— Согласно плану, наступление должно начаться двадцать четвертого.

— Не успеем, товарищ Василевский.

— Вижу, что не успеете...

Василевский не стал обсуждать положение в других частях. Там обстояли дела еще хуже:

двадцать первая армия не успела даже выгрузиться из эшелонов, два отдельных танковых

полка застряли в Ливнах без горючего, гаубицы артиллерийских частей отстали из-за

отсутствия тракторов...

Генерал-майор Маслов, командир Шестнадцатого корпуса, приготовился объяснять,

почему во вверенном ему корпусе такие большие потери в материальной части, но

Рокоссовский опередил:

— Я считаю, товарищ Василевский, что товарищ Маслов плохо справляется с

командованием.

— Предлагаете заменить? — прищурился Василевский, большой мастер разрешать

сложные проблемы быстро и «бескровно».

— Некогда и некем, — отрезал Рокоссовский. — На данном этапе прошу помочь с

горючим, и незамедлительно. В шестнадцатом осталось на одну заправку.

— Поможем, — обещал Василевский. — С этим поможем.

24 февраля 1943 года, Фатеевка

Танки двинулись по льду.

Река Свапа замерзла так, что «тридцатьчетверки» и КВ смогли перебраться на

противоположный берег как по суше.

— Хоть какая-то польза от этой зимы!

Немцы встретили бойцов Пятьдесят третьей танковой бригады артиллерийским огнем.

Почти сразу загорелся один КВ, но остальные продолжали движение.

«Фрицы тоже готовят наступление от Орла в направлении Харькова, — вспоминал

старший лейтенант Двориков. Вчера только в штабе бригады допрашивали пленного. —

Согнали сюда танки и артиллерию... Скоро ударят...»

Советские танки шли по белой пойме Свапы, отмахивая километр за километром, в

направлении деревни Фатеевка.

Местность постепенно повышалась.

«Тридцатьчетверка» поднялась на холм и, перевалив через него, начала спускаться к

деревне.

На полуразрушенной колокольне засел пулеметчик. Из-за церкви, добротного старого

строения, которое не смогли разворотить даже снаряды, выползали один за другим

немецкие танки.

«Есть ли у нас прикрытие с флангов, — думал Двориков, — или идем наобум, прямо на

немца?»

Башенное орудие его танка открыло огонь. Первый из немецких танков вдруг завертелся

на месте — подбита гусеница.

Справа танк Дворикова обогнал другой. Двориков вел машину прямо на покосившуюся

избу. Задел край — изба рухнула. Танк выбрался из-под развалин и «лицом к лицу»

встретился с немецким «тигром»...

Двориков резко отвернул в сторону, подался назад, развернулся, стараясь держаться за

развалинами дома.

Сражение шло за каждый дом, но немцы постепенно отходили.

— Там что? — Двориков снял шлем, обтер лицо. Несмотря на зимний холод, в танке стало

жарко.

— Наши, товарищ гвардии старший лейтенант! — Голос сержанта Есько дрожал от

радости. — Мотострелковые части вышли к деревне.

Опасаясь окружения, противник отступил.

1 марта 1943 года, район города Севск

Наступление.

Оно развивалось медленно, с трудом. Но это было наступление. Враг отходил —

огрызаясь, временно возвращая себе оставленные позиции и вновь теряя их.

Пятьдесят девятая танковая бригада рвалась к Севску.

— Если перерезать дорогу вот здесь, — начальник штаба показал на маленькой, мятой

карте тонкую линию, — отворотка на Суземку и Середина-Буду, то им некуда будет

отходить. Захватим в котел и... — Он сжал пальцы в кулак.

Пленный, захваченный разведчиками, смотрел испуганно и угрюмо. Беда заключалась в

том, что он не мог толком ничего ответить: переводчик знал немецкий, но не понимал

венгерского.

— Кто ж знал, что венгром окажется, — сердились и разведчики. — Они тут все закутаны

в какие-то бабьи тулупы, не разберешь, кто и из какой воинской части...

С горем пополам выяснили, что в Севске стоит немецкий пехотный полк, а также

венгерская пехотная дивизия и, что уж совсем

неприятно, — белогвардейская бригада изменника Каминского. Русские на стороне

фашистов.

— Я считаю, надо их всех уничтожить, — просто и ясно сказал командир танковой

бригады полковник Давыденко.

Пятьдесят девятая танковая бригада обошла город с юга, сто шестидесятая — с севера.

Танк старшего лейтенанта Владимира Константинова первым ворвался в город. На него

обрушился огонь противника.

Тридцатьчетверка двинулась прямо на немецкую пушку.

Константинов командовал как будто даже спокойно — не задумываясь дальше стоящей

перед ним непосредственной задачи.

— Вон по той улочке обходим, а потом — напрямик.

...После боя уже подсчитали: танк старшего лейтенанта уничтожил более сорока солдат

противника.

Русские на стороне немцев дрались отчаянно, венгры — вяло.

Венгры первыми начали отступать... и обнаружили, что отступать больше некуда: дорога

уже занята советскими танками.

— Надо прорываться, — принял решение Каминский.

Артиллерийские орудия смолкли — закончились снаряды. Советские танки ревели на

улицах Севска. Слышались отдельные выстрелы и короткие очереди.

Единственный путь к отступлению остался на юге. Под покровом ночи туда направились

русские и венгерские части.

Разведка обнаружила скрытое передвижение противника вскоре после захода солнца.

Полковник Давыденко мгновенно принял решение: преследовать.

Командование бригады его поддержало.

В шесть утра отряд выступил в направлении станции Середина-Буда.

Танковые орудия разнесли деревянное здание станции, гусеницы давили и крушили

хлипкие станционные строения. Один за другим замолкали пулеметы. Затем из развалин

начали выбираться люди с поднятыми руками.

7 марта 1943 года, Москва

Сталин выглядел мрачно.

— Почему наступление развивается так медленно, товарищ Рокоссовский?

Причины имелись, и Ставка их учла. Было приказано выделить в помощь Рокоссовскому

еще три армии.

И только после подписания этой директивы Рокоссовский позволил себе заметить:

— И все-таки мы наступаем, товарищ Сталин. Мы наступаем!

70. Мценский рубеж

24 сентября 1941 года, район Смоленска, расположение штабов группы армий «Центр»

Командующий Второй танковой группой генерал Гудериан покусывал губу, как человек,

уже принявший решение и нетерпеливо выжидавший момента, когда можно будет встать

и поставить остальных в известность.

Главный удар предполагалось нанести на московском направлении. Следовало бить с

севера и юга, прорвать оборону красных на брянском и вяземском направлениях. Если

отрезать Москву от баз снабжения...

— Мы превосходим сейчас русских в танках приблизительно в восемь раз, — вступил

наконец Гудериан. — Таковы, по крайней мере, данные нашей разведки. Самое время для

массированного танкового удара! Я считаю, для того, чтобы ударить по Москве, следует

взять Орел и Тулу.

— Общее наступление назначено на второе октября, — напомнил начальник штаба.

— Слишком долгая подготовка повредит операции, — возразил Гудериан. — Начнем

тридцатого сентября, пока русские не очухались.

3 октября 1941 года, Орел

Командующий Орловским военным округом генерал-лейтенант Тюрин развернул карту.

Немцы наступают. По данным разведки, Гудериан со своими моторизованными