Сейчас я - словно крохотный камешек, упавший с вершины огромной скалы от удара тяжелого сапога; прокатившийся по ее гладкому боку, потерявший все свои корни и почему-то остановившийся на самом краю бездонной пропасти, каким-то чудом зацепившись за дрожащую от напряжения соринку. Лишь качнет его легким ветерком - мгновенно сорвется вниз. Шепнет кто-то неловкое слово, заденет слегка - и он уже не удержится. А внизу глубоко. Темно. Глухо, как в могиле. Только и слышно, как между скалами воет невидимый ветер. И видно, как сверху лениво проплывают тяжелые, равнодушные ко всему тучи.

Ни вперед ни качнуться, ни назад уже дороги нет... застрял бедный камешек. Завис на пороге настоящего. И падать не хочет, и возвращаться обратно некуда. Все сожжено позади. Все разрушено. Но сам камешек больше ничего не решает. Никуда не стремиться, не борется, не барахтается. Будущее бездумно оставлено им на волю Всевышнего. Просто потому, что своих сил уже ни на что не хватает.

Устало прикрыв глаза, я покрепче сжала королевский сапфир и снова вздохнула.

И чего, спрашивается, уцепилась за него, как за родной? Чего вообще брала с собой? Боялась, что потеряю? Ну, тогда - ладно, тогда еще можно было на что-то надеяться, а сейчас что? Все ведь уже известно, все понятно, все решено и даже сделано. У меня в душе один пепел остался. Вместо сердца догорает пустая головешка. Я едва дышу. В кровище вся, как после убоя. От каждого движения в глазах мутнеет и к горлу тут же подкатывает опасная тошнота. А я все равно его держу, как будто больше нечего в руку взять. Все равно незаметно поглаживаю холодные грани, словно они могут ответить мне: ПОЧЕМУ? Все равно время от времени набираюсь смелости посмотреть на чужой подарок, пытаясь увидеть в нем свое жутковатое отражение. А потом снова убираю подальше, чтобы поскорее забыть и не бередить еще кровоточащую рану.

- Зря, - прошептала я, неподвижно глядя на медленно движущиеся облака. - Все было зря. Зря ждала. Зря верила. Зря надеялась. И боролась за него тоже зря... эх, Гайдэ, Гайдэ... наивная ты еще, зеленая, совсем глупая девчонка. До сих пор не научилась различать, кому можно верить, а на кого бесполезно тратить слезы. Хотелось тебе сказки - вот она, твоя сказка. Не допрыгнула золотая антилопа до заветной вершины. Не смогла. Соскользнули копытца с обледеневшего склона. А руку подать было некому, потому что на той вершине, куда ты стремилась, есть место лишь для одного обитателя. Как в гробу. А зияющая внизу пропасть оказалась усеяна слишком острыми камнями. Упав в нее, что теперь от тебя осталось?

Я подняла уставшую руку и с горькой усмешкой посмотрела на свое исказившееся в отражении лицо, покрытое засохшей коркой синеватой крови.

- Ничего не осталось, девочка. Совсем ничего. Один только пепел. А к утру не будет даже этого - в горах, как известно, всегда дует сильный ветер. Зря ты вышла на свет из-за надежной спины Фантома. Зря променяла его доспехи на белое платье. Зря открылась. И зря решила, что его защита тебе больше не нужна. Теперь получится, как в "Горце" - из нас двоих должен остаться только один. И это, к сожалению, будешь не ты. Король сказал, что у меня есть одна серьезная слабость... и он прав: ты - моя единственная слабость. Ты - маленькая наивная девочка, которая почему-то решила, что сможет изменить этот мир...

Заслышав внизу какой-то шум, я с трудом перевернулась на живот и осторожно подползла к краю приютившей меня скалы, царапая ее одной из граней драгоценного камня. Потом так же осторожно выглянула наружу, почти без удивления увидела, как шевелится подо мной земля, и невесело хмыкнула.

- Вот и дождалась дорогих гостей. Круто же меня занесло на повороте. Кажется, местная нежить решила, наконец, проснуться?

Словно в ответ, далеко внизу земля начала медленно вздыбливаться, приподнимаясь целыми валами и неторопливо осыпаясь с выгнутых, показавшихся наружу спин, сваливаясь целыми комками с расправляющихся крыльев. Затем облака на небе ненадолго разошлись, позволив лунному свету упасть на блестящие, будто маслом политые, хитиновые панцири, острые когти, вспарывающие твердую породу, как простой песок. Потом простирающаяся подо мной равнина расцветилась множеством угрожающе красных глаз, в которых, как всегда, единственным чувством был неутолимый голод. Наконец, потревоженная земля выпустила из себя последнюю проснувшуюся Тварь, и над Степью (вот, значит, куда меня занесло!) пронесся долгий заунывный вой.

Я с немым укором взглянула на молчаливый сапфир, слабо отражающий свет далеких звезд и едва просматривающийся под плотной коркой из намертво присохшей к нему "синьки".

- Эх, Ваше Величество... что же вы меня не добили, а? Такой отменный был замах, такой великолепный удар, какая красивая и изысканная в своей завершенности месть... но как жестоко с вашей стороны было ее не закончить. Не по-мужски - смертельно ранить леди, а потом бросить ее на съедение дикому зверью. Кажется, опять мне придется доделывать вашу работу. И опять Фантому исправлять вашу ошибку. Вот только как ее исправить, когда резать придется по-живому? Как избавиться от души, если она совсем не желает умирать? Яду ей дать? Отравленным кинжалом в спину? Вам-то уже все равно. У вас воистину каменное сердце. Такое же твердое и холодное, как ваш амулет. А мне будет тяжко становиться таким, как вы. Хотя при наличии большого желания нет ничего невозможного, да и помощников тут - море...

Глянув вниз на то, как отряхиваются и настороженно принюхиваются ожившие Твари, я снова усмехнулась.

- Какая ирония. Кажется, мне впервые приятно вас видеть, ребята. И впервые вы пришли так вовремя - сегодня тут как раз нужна ваша помощь. Думаю, вы закончите то, что начал Его Величество. И избавите меня от необходимости резать себя на куски. В конце концов убийство - это же ваш профиль. Интересно, вы меня учуете или надо подсобить?

Нежить, явно не слыша моего сиплого шепота, принялась медленно разбредаться по мертвой степи.

- Плохо. Видимо, придется все-таки подсобить. На лысину кому-нибудь плюнуть или камешек кинуть... жаль, что я без шлемака. И жаль, что даже платок сейчас не доброшу. Но делать-то что-то надо? Не век же мне тут ждать, пока до вас дойдет? Кхм...

Я быстро огляделась по сторонам, присматриваясь к крутому склону. Потом снова глянула вниз, на спокойно рыскающих Тварей. Затем - на свой насест, с которого вниз еще не успела стечь моя кровь. Задумалась. Поколебалась. Но делать нечего - самой мне было не справиться.

- Черт, что ж за невезение? Когда не надо, они тут как тут. В Хароне шагу ступить не давали. А теперь - вона, бродят и в ус не дуют. Эй, ребята-а-а... блин, голос сел. Не надо было песни орать над пустыней. Хриплю теперь, как старый саксофон.

Я обреченно вздохнула.

- Кажется, придется все-таки слезать? В гости-то заманивать их нечем - даже крови почти не осталось. А вены, как назло, резать бессмысленно - и без того все вытекло... тьфу! Пропасть! Все у меня не как у людей! Видно, планида такая... неудачная. Или карму кто испортил? Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.

М-м-м... я свесилась с края скалы, внимательно изучая близлежащие камни, но дотянуться до них было проблематично. Так бы скинула какой, и Твари быстро бы избавили меня от сомнений. Но я, как назло, так ослабла, что уже плохо соображаю, что делаю. Мало того, еще и кинуть-то нормально не могу. Разве что самой отсюда свалиться им на головы?

Я еще раз оценила расстояние до низа и зябко передернула плечами.

Не. Неохота раскидывать мозги по всей земле. Неэстетично это. И очень расточительно. Женщины, они (то есть, мы) такие - вены перерезать могем, а вот повеситься - фигу. Нам и после смерти хочется выглядеть привлекательно. Какой нонсенс, да? Однако добраться до нежити мне надо. У них, пожалуй, получиться сделать то, чего не могу я - избавить меня от жуткой пустоты в груди. Забрать грызущую внутри боль. Помочь одной неразборчивой леди надолго уснуть... или умереть - это уж как получится. За Гая я не волнуюсь - призраки так просто не умирают, а вот Гайдэ во мне еще слишком сильна. Где-то с нее мало толку, а тут, как назло, не отвертишься. Вцепилась в душу, как клещ, тянет жилы, тревожит своим криком, бередит свежую рану. Как ни крути, Фантому потребуется помощь. А ОНИ - такая помощь и есть. Ха-ха. Скорая. Склифосовские и Боткины в одном лице. И хирурги, и патолого-анатомы...