Единственным, чего не отнимали у подземных обитателей, было оружие. Это был своеобразный рыцарский кодекс чести. Оружием братья-раз­бойники могли тешиться сколько им заблагорас­судится. Потому и дрались без устали. Более того, драки даже поощрялись, и чем более шра­мов было у обитателя подземе­лья, чем более искривленным и иссеченным было его лицо, тем большим авторитетом он пользовался.

  Население подземного горо­да хоть и медленно, но неу­клонно увеличивалось. Слов­но по воле злого рока, в окре­стностях острова Бермуд один за другим стали терпеть бедствие пиратские кораб­ли. Их команды спасались на плотах и бочках, а затем добира­лись до острова. Конечно, хозяева морей не хо­тели сеять хлеб и ловить рыбу. Где это видано, чтобы настоящий пират работал на земле и под­чинялся каким-то там законам. Не удивительно поэтому, что население подземного города уве­личивалось за счет пиратов.

Глава 6.

  Теперь пора рассказать и об обитателях само­го замка Бермуд, который носил такое же название, как и сам остров. Раньше, как мы уже го­ворили, население острова мирно работало на земле, пользовалось дарами океана и не знало большой беды. Был на острове и свой король, который жил в королевском замке вместе с оси­ротевшей принцессой, немногочисленной стражей и прислугой. Король и раньше не часто вы­ходил к людям, а после смерти любимой жены совсем уединился в замке. Большого зла никому из своих подчиненных король не делал, и люди его по-своему даже лю­били. Король чаще всего зани­мался тем, что играл в шахма­ты то сам с собою, то со свои­ми приближенными. Иногда, чтобы развеяться, его величе­ство проверял охрану по вече­рам. На этом его королевские обязанности заканчивались. Стража добросовестно смотрела в подзорные трубы. Нет ли где неприятель­ских кораблей с пушками и свастикой на флаге? Бог миловал замок от осады. Пиратские корабли терпели бед­ствие. Обычные торговые суда иногда заходили в порт, и подчиненные на радость королю вели торг и веселились. Иногда его величество пере­манивал к себе в качестве стражников кого-ни­будь их моряков таких судов. Иногда пополняли стражу и моряки из потерпевших бедствие кораблей.

  Все хорошее быстро заканчивается. Однажды на остров на побитой и потрёпанной волнами шлюпке прибило двух моряков. Оба были страшно истощены, метались и бредили в жару. Почти всё население высыпало на берег. Все хотели помочь мужественным путешествен­никам. Жители острова отве­ли им место в самом светлом и чистом жилище, поили настойками из трав и цветов. Однако моряки умерли, так и не придя в себя. Прошёл ме­сяц, и бермудцы забыли о слу­чившемся. Но тут-то и отозва­лась беда. Один за другим ста­ли болеть и умирать дети. У них поднималась температура, и несчастные сгорали на глазах родителей. Не помогали ни лекарства, ни уход. Вслед за этим стали болеть и умирать пожилые и слабые люди, женщины. А болезнь все свирепствовала. Остановилась она только тогда, когда на острове осталось несколько де­сятков измученных противостоянием людей. И только за толстые стены замка старуха с ко­сой не смогла проникнуть. Кирпичные стены на­дёжно защищали его обитателей от болезни.

  Те, кто жили в замке, переживали случивше­еся. Никто так не волновался, как совсем ещё юная принцесса. Принцессы должны жить в каждом замке, и Бермудский не был исключением. Принцесса привыкла к тому, что ее отец король. Вместе с принцессой, которую звали Виктория, жила слу­жанка по имени Розалия да пушистый кот Дымок. Надо сказать, что Виктория была девочкой с необычно чуткой душой. Говорили, что такой же была и её покойная мать. Принцесса не могла пройти мимо несправедливости и не­правды. Всех поразил случай, произошедший с ней прошлым летом. Девочка гуляла в саду вместе со своей любимой няней Розалией и увидела, что старик-садовник развесил пуга­ла, чтобы птицы не залетали в сад и не клевали вишни и клубнику. Принцесса хотела всту­питься за птиц и попросила садовника убрать все ненужные жестянки и погремушки. Ста­рик-садовник сказал, что это приказ короля и он не смеет его нарушить. Тогда девочка сама начала взбираться на верхушки старых плодо­вых деревьев. Снять крепко прикрученные про­волокой пугала ей не удалось, зато рядом с ни­ми девочка закрепила, как могла, своих люби­мых игрушек: кукол, мишек, плюшевых зайцев. Король не только не рассердился, но даже отменил свой высочайший приказ и велел снять все пугала в са­ду и развесить кормушки. Ведь он очень любил свою дочь. Её и нельзя было не лю­бить.

  Самые лучшие отношения были у Виктории и со своей няней.

-   Няня, а почему у вас все­гда и всё получается? - спро­сила однажды девочка.

  И действительно. Самые лучшие пирожки получались у няни. Самые тёплые носки вязала она и даже самые интересные сказ­ки девочка слышала от нее.

-   Все потому, дитя мое, что я волшебница, ­- отвечала няня.

-   А где вы учились волшебству?

-   Волшебству, моя дорогая, не учатся. Оно есть в каждом человеке, но оно раскрывается лишь в том случае, если душа у человека благо­родна и чиста.

-   А как же колдуны и злые маги?

-   Они на службе у тёмных сил и не способны, как бы ни хотели, творить добро.

-   А вы можете их побе­дить? Ведь вы всё можете.

-   Я стараюсь, дитя мое. Это моя обязанность, как и каждого доброго волшебни­ка, как и старого волшебника по имени Миринг, который живёт в замке на соседнем ос­трове.

-   А почему же тогда я ни­когда не видела у вас в руках ни волшебной палочки, ни волшебного клубка с нитками? Хотя нет, то, как вы работаете со спи­цами, это и есть волшебство.

  Розалия только усмехнулась.

-   Ладно, - сказала она, растроганная признанием Виктории. - Ты уже почти взрослая, и кое-какие тайны тебе можно открыть. Пойдём со мной.

-   Куда?

-   Узнаешь сама. Ты будущая хозяйка этого замка, и тебе ещё многое придётся в нём узнать.

  Няня взяла принцессу за руку, и они переступили порог. Узкая и скрипучая лестница вела на­верх. Внизу было тепло и светло, а тут, в башне, были сильные сквозняки, а вокруг темнота и сырость.

  Виктория преодолевала ступеньку за ступенькой. Ис­пуганные птицы метались в темноте, задевая девочку крыльями.

  «Какая высокая башня! Я иду уже целый час и никак не могу добраться до верха. Не­ужели эта лестница никогда не закончится?» - думала принцесса. Но надо были ид­ти. Никто и никогда не уста­навливал в замке лифтов.

  Няня и Виктория поднялись на последнюю ступеньку и вышли на площадку. Здесь было намного светлее. С площадки можно было увидеть две двери.

  «Какую дверь откроет няня? - гадала Викто­рия. За одной из дверей послышался странный шум. «Раз это замок, следовательно, в замке должны быть привидения и прочая нечисть», ­тревожилась Виктория.

  Няня открыла дверь, из-за которой слыша­лись странные звуки, и зажмурила глаза от света.

-   Входи, принцесса, - ласково сказала няня.

  Виктория вошла и осмотрелась. Шум, которого она опасалась, исходил от прялки, мерно работающей в углу. Тоненькая нить тяну­лась и наматывалась на верете­но. Пряжа излучала неяркий свет.

-   Ох, что же это я, старая, совсем забываться стала, ­- ужаснулась няня. - Как вчера закончила прясть, так и ушла себе. А прялка всю ночь труди­лась без устали.

-   Как - сама? - удиви­лась Виктория.

-   А что в этом странного? Конеч­но, сама.

  Няня прикоснулась рукой к прялке, и она ос­тановилась.

-   Чудеса, - восхищалась Виктория. - Вот бы ещё прялка заговорила!

  Но такое бывает только в сказках, а на самом деле ни один волшебник не научил говорить ни прялку, ни табуретку. Разве что книгу, да и то, если он настоящий волшебник.

-   Вот здорово! - Виктория захлопала в ладоши. - Значит, друг у меня не только добрый, но и могущественный.

-   Я тебя пригласила, девочка, затем, чтобы кое о чём договориться.

-   О чём же?

-   Каждому, кто попадает в беду, обязательно нужна помощь.