Ну и чего он сидит в норе, спрашивается, если вокруг на десяток лиг только одна рыбацкая хижина?

  Значит, почуял наше приближение, сам собою возник ответ. И почему- то не пожелал встречаться. Посчитал опасными? Или просто настолько одичал, что вообще никого видеть не хочет?

  - Там снова оборотень, - сообщил я с досадой и ласково погладил коня ладонью по шее, - но, милый. Скоро отпущу попастись и напиться, ручеек неподалеку есть.

  - Ну и где же он?! - завертела головой Мэлин, когда мы подъехали к костру и я бросил в него найденный пенек и небольшое заклинание.

  - В подвале спрятался, - на этот вопрос я и рассчитывал, потому ответил в полный голос, - вон под той плитою.

  - А мы не будем... - с сомнением пнула она осветившийся весело занявшимся огнем камень, - его доставать?

  - Если человек не желает никого видеть, значит - не нужно к нему лезть, - тоном учителя важно произнес я, и выудил из кучи посуды котелок, - сходи лучше за водой.

  Кастовать кухонные заклинания при посторонних не хотелось, есть тоже, но попить свежего отвара я бы не отказался. Как и познакомиться с хозяином котелка, сидящим в засаде. Беззаботно ложиться спать, когда рядом притаился возможный недруг, на мой взгляд, не очень разумно.

  Я создал две довольно высокие воздушные лежанки, устроился на одной так, чтоб видеть плиту, перекрывающую вход в подвал и бегло огляделся. Крепкая когда- то была мельница. Добротно сложенная из продолговатых каменных брусков умелыми мастерами, конусообразная, со сводчатым потолком, выстоявшим и под ветрами и дождями и под набегами наследников мельника, снявших все ценное. Правда в стенах кое- где дыры, от оси колеса и кованых решеток, когда- то вмурованных, чтоб защитить хозяев, но они предусмотрительно заткнуты пучками прошлогодней травы, значит, оборотень живет тут не первый день.

  Но быт почему- то неустроен, посуда валяется кучкой, не сложено даже простое кострище, не говоря о том, что можно было бы починить старый очаг. Не собирается жить здесь долго? Или такой лениво неприхотливый?

  Впрочем, гадать мне быстро надоело и я решил что проще будет поговорить, ну и посмотреть на него вблизи. Не откладывая на потом, нашел поисковичком нехитрый запор, отодвинул и, подцепив воздушной петлей, сдвинул плиту в сторону.

  Огромный черный медведь, посверкивая злыми желтыми глазками, вырвался наружу, и с рычаньем оскалил на нас клыки.

  - Как эффектно, - похвалил я, проверяя его ауру и понятные мне теперь отметки, - а теперь можешь снимать кокон.

  - Он не может, - Мэлин почему- то спряталась за мою спину, и медведь рыкнул еще злобнее, - на нем ошейник.

  - Откуда ты знаешь? - Я не видел ни малейшего признака каких- то меток, только непонятную тень на передней лапе.

  Медведь заревел, зло, обиженно и как- то обреченно.

  - Мэлин! - мне пришлось обернуться, чтоб рассмотреть выражение лица бастарды, и оно мне очень не понравилось.

  - Он сам виноват, - не выдержав моего взгляда, дерзко объявила девчонка, но это вышло совершенно не убедительно.

  И медведь подтвердил это усталым и насмешливым рыком.

  - Хорошо, - решив, что сначала нужно разобраться с ошейником, снова поворачиваюсь к оборотню, - покажи лапу.

  - Ты не сможешь, - несчастно пробормотала себе под нос Мэлин, но услышали мы оба.

  - А кто сможет?!

  - Моя бабушка.

  - Которая умерла? - язвительно осведомился я, начиная жалеть, что не задержался на полчаса, и не выяснил все детали этой череды нелепых смертей в среде бывалых ведьм.

  Медведь подтвердил мою догадку презрительным фырканьем.

  - А ты не фыркай, - сердито прикрикнула на него девчонка, - и откуда только взялся тут... на мою голову.

  - Мэлин, - мне хотелось отдохнуть, а не смотреть на ее попытки выгородить родственницу, и потому я прибегнул к самому действенному методу, холодно и с расстановкой произнес, - сейчас ты мне коротко, подробно и ясно, как на уроке, объяснишь суть этого заклятья, и я буду искать метод, как его снять. А о том, как у вас хватило совести так издеваться над человеком, расскажешь мне позже, когда я посплю.

  - Но он сам...

  - Мэлин!

  Расслышав в моем голосе предупреждающие нотки, девчонка сердито посопела, посверкала на меня глазами и нехотя сообщила, что это заклинание "ошейник проклятья". Его можно надеть и на лапу и на шею, и он не позволяет оборотню сбросить кокон, если вблизи есть люди. Как только кто- то приближается, оборотень принимает звериный облик. Снять может только тот, кто наложил.

  - И никаких отменяющих нет?

  Медведь тихонько повыл, тяжко мотая головой.

  - А вожак стаи? - Вспомнил я пояснения Кахориса.

  - Наверное, может... - помрачнела ведьмочка, - но он одиночка.

  - А я не требую, чтоб он бегал вместе с волками, мне вообще все равно, где он жить будет, - уцепился я за найденное решение и повернулся к насторожившемуся оборотню, - я вожак стаи. Но делами занимается Кахорис, потому что я маглор, и выполняю контракт. Если хочешь, чтоб я попробовал тебя освободить, придется вступить в стаю. Сразу обещаю, никого ни к чему я не принуждаю. Выбирай.

  - Если ты его освободишь, он меня убьет, - безнадежно сообщила Мэлин.

  - Не сможет, потому что ты мой подопечный по контракту и сначала ему придется убить меня, - небрежно отмахнулся я от ее страхов и, чтоб успокоить девчонку, пошутил, - не волнуйся, живи, пока меня не довела.

  - Ты все- таки злой, - обиженно буркнула ведьмочка.

  - Куда мне до вас! Я людей в звериных шкурах не запираю. Сколько времени, он, кстати, так бегает?

  - Почти год... - голос девчонки упал до еле слышного шороха.

  - И ты еще раздумываешь?! - Поразился я и протянул медведю руку, - или собираешься еще лет десять ее бабку искать?

  Он тяжело вздохнул, припал на передние лапы и лизнул мою ладонь.

  Знакомое ощущение вспыхнувшего искоркой тепла доказало, что ритуал сработал, и в тот же миг что- то насторожило мою драконью шкуру, на руках резко расцвели ячейки чешуек, когти ринулись наружу, приобретая твердость и остроту стальных лезвий.

  Я невольно перевел взгляд с звериной морды оборотня на его лапу и обнаружил, что ведьминское проклятье разгорается ядовитым, зеленоватым светом. Ничего ни придумать, ни кастовать я уже не успевал, сообразив, что активировалась та часть проклятья, что гарантировала его стабильность и нерушимость. Действуя скорее по наитию, чем подчиняясь голосу разума, я молниеносно протянул руку, вцепился когтями в магический ошейник и яростно рванул его, представляя, как разрезается, рвется на куски мерзкое свечение.

  И оно вспыхнуло, взорвалось как четвертная бутыль с взыгравшим молодым вином, отбросило мою руку, отдав в плечо резкой болью. Медведь отлетел к незакрытому лазу, на глазах превращаясь в человека, зацепился ногой и едва не угодил в подвал. Я успел подхватить незнакомца воздушной петлей, посадил на свободную лежанку и, потирая плечо, с интересом уставился на нового члена стаи.

  Сравнительно молодой, черноволосый и кареглазый, чисто выбрит и одет в неимоверно потрепанную, но довольно опрятную одежду и подвязанные веревками сапоги. Все ясно, сам себе не мог купить вещи, а до того чтобы грабить, еще не опустился.

  - Ну, у тебя и когти... - произнес он уважительно, в свою очередь внимательно разглядывая меня, - я таких оборотней еще не видел.

  - Никто не видел, - гордо хмыкнул я, признание оборотня почему- то согрело мне душу, - я один такой, дракон. Зовут меня маглор Иридос, для чужих - Тадор, в бою - просто Ир. А как тебя зовут, скажешь после того, как переоденешься. Возьми вон в том мешке, там все новые вещи.

  - Не нужно... - нахмурился он, - я не нищий.

  - Я тоже, - рассердился я и убрал когти, мне начинало казаться, что перепады моего настроения как- то связаны с обликом, - Но дело не в этом. Если ты пойдешь в такой одежде в село, тебя примут за беглого каторжника. Нужны тебе лишние проблемы? А раз такой гордый, то можешь потом вернуть деньги. Иди, переодевайся, да поторопись, будем пить чай. Я спать хочу.