Когда все люди оказались внизу, Кунохара слегка ударил пальцами по двери на верхушке лестницы, требуя, чтобы она закрылась за ними; дверь не отреагировала, он схватил ее и с силой потащил вниз. Т-четыре-Б и Флоримель прыгнули на помощь, но молотящая по воздуху нога просунулась снизу, не давая им закрыть дверь. С криком, который, оказывается шел из его собственного рта, Пол схватил первый попавшийся под руку предмет, маленький стол, и стал бить по ноге, пока не отрубил ее. Серая жидкость брызнула через люк, но Кунохара и остальные уже закрыли дверь на засов.
Ошеломленный, Пол уставился на отрезанную ногу, лежащую на прозрачном полу, все еще слегка подергивающуюся. Под ногой, под дном пузыря, взбудораженные тем, что происходило на поверхности, сновали паукообразные послелечиночные креветки, поворачивались стебельчатые глаза, мелькали ноги. Грохочущее жужжание с верхнего этажа стало громче. Люк начал выгибаться внутрь под весом ос, падавших вниз через разорванную крышу.
— Шарахнет, нас, — вздохнул Т-четыре-Б. — Взять некоторых из этих ползунов с собой, хотя.
— Нет, — Кунохара указал место на полу. — Становитесь сюда.
Мартина прижала руки к ужам, чтобы не слушать жужжания. — Что мы можем сделать?
— Только одно, — сказал Кунохара, его голос перекрыл даже непрекращающийся гул. — Их защитное поле окружило даже это место — я не могу переместить самого себя! Но если вы уйдете, я, быть может, смогу кое-что спасти. — Он взял Марину за руку и грубо толкнул к месту, которое указал.
— Что, отдать нас жукам, он? — крикнул Т-четыре-Б. — Низзя…
Кунохара зашипел от ярости и отчаяния. — Тебе мало, что вы и так уничтожили меня? Ты еще должен оскорбить меня? Становись на это чертово место!
Пол схватил Т-четыре-Б и толкнул туда, где уже стояли Мартина и Флоримель. Пол внезапно выпятился вниз, образовав выгнутую полость. Т-четыре-Б поскользнулся и соскользнул вниз, утащив за собой Флоримель и Мартину. — Утопить нас, он! — крикнул Т-четыре-Б.
Пол посмотрел на Кунохару, чей ответный взгляд не объяснил ничего, решил слепо довериться и соскользнул вниз в увеличивающийся пузырь. Внезапно материал выпятился наружу, их окружила вода реки, компания просвечивающих креветок оказалась в дюймах от них.
— А ты? — крикнул Пол Кунохаре.
— Я должен кое-что сделать, иначе они схватят вас через несколько минут. Держитесь покрепче. — Он отвернулся от Пола и начал новую серию сложных жестов. Как если бы услышав его слова, снаружи пророкотал гром, на мгновение заглушив злое жужжание ос. Сверкнула молния, тусклая вспышка была видна даже сквозь толщу воды, почти полностью окружившей их. Выпятившийся прозрачный материал превратился в маленький пузырь, и только все уменьшающаяся перемычка связывала его с домом. Пол, не способный двигаться, скорчился между Флоримель и Т-четыре-Б. Кунохара опустил руки, как дирижер, заканчивающий симфонию, и дыра, через которую Пол видел его, резко сузилась и исчезла. Пузырь, освободившись от родительского дома, внезапно подпрыгнул, отправив желудок Пола в ноги, и быстро всплыл на поверхность реки.
Сильное давление вытолкнуло пузырь из воды; на мгновение он застыл в воздухе и упал вниз. Пол и его товарищи повалились друг на друга, больно ударившись головами, локтями, коленями и всем, чем возможно. Мгновенное чувство свободы быстро умерло. Они оказались на поверхности реки, совсем близко от дома, плотно накрытого одеялом из насекомых. Сверху бил дождь, огромные капли вспенивали воду и их крошечный сферический плот подпрыгивал на волнах как детская игрушка.
Пол отцепился от товарищей и прижал лицо к стене пузыря. Дождь даже на секунду не остановил атаку Близнецов: мост на землю был уже построен, сотни тысяч пчел и ос сцепились над ревущим потоком. В свете молний он увидел, как сверчок и гусеница сошли с каменной осыпи и неторопливо шествуют по мосту, как завоеватели, поднимающие к завоеванному замку. И еще Полу показалось, что Уэллс на своей пчеле едет вслед за ними.
— Они увидели нас! — крикнула Флоримель, и Пол не сразу понял, что она имеет в виду — Близнецы и Уэллс были слишком далеки, чтобы заметить их маленький пузырь, бросаемый из стороны в сторону вспененной дождем водой. Но потом и он увидел ос-мутантов с пустыми, ничего не выражающими лицами, которые, тем не менее, целеустремленно плыли к ним. Ревущий поток уже унес некоторых из них, но многие дюжины барахтались в воде с неуклюжей бульдожьей решимостью.
Еще одна крупная капля ударила в их сферическую арку, заставив ее закружиться и запрыгать по воде. Пол держался обеими руками за изогнутую стену, стараясь не упасть. Когда он опять сумел поглядеть наружу, вспышка молнии показала ему Близнецов, стоящих на верхушке пузыря Кунохары. Осиная мантия под ними дико колыхалась, возможно стараясь дать войти внутрь своим командирам. Подхваченное потоком бревно, размером с полдома, проплыло совсем рядом, унеся с собой нескольких из сотен ос, прилипших к дому. Листья, куски деревьев и трава заполонили всю поверхность воды. Пол взглянул на порог за домом и увидел, что на нем образовался огромный затор из обломков деревьев, что-то вроде плотины из переплетшихся между собой ветвей и листьев, дрожащий от напора воды, бьющей в него.
Дождь, рассеянно подумал он. Такой сильный дождь. За этой штукой должно быть очень много воды и всякого дерьма.
Что сказал Кунохара? "Я должен кое-что сделать…"
— Боже мой! — крикнул Пол. — Держитесь — как можно крепче!
— Мы и так едва держимся на ногах… — начала было Флоримель, но Пол уперся ногой в ее бедро и прижал ее к изгибу пузыря. — Держитесь крепче. Сейчас будет…
Сверкнула очередная молния и он увидел, как огромный клин на вершине порога пошатнулся и стал меняться. На мгновение поток воды почти прекратился, задушенный им — все настолько изменилось, что даже бесформенная парочка, стоявшая на вершине дома Кунохары, повернулась и взглянула на порог. В результате река заметно обмелела, вода стала грязной, пузырь глубже погрузился в нее. Но тут поток прорвал затычку, и огромный кулак из зеленой воды и белой пены ударил сверху вниз по дому Кунохары и насекомым, увлекая всю массу под воду, в воздух взлетел столб водяной пены.
Стена воды докатилась до Пола и его товарищей, подхватила их и швырнула в воздух через нижний порог, так что какое-то мгновение они свободно летели вниз над темной, избиваемой дождем рекой, как звезда, упавшая с небес.
РАЗРУШЕНИЕ Рима было в полном разгаре, дым пожаров можно было видеть даже с виноградников Кампании — поражение удивительно беспрецедентных размеров. Римлян, свободных и рабов, застали врасплох, и их извиняло только то, что беда пришла ниоткуда и с опозданием почти на триста лет.
Еще утром Тигеллин был императором, правившим уже два года. Бывший торговец лошадями, знавший счет деньгам, был достаточно популярен, но не благодаря своим заслугам, а, скорее, из-за ненависти, которую римляне питали к его предшественнику, Нерону, последнему из династии Юлиев-Клавдиев, в дни перед его убийством. Многие говорили, что после Нерона даже одна из лошадей Тигеллина была бы принята с восторгом.
На самом деле еще вчера все казалось более чем хорошо в Матери Городов.
Мартовский заальпийский ветер дочиста подмел небо, проснувшаяся весна разбудила природу, из почек на ветках каштана появились листья, раскрасив холмы зеленой краской. Очень странно, но даже коллегия авгуров не предупреждала ни о чем плохом — все недавние жертвоприношения были благоприятными и все знаки сулили счастливый год императору и народу. И в самой империи все было спокойно. На дальних границах происходили мелкие стычки, как всегда, но только ветераны, воевавшие в Британии или лесах Галлии, рассказывали о больших войнах, да и то после нескольких стаканов в винной лавке. Никто не ожидал нападения армии, во главе которой стоял давно умерший враг — тем более, что родной город врага превратился в пыль через несколько лет после его смерти.