Детям пока что было непонятно, куда клонит отец Зинаиды. Толи Зинаида встречалась ему раньше в плохих компаниях, толи он её вообще давно не видел? Сама же Зинаида сидела понуро и тихо, разглаживая под столом краешек белоснежной скатерти. По всей видимости, она чувствовала себя не совсем уютно в обществе родителей.

— В то же время хочу пояснить всем присутствующим, а отчасти и Зинаиде, почему мы с Софьей Дмитриевной здесь. С давних пор день рождения Романа Романовича стал для нас большим и знаменательным праздником. Я бы даже сказал — торжеством жизни! Да, именно торжеством моей жизни…

Василий Петрович сделал небольшую паузу. Похоже, давние воспоминания взволновали его, но он, тем не менее, нашёл в себе силы продолжить:

— Однажды, возвращаясь поздним зимним вечером с тренировки, я поскользнулся на пешеходном переходе и попал под колёса грузовика. В итоге — десяток открытых и закрытых переломов, сильнейшая потеря крови и недельная кома…

Софья Дмитриевна печально кивала головой, а Зинаида отчего-то встрепенулась и принялась ловить каждое слово отца. Роман Романович тем временем смущённо потупился, будто за баранкой того грузовика находился именно он.

— Мне трудно говорить об этом, дорогие мои, скажу лишь вот что. С тех пор в моих жилах течёт кровь благороднейшего юноши Романа! Здоровья Вам, уважаемый Роман Романович! А к нему, пренепременно, огромнейшего счастья, верных друзей, красивой любви и крепчайшей семьи! — завершил свою речь тостом Василий Петрович, благодарно касаясь своим бокалом с красным вином бокала именинника.

Все браво зааплодировали. Особенно старалась Яна с Зинаидой Васильевной, которая от избытка нахлынувших эмоций и чувств даже прослезилась. Так вот, значит, кто был тем загадочным донором с очень редкой, но такой необходимой тогда отцу, группой крови! Благородный юноша Роман…

Не размышляя особенно о приличиях, манерах и всяких там этикетах, Зинаида Васильевна встала и подошла к Роману Романовичу. Со словами «спасибо вам за всё…», застрявшими на её дрожащих губах, женщина крепко расцеловала в обе щёки именинника, отчего на них образовалась пара забавных алых пятен от тёплой губной помады.

За столом тотчас воцарила непринуждённая атмосфера, будто за ним нынче веселилась добродушная, крепкая и замечательная семья. По крайней мере, для улыбчивого Нида всё было именно так! Ведь в его маленьких жилах текла кровь, состоящая из крохотных частиц Вовки, Яны, Зинаиды Васильевны, её родителей и, конечно же, смущенного именинника.

Глава 48

Нид надел на голову нейрошлем, улыбнулся и… исчез! Вовка с облегчением откинулся на спинку дивана в беседке. Похоже, не зря он провозился с этим непокорным устройством столько времени, тщательно подбирая состав раствора для устойчивой работы биопроцессора. Поначалу Вовка заправил его отфильтрованными соками — апельсиновым и томатным, в пропорции два к одному, но тепловая защита биопроцессора постоянно отключала систему питания. И тогда Вовка сообразил, что раствор нужно чем-то разбавить, чтобы улучшить его циркуляцию в сетке гидропровода. Поскольку ничего, кроме чая и минеральной воды, Вовке на ум не пришло, он добавил к апельсиново-томатному составу по одной части воды и чая…

В беседку вошла Яна и поставила в настольную вазу букет цветов. Склонив набок голову, она бережно разворошила их в воде. Устало присев на диване возле Вовки, Яна залюбовалась цветами:

— Хороши, правда? И запах чудесный… А где наш Нидик? Только что вроде здесь был…

— Наш Нидик исчез. Домой к себе отправился!

— Вовка, я серьезно…

— Я здесь, Яна! — громко произнёс где-то рядом невидимый Нид, пугая девчонку. Яна вздрогнула и быстро огляделась по сторонам. В это время из вазы выскочила крупная ромашка, и, пронесясь по воздуху, оказалась перед самым Яниным носом. Яна зачарованно рассматривала повисший в воздухе цветок, с корешка которого на пол беседки едва слышно капала вода.

— Извини, что напугал… — виновато произнёс невидимый Нид, возникая затем перед Яной в привычном для неё образе и с нейрошлемом на голове. — Мы с Вовкой нейрошлем проверяем, ну как? По-моему, всё прекрасно функционирует! Вовка — гениальный изобретатель!

— Ах, ты ж противка будущая, вот я тебе сейчас… — незлобливо вскрикнула Яна, ухватила ромашку, замахнулась и… Рука её, сжимающая цветок, который по замыслу девчонки должен был полететь Ниду в нос, повисла в воздухе! Улыбаясь, Нид мгновенно исчез, а вместо него перед девчонкой возникла… Зинаида Васильевна! Яна протёрла глаза и ошарашено уставилась на неё.

— Здравствуй, моё солнышко! Как ты себя чувствуешь сегодня? — заворковала женщина, внимательно рассматривая как у её большеглазого «солнышка» широко открывается рот.

— Ну-ка, скажи «а-а-а-а», — с врачебным интересом заглядывая Яне в рот, попросила Зинаида Васильевна.

— А-а-а! — непроизвольно выдавила из себя Яна, косясь на Вовку, который покатывался под волнами беззвучного смеха. Он-то знал, на что способен исправный нейрошлем! Стоит Ниду сформировать в голове устойчивую мыслеформу какого-нибудь объекта, предмета — даже человека! — как нейрошлем считывал её в свою память и присваивал ей соответствующее имя. Вот и сейчас Нид вызвал из памяти «Зинаиду», и устройство формирования голографической копии создало её образ в оптическом и звуковом диапазонах. Всё просто!

«Зинаида Васильевна», трогательно улыбнувшись и прощально помахав околпаченной Яне ручкой, бесследно исчезла. Восхищённая Яна сидела, уставившись в пустое пространство перед собой и молчала. С одной стороны она горела огромным желанием наброситься на невидимого Нида и надавать ему увесистых подзатыльников! Но, с другой стороны, она пребывала в неописуемом восторге от увиденного. Ведь получается, что Вовке удалось-таки починить нейрошлем, а это значит, что Нид сможет вернуться к родителям в своё время! Как здорово!

— Привет, юные люди! Как вы тут без меня? — резко скрипнула калитка, и во двор вошёл сияющий Роман Романович в синих спортивных шортах и белой майке. На его загорелом плече висело пляжное полотенце, а мокрые волосы были тщательно причёсаны, отчего голова Романа Романовича казалась не больше Вовкиной. На ногах дяди, только Вовка это заметил, были светлые спортивные шлёпанцы, но подошвы…

— Здравствуйте, Роман Романович! У нас всё в полном порядке! — радостно отрапортовала ему Яна, а Вовка изо всех сил напустил на себя мрачный вид, вспоминая о самых-самых неприятных вещах в своей жизни, чтобы только не… расхохотаться!

— Отлично, так держать! А как чувствует себя наша предобрейшая Зинаида Васильевна? — поинтересовался Роман Романович, бодренько направляясь в дом.

— Зинаида Васильевна велела всем кланяться, особенно вам, Роман Романович, и ждёт нас всех к обеду!

— К обеду? Великолепно! А где же наш красавчик Нид?

— А он это… Придёт сейчас!

— Прекрасно! Яночка, кликнешь меня к обеду, а я пока кое-что почитаю…

— Хорошо, Роман Романович! — радостно выкрикнула девчонка, наблюдая как атлетическая фигура Вовкиного дяди исчезает в дверном проёме. Женская интуиция подсказала Яне живо перевести подозрительный взгляд на притихшего Вовку. Так и есть — парень давился от беззвучного смеха! Что-то здесь не то…

Яна опрометью перевела взгляд снова на дверь дома, — оттуда выходил Нид, украшенный невинной улыбкой. В руках он держал и ласково поглаживал нейрошлем!

— Ну, как, Вовка? Нормально? — спросил Нид, будто не обращая внимания на сгорающую от негодования Яну.

— А вот как! Сейча-ас! Будет тебе нор-маль-но! — с этими словами Яна выскочила из беседки и накинулась на Нида, щедро угощая его слабыми девичьими тумаками и подзатыльниками. Тот не сопротивлялся, потому что, как и Вовка, умирал от удушливого смеха.

Когда всё утихло, и обиженная Яна уселась на стул, демонстративно отвернувшись от всех, а Нид расположился на диване, Вовка сказал:

— Послушай, Нид! Что-то мне не нравиться нижняя часть изображения…