Как ни стремился Таил закрыть падчерицу, всё же немного не успел, на щеке бастарды красовался некрасивый ожог, со вздувшейся волдырем кожей, окруженный мелкими багровыми брызгами, переходившими на шею. И его нужно было убрать как можно скорее, иначе останется шрам, как от всех ран, полученных при использовании магии. Окончательно плюнув на все правила, я призвал свой саквояж, торопливо раскрыл все той же воздушной лианой, достал нужный фиал и щедро плеснул ей на лицо заживляющее зелье. А пока старательно размазывал его кончиком воздушной лианы, попутно занимался остальными насущными проблемами. Снимал с повизгивающих от боли оборотней заклинание огня, связывал всех в одну кучу воздушной петлей и бросал в Таила усиление регенерации. Хотя она у них, благодаря магическому кокону и так на высоте.

  - Ир... - Мэлин внезапно распахнула глаза, и скривилась от боли,- где?

  - Здесь я, - процедил я сквозь зубы, - готовлюсь тебя убивать.

  - Нет... - упрямо нахмурившись, пробормотала бастарда, - он где?

  - Замолчи, а то останешься уродкой, - заканчивая кастовать на нее регенерацию, пригрозил я.

  Надо же, какая забота вдруг проявилась, то на целый год отправили человека в ссылку, а то от переживаний за него бежала как ошпаренная. Странно все это, если не сказать больше.

  - Ему... - ведьмочка с усилием вырвала из мягких объятий лианы руку и разжала кулачок, в котором был зажат темный пузырек, - дай.

  - Что это? - непримиримо буркнул в ответ, вовсе не собираясь выполнять капризы ведьмочки.

  - Срочно... влей... а то останется зверем.

  - Где ты это взяла? И сколько влить? - только теперь сообразив, что это какие- то ведьминские секреты, сердито прорычал я, выхватывая флакон и бросаясь к медведю.

  - Всё... - еле слышно шепнула она и смолкла.

  Хорошо, что я теперь когтист, пытаясь спрятать за ядовитой ухмылкой тревогу, ухмылялся я, расцепляя оборотню зубы и вливая в пасть содержимое флакона. Пахнуло волчанкой, синецветом, можжевельником и еще чем- то неуловимо знакомым. Догадка показалась невероятной, но я все же вернулся к саквояжу и проверил пузырьки. Так и есть, флакон волчанки неполон, хотя я ею ни разу не пользовался.

  - И когда только успела сделать зелье? - Мне снова не удалось сдержаться, чтоб не усилить заклятье невозмутимости.

  - Еще ночью, - выдохнула она виновато.

  - А чем усиливала?

  - Ведьминским наговором. Ир... я теперь некрасивая стала?

  - Ты полагаешь, что до этого была писаной красавицей? - Искренне удивился я.

  - Злой ты.

  - Теперь - да. А вот ты теперь наказана, и я с тобой не разговариваю.

  - Нельзя было ждать. Он же знал, что после того, как снимут ошейник, ему три дня нельзя возвращать звериный вид, иначе наказание задушит, - затараторила, торопясь оправдаться, бастарда, и меня порадовало, что она больше не морщилась. Значит, мое снадобье уже действует, залечивая и одновременно снимая боль. - Я же боялась, что он побежит в таком виде в Черуну и смешала настойки, пока вы разговаривали. Оно простое, это зелье, всего четыре травы, и две можно заменять. Главные - волчанка и зверобой.

  Хотелось строго объявить, что теперь буду запирать саквояж не простеньким замочком, а мощным заклятьем, и я даже рот начал открывать. Но тут же стиснул губы покрепче. Не стоит ни говорить такого, ни, тем более, делать, раз она так уверенно разбирается в зельях, а своих у нее нет. Мало ли с чем нам еще придется столкнуться. Хотя некоторые флаконы я обязательно закрою особым заклинанием.

  Я состроил непроницаемое лицо и, проверив, как идет исцеление ожога, замотал рану воздушной повязкой, в который раз изумляясь, насколько легко мне стали даваться заклятья чужой стихии. Затем отвернулся к Таилу. Оборотень уже начал приходить в себя, и, еще сидя на траве, первым делом избавлялся от ненавистного облика.

  - Прости, они мне встретились, - хмуро буркнул он, глянув на меня снизу вверх, - Интересно стало... куда бегут...

  Врет. Сразу, небось, сообразил, что бегут они сюда, и ринулся следом. А первым специально не стал прорываться, чтоб я не подумал, что он их и привел.

  - Что теперь с ними делать? - мне не хотелось сейчас не изобличать его во лжи, ни устраивать судилище.

  - А ты не знаешь? - В смешке оборотня впервые не было ни яда, ни издевки, скорее, дружеское изумление.

  - Но кинжал ведь сгорел?

  - Нет, я видел, как он его бросил в последний момент. Поищи там.

  "Туда" мне даже подходить ближе не хотелось, не то что бы искать обычным способом, и я с чистым сердцем отправил ставшую продолжением собственной руки воздушную плеть.

  Он и в самом деле уцелел, но ни ножен, ни пояса уже не было. Да они мне и не нужны, и так таскаю один, и пока плеть доставала кинжал из- под кучки кровавых ошметок и очищала, я попытался проявить маглорскую изобретательность. Выход нашелся очень скоро, не сказать, чтобы особенно оригинальный, но в моем положении не до изысков.

  - Иди к костру, будем кормить страдальцев, - первым делом приказал я бастарде, наложив на неё иллюзию.

  Ведь ясное дело, чем займется девчонка, едва доберется до мельницы, полезет за своим зеркальцем.

  - Ты их не будешь наказывать? - топая за мной к примолкшей куче пленников, тихо осведомился Таил, и я огорченно вздохнул.

  - За что? - Как все же любят люди наказывать не тех, кто отдавал приказания, а тех, кто их исполнял. Причем, не имея никакой возможности отказаться.

  Остановившись перед пленниками, я создал себе и Таилосу по удобному креслу, уселся, и показал им кинжал врага. Убедившись, что все его рассмотрели и узнали, снял с пояса ножны с собственным кинжалом и положил на колени. А вот теперь самое важное. Вынув из ножен до половины первый трофей, прикладываю к нему кинжал тигра, и, совместив при помощи магического зрения основные защитные заклинания и идентичные руны, начинаю вливать собственную силу. И заклинания четвертой стихии, минералов и металлов.

  Следить за реакцией оборотней у меня не осталось никакой возможности, этот процесс требует полной сосредоточенности. Но по той тишине, что установилась на лужайке, не могу не понимать, что они видят хотя и не все, но основное из происходящего. И то, как окутавшись магической дымкой, вначале постепенно расплылись четкие контуры кинжалов, а затем, задрожав, начали сливаться в один. Одновременно подстраивая под себя и ножны. Не стал я смешивать только камни стихий, служившие рукояткам кинжалов вовсе не украшением, а поместил их рядом. Первый - как навершие, второй - ниже и сбоку.

  Скрупулезно подогнал потоки сил и направление стихий, и завершил трансформацию, скаредно подобрав за ней все крохи излишней энергии. Что- то и так сегодня слишком расщедрился, а еще предстоит важное, и главное, берущее много магии дело. Придется использовать накопитель, констатировал я с досадой, и осторожно вдвинул созданный кинжал в ножны.

  - А теперь я вас буду по одному выпускать на свободу, - переводя взгляд на пленников, объявил им деловито, - и вы будете давать мне клятву.

  Ни спорить, ни задавать вопросы они не стали. Особенно после того как рассмотрели, что оборотень, лизнувший мою многострадальную ступню первым, немедленно получил излечение всех ожогов и избавление от паразитов.

  - Иди, помоги нести сюда котел, - невозмутимо приказав новому подначальному, я повернулся к толпе, - следующий.

  Через несколько минут все они, сидя прямо на траве, сами делили по мискам мясо и бульон, дополняя завтрак созданным мною хлебом и луком.

  Таил тоже завтракал, ему миску с лучшими кусками мяса притащила Мэлин в корзинке с остатками вчерашних пирожков.

  - Ты же говорил, - поев, осторожно пробормотал один из оборотней, искоса глянув на Таила, - что никогда не вступишь в стаю.

  - А он вступал вовсе не в стаю, - резко ответил за медведя я, - те, кто вступают добровольно, попадают ко мне в друзья. А сейчас двое из вас, кто бегает быстрее всех, отправятся в город и приведут остальную стаю. Всех до единого, включая детей. Вас встретят и помогут мои друзья. Но сделать это нужно очень тихо... ни один оборотень из других стай не должен понять, что происходит.