Если их ранят или убьют, нам придется туговато в пути без рослых и выносливых, хорошо выученных стражниками животных. Мэлин зачем- то ринулась за мной, и пришлось на миг приостановиться и рявкнуть, чтоб отправлялась в подвал. Бастарда подчинилась с большой неохотой, но мне было сейчас не до нее.

  За время нашего завтрака совершенно рассвело, и не доставило никакого труда изучить обстановку. Да и совсем не скрывались они, шестеро матерых оборотней, невозмутимо и умело вскрывавших амулетами первый круг защиты. И он почти сдался, расплескав в борьбе с магическими выпадами нападавших всю энергию. Но я не стал его усиливать, пусть враги считают, что все идет как они задумали. У меня пока другие заботы и планы.

  Первым делом я захватил воздушной петлей коней, аккуратно завел в мельницу, привязал в дальнем углу. Потом принялся ставить на пути оборотней ловушки. Одновременно гадая, что делать с врагами потом, в том, что утихомирить удастся всех, я не сомневался. Хотя и не надеялся, что победа достанется легко, на всех оборотнях нашлась метка стаи, а это значило, что подчинение на них можно кастовать только второй ступени, самой высшей из доступного мне. Меньшее не сработает.

  А вторая ступень берет очень много энергии и не всегда потом снимается бесследно. Получить несколько преданных обожателей с фанатичным взглядом и готовностью к самопожертвованию, это худшее завершение схватки, какое я только могу себе представить. Однако больше всего меня тревожило отсутствие среди нападавших их вожака. Это было неправильно и странно, судя по тому, что я успел за эти дни узнать про оборотней.

  Первый круг вспыхнул и перестал существовать, и оборотни с воодушевлением ринулись в мою сторону.

  Вот в этот момент я и заметил несущийся напролом через кусты огромный комок черного меха, и в душе моментально вспыхнуло разочарование и обида. Я его спасал, сделал всё что смог, а он привел друзей и сам прибежал, чтоб им подсобить. Интересно, на что польстился, на мой кинжал вожака или решил заполучить в заложницы Мэлин? Чтоб потом выменять на сына.

  И почти сразу же с облегчением и угрызением совести понял, что ошибся.

  Едва проломившись сквозь последние кусты, Таил с рыком, привлекшим внимание оборотней, ринулся на ближайшего врага, и покатился вместе с ним рычащим и визжащим клубком, из которого летела во все стороны пена и клочья тающей в воздухе иллюзорной шерсти.

  Вот проклятая пентаграмма, рявкнул я, ну и кто его просил бросаться на них в открытую?

  И уже понимал, что я сам. Вернее опасения, что я подумаю о нем именно так, как и действительно подумал в первый миг. Как быстро, однако, я перенял человеческую привычку подозревать всех вокруг в самом худшем, а не ждать от них благородства и благодарности! Правильно они говорят, что с кем поведешься от того и наберешься, и мне следует тщательнее следить за своими выводами.

  Эти размышления не помешали мне немедленно вступить в бой, без сожаления отбрасывая первоначальный план измотать врагов и взять в плен без особых усилий. В битвах главное не умение изобретать каверзные планы, а готовность менять их в зависимости от обстановки.

  На помощь к врагу, которого душил Таил, бросилось сразу два оборотня и первый свой удар я нанес по ним.

  Спокойно облил огненным дождем, радуясь что мы уговорили Таила вступить в стаю, теперь мое заклинание не причинит ему никакого вреда. Правда, он тоже понял это не сразу, покатился по траве с обиженным рыком, сбивая несуществующее пламя.

  Я отвернулся от медведя на пару минут, уверенный, что он быстро разберется в обстановке, и швырнул по огненному заряду в остальных трех врагов, трудящихся над взломом среднего круга. Вот тоже наивные, не знают простого правила, самый сильный всегда самый ближний круг защиты, а до него им никто не собирается позволить дойти.

  Всего секунду полюбовавшись, как еще трое оборотней принялись носиться между кустов, сбивая пламя, я вновь повернулся к медведю и застонал от разочарования и злости, обнаружив, что ведьмочка стрелой несется к Таилу, а ей наперерез огромными прыжками летит полосатая туша тигра.

  Ну, все, сумасбродная упрямица, ты меня все- таки довела. Больше я тебя никогда не оставлю во время вот таких стычек несвязанной или без подчинения, исступленно рычал я, собственноручно снимая завязанные на меня щиты.

  Сам виноват, оставил ей возможность ходить через них свободно, девочке же в кустики нужно! В следующий раз создам нужник прямо рядом с костром. Если он, разумеется, будет, этот последний раз, сообщил холодный голос разума, но отвлечь меня от броска ему не удалось.

  Мое коронное заклятье, принесшее победу во время выпускного боя с големом, огненно- ментальная сеть со способностью отыскивать врага и прибавлять мощность огню, сама свернула к тому, на кого я ее послал. Оплела тесным коконом морду и передние лапы и поползла огненными змейками по телу, захватывая оборотня в смертельную ловушку. Теперь только в моей власти его выпустить, если он признает поражение.

  Глава 22

  Однако бандит этого, как выяснилось, не знал. Точнее, не захотел поверить собственным ощущениям. С ловкостью фокусника тигр выхватил задней лапой кинжал вожака и принялся неистово кромсать им огненные плети, только добавляя своим сопротивлением силы заклятью.

  Медведь настороженно замер в трех шагах от вожака, не отводя от него взгляда и не торопясь снимать кокон. Заодно понемногу оттеснял Мэлин себе за спину. Видимо, не верил, что вожака так просто победить. Да и сам вожак пока не верил, воя от боли и ярости, дотянулся до боевого амулета, спрятанного на самый последний случай и рванул из гнезда запирающий камень.

  Слишком далеко в этот миг я еще от них находился, и не сразу рассмотрел, что именно он делает. А когда разобрал, было поздно.

  Жуткий визг на миг заглушил рычанье и вой всех остальных бандитов, а яркая вспышка ослепила глаза. Во все стороны брызнули куски раскаленного металла, горящей плоти, кипящей крови.

  Короткий и жалобный женский крик острым клинком прорвался сквозь все звуки, и, силой воли разлепляя инстинктивно зажмурившиеся глаза, я помчался на этот крик напролом через кусты, как недавно бежал Таил.

  Попутно прибавляя себе силы и ловкости, и не задумываясь ни о том, что может не хватить резерва, ни о том, что после придется расплачиваться жестокой болью в растянутых мышцах. В голове билось только несколько несвязных и противоречивых мыслей, от "хоть бы была жива", до "убью дуру, если цела".

  Темная куча меха лежала среди вытоптанной и смятой травы и из- под нее, как в страшном сне, выглядывала нога в знакомом сапожке. От этого зрелища меня пробил холодный, пот и почему- то четко припомнилось, как девчонка валялась тряпичной куклой на столике, когда мы с Ренгиусом промывали ей от яда желудок. Глупцы, шипел я, вспоминая, как мы радовались, когда удалось ее вытащить. Лучше бы не мучились, все равно бастарде недолго жить на этом свете с такой тягой к самоубийственным поступкам.

  Когти никак не желали прятаться, пока я торопливо оттаскивал в сторонку не потерявшего звериный облик и не приходящего в сознание оборотня, а в душе кипела боль и обида. Ведь они оба знали, что я намного мощнее их, видели своими глазами, на что способен. Так почему же тогда не поверили, ринулись проявлять никому не нужное геройство?

  Мэлин лежала на боку, ничком, словно спала, и поднимал я ее с земли не руками с упрямо торчавшими когтями, а воздушной лианой, только теперь с огорчением догадываясь, что зря бежал как сумасшедший эти двадцать шагов. А всё проклятый запрет на подобные, облегчающие жизнь заклинания, прочно въевшийся в мозг за почти два года практики.

  Создав высокую, как стол лекаря, воздушную лежанку, я положил на нее девчонку и осторожно развернул лицом вверх. Одновременно проверяя поисковичками, не сломал ли ей чего оборотень, когда подмял под себя, чтоб прикрыть от огненных брызг. Нет, слава святой пентаграмме, не сломал. Но несколько синяков все же будет, хотя не они сейчас меня волнуют.