— Помнится, как-то мы обсуждали «национальные особенности» самолетов и авиаторов,

— припомнил Гастингс. — Пришли к выводу, что на итальянских самолетах успешно

могли действовать только итальянские летчики. И те же итальянцы, пересаженные на

американские самолеты, терялись.

— Любой потеряется, если всѐ незнакомое, — вступилась за итальянцев Брунгильда. —

Кстати, вот забавный пример. Как вы думаете, что делали итальянцы с трофейными

французскими самолетами?

— Боюсь спрашивать, — нахмурился Гастингс.

— У итальянцев был хороший консультант — немцы, — вступил Герман Вольф.

Брунгильда живо повернулась к нему и подняла палец:

— Ага! Как говорит Вася, «что немцу смерть — то русскому лекарство».

— Фройляйн Шнапс сегодня просто блещет народными пословицами и поговорками, —

вставил Вольф.

— Я совершенствую мой лексикон, — объяснила Брунгильда. — Впрочем, могу больше

не блистать, если это кому-то не нравится. Смысл моего высказывания в том, что

самолеты, которые нравились немцам, итальянцам совершенно не подходили. И наоборот.

— А о каких машинах мы, собственно, сейчас толкуем? — поинтересовался Гастингс.

— Да все о тех же — «Блок», «Потез», «Девуатин»… Помните операцию «Торч»,

Гастингс? — заговорила фройляйн Шнапс. — Союзники оккупировали колонии в

Северной Африке. Французы фактически не сопротивлялись. Вооруженные силы Виши

были распущены — в результате всех этих перестановок Италия заполучила большое

количество военных трофеев, говоря проще — чужой военной техники. В марте сорок

третьего шестьсот самолетов французского производства перешли к итальянским

военным.

— Интересно, что названия французских машин так и «отдают» Первой мировой войной,

— задумчиво проговорил Гастингс. — Все эти «Моран-Солнье»… То ли дело —

«Спитфайр»!

— «Спитфайры» Италии никто не дал, — заметил Герман Вольф.

— Страшно подумать, что сделали бы итальянские летчики со «Спитфайрами», — сказала

Брунгильда.

Флайт-лейтенант пожал плечами:

— Однако англичане в свое время не побоялись дать «Спитфайры» полякам — и ничего…

В смысле, ничего ужасного ни для «Спитфайров», ни для поляков не произошло.

— А мне интересно, что делали итальянцы со всем этим французским хламом, — вставил

Герман Вольф.

— Для начала они перегнали свое имущество из Африки в Италию, — сообщила

Брунгильда. — Это был самый логичный шаг. Но дальше начинается характерная для

Италии «комедия положений».

— Ничего себе — «комедия», шестьсот трофейных самолетов! — возмутился Вольф.

— Итальянские вояки приняли решение: довести до ума «Девуатины» — D.520, «Лиоры»

LeO.451…

— Опять же, логично, — кивнул Гастингс. — Это были лучшие французские машины.

Мы это уже обсуждали, и не раз.

— А что они сделали с остальными? — не переставал беспокоиться Вольф.

— Да уничтожили! — ответила Брунгильда. — Прямо на базах. Стоило перегонять из

Африки, между нами говоря… Десяток «Потезов» просто сгнил на аэродроме, ни разу не

поднявшись в воздух. То же самое случилось с Bre.693. Есть намеки на то, что пара

любопытствующих итальянских пилотов попробовала летать на них. Bre.693

двухмоторный самолет, итальянцам такие нравились. Ну, полетали-полетали… на том и

кончилось. О чем еще рассказать?

— Слушайте, фройляйн, честно говоря, после ваших рассказок впечатлительные люди по

ночам кричат, — не выдержал вахмистр Вольф. — Это ведь страшно, если подумать.

— Страшно будет сейчас, — предупредила Брунгильда Шнапс. — Жил-был самолетик

«Потез» 631. Перегнали его из самой Африки в Сен-Рафаэль. Это где-то в Италии. Там его

получил сержант Заккария. Сержант приручил самолетик, втерся к нему в доверие,

перегнал его в Венегоно — это, опять же, в Италии, — где беднягу и уничтожили.

— Сержанта? — прищурился Гастингс.

— Самолетик! — сердито отрезала Брунгильда.

— Впечатление, будто итальянцы получили в руки игрушки, которые старший брат

позволил им ломать, — нахмурился Герман Вольф.

— В защиту итальянцев могу сказать, что они честно пытались приспособить к делу

«Мораны-Солнье» 406, — заметила Брунгильда. — Но эта машина, во-первых, устарела, а

во-вторых, к ней не имелось запасных частей. В результате на балансе Regia Aeronautica

повисло около пятидесяти ни к чему не годных истребителей… Смешная история

случилась с одним «Кадроном» С.445. Кстати, вот этот самолет итальянцам понравился.

— Ну еще бы, он ведь двухмоторный и многоцелевой, — вставил Гастингс. — Надежный

— ломиком не добьешь. И расход топлива небольшой. Любимый типаж для итальянца.

— Ну так вот вам история про итальянского летчика и французский самолет, —

продолжала Брунгильда. — Молодой tenente — лейтенант Вико Росаспина — инструктор

из учебного центра планерных полетов в Камери — получил С.455 в Сан-Рафаэле. Этот

самолет следовало перегнать в Албенью. Но вот незадача — перекрасить машину не

успели. Заметив французские кокарды, бравые итальянские истребители устремились на

перехват. Стрелять по своим Росаспина не стал.

— А может, не мог? — предположил Гастингс азартно. — Просто я думаю, у него не были

установлены пулеметы, ведь он летел над своей территорией.

— Так или иначе, пилоту пришлось уходить от преследователей. И он ухитрился

проскочить узкими долинами Лигурии. Видать, не так просто провести там самолет,

истребители отстали. Кстати, этот летчик пережил войну и потом стал известным

спортивным пилотом и испытателем.

— Меня беспокоит судьба самолета, — признался Вольф.

— «Кадроны», как уже было сказано, итальянцам нравились, — ответила Брунгильда. —

Их использовали для связи и для обучения. Три С.455 активно использовались в учебном

бомбардировочном центре в Мальпенсе.

— Ну хоть что-то, — вздохнул Вольф. — Кстати, а какой из трофейных самолетов

интересовал немцев?

— LeO.451, — ответила Брунгильда. — В марте сорок третьего одна итальянская

отдельная бомбардировочная группа — за номером 51 — осталась без самолетов.

Слишком тяжелы оказались бои над Сицилией, и итальянцы из Пятьдесят первой

потеряли все свои CantZ.1007. Не надо морщиться, герр вахмистр, и говорить, что то был

хлам. Итальянцам нравилось. И вот все «Канты» они ухлопали, а тут как раз в Провансе

их ожидали трофейные LeO.451.

— И как итальянцам «Лиоры»? — спросил Гастингс.

— Двухмоторные, — подсказала Брунгильда. — Сравнительно легкие в управлении, если

удастся поднять их в воздух…

— То есть, итальянским пилотам они понравились, — заключил Вольф.

— И да, и нет, — отозвалась фройляйн Шнапс. — Дело в том, что конкретно эти восемь

«Лиоров», предложенных Пятьдесят первой группе, находились в очень плохом

состоянии. Все-таки они уже принимали участие в боях. Вмятины, поврежденное

бортовое вооружение, даже пробоины! В конце концов командир группы подполковник

Джансанти принял решение отказаться от данных LeO.451.

— Ну так что же, в результате, итальянцы сделали с этим хламом? — не выдержал

Гастингс. — Уничтожили?

— Нет, предложили немцам, коль скоро те заинтересовались LeO.451, — ответила

Брунгильда. — Речь шла о шестидесяти четырех самолетах. Двадцать два находились в

Италии, а остальные валялись по всей Франции в самом плачевном состоянии. Что

забавно, генерал Мильх буквально схватился за эти LeO.451. Но вывести их из Италии и

Франции до капитуляции Муссолини не успел.