийной простотой заговорил он с

Горбуновым.

— Пришли рассказать о нашем предложении, — ответил Горбунов, — о новом

истребителе.

— Ну-ну, показывай...

Горбунов начал доклад, перешел к захватывающему описанию технологии изготовления

дельта-древесины.

— Выходит, фактически мы можем строить самолет из сосны и березы? — Каганович

выглядел довольным. Достать качественную древесину было делом почти таким же

непростым, как и добыть дюралюминий.

— Фактически — да, — кивнул Горбунов.

Лавочкин молча стоял в стороне. Гудков тихо сложил приготовленные для подписи

письма, сунул в карман.

Каганович кивнул:

— Очень интересно, товарищи, очень интересно! Я доложу в правительстве о вашем

предложении. — Он поднялся из-за стола, пожал руки всем троим. — Очень интересно,

что вы трое будете делать один самолет! Поздравляю, товарищи!

Только после того, как дверь кабинета закрылась у них за спиной, Гудков обратился к

Горбунову:

— Вы уж меня не отпихивайте. Мне ведь во как осточертело по кабинетам с бумажками

бегать!

— Ладно уж, — сказал Горбунов, посмеиваясь, — третьим будешь.

Весна 1939 года

Для строительства цельнодеревянного истребителя «триумвирату» передали КБ завода

номер 301 (бывшей мебельной фабрики). Горбунов устроился в отдельном кабинете,

Гудков взял на себя производство и снабжение, Лавочкин засел в общем зале

конструкторского бюро.

Тишь, гладь, божья благодать — вырисовывается новый истребитель.

От других истребителей он отличался очень мощным вооружением. В развале цилиндров

установили пушку Таубина калибром 23 мм, над двигателем два крупнокалиберных

пулемета БС. Можно было еще добавить два пулемета ШКАС.

Февраль 1940 года

В один прекрасный день к директору завода Эскину явились бригадиры:

— Товарищ Эскин, а кто руководит работами?

— В смысле? — не понял Эскин. — Товарищ Горбунов возглавляет проект. У него и

кабинет собственный имеется.

— Товарищ Горбунов на заводе появляется крайне нерегулярно, — доложили директору.

— У него проблемы... гм... личного свойства.

— Не понял, — сказал директор. — Здоровье?

— Женщину он встретил, — кашлянул один из рабочих. — Ну и... сами понимаете.

Товарищ Гудков постоянно занят на производстве. Поэтому предлагаем главным

конструктором назначить товарища Лавочкина. Пусть он подписывает техническую

документацию и представляет самолет на комиссию и испытания.

Эскин подумал немного и согласился. Пусть Лавочкин. Он, по крайней мере, человек

надежный. Интеллигентный.

— Я доложу мнение нашего коллектива в наркомате, — обещал Эскин.

Наркомат утвердил.

Когда Горбунов узнал об этом, то только рукой махнул — и обещал поддерживать по

мере сил.

И Лавочкину выпало представлять на летные испытания «рояль». Назывался он И-301 (по

номеру завода).

Весна 1940 года

Первая машина поражала воображение: покрытая лаком и отполированная густо-

вишневая поверхность так блестела, что в нее можно было смотреться, как в зеркало.

Слухи о «диве» дошли до товарища Сталина.