Насилье царствует над миром,
Насилье — благостное зло.
Свободу ставишь ты кумиром,
Но что, скажи, тебя спасло?
Среди народных возмущений,
Тебя лишивших всех охран
И выдавших на жертву мщений,
Пришел насильник и тиран.
Он захватил кормило власти,
Твой жалкий ропот презрел он,
И успокоилися страсти,
И вот уют твой огражден.
В своем бессилии сознайся,
Не суесловь и не ропщи,
Перед насильем преклоняйся,
Свободы лживой не ищи.
258
Три девицы спорить стали
О красавце молодом.
— Он влюблен в меня. —
— Едва ли!
Чаще к нам он ходит в дом. —
— Ошибаетесь вы обе:
Он со мной в лесу гулял. —
Шепчет им старуха: — В нёбе
У него свинец застрял.
— Вы б его не сохранили:
Он Далекую любил.
Из земной докучной были
Он к Невесте поспешил. —
259
Разве все язвы и шрамы
Мстительно мы понесем
В эту обитель, куда мы
В смертный наш час отойдем?
— Создал я мир для тебя ли? —
Злобного спросит Отец.
— Этой блистающей дали
Ты ли положишь конец?
— Все колебанья эфира
Я из Себя излучил.
Даром все радости мира
Ты от меня получил.
— Гневною речью порочишь
Ты утомительный путь.
Иль, как ребенок, ты хочешь
Сладкое только слизнуть?
— Если уж так тебе надо,
Сам ты свой мир созидай, —
Без раскаленного ада
Благоухающий рай.
— В нем ты завоешь от скуки,
Вызов ты бросишь судьбе,
И недоступные муки
Станут желанны тебе.
— Но не творец ты, игрою
Миродержавной рожден,
Я же тебе не открою
Тайны пространств и времен. —
260[77]
Ни презирать, ни ненавидеть
Я не учился никогда,
И не могла меня обидеть
Ничья надменность иль вражда.
Но я, как унтер Пришибеев,
Любя значенье точных слов,
Зову злодеями злодеев
И подлецами подлецов.
А если мелочь попадется,
Что отшлифована толпой,
Одна мне радость остается, —
Назвать клопом или клопой.
261
Целуя руку баронессы,
Тот поцелуй я вспоминал,
С которым я во время мессы
К устам Распятие прижал.
Мне Эльза тихо говорила:
— Благодарю, мой милый паж!
Весь грех мой я тебе открыла,
Меня врагам ты не предашь. —
— О, госпожа, твой грех мне ведом,
Но и в грехе невинна ты.
Истомлена жестоким бредом,
Ты мне доверила мечты.
— Я погашу врага угрозы
И затворю его уста,
И расцветут живые розы
Благоуханного куста.
— Все совершится неизбежно,
И ты супругом назовешь
Того, кого ты любишь нежно,
Кому ты душу отдаешь! —
262
Мечта стоять пред милой дамой
Владеет отроком-пажом,
Но двери заперты упрямо, —
Там госпожа с духовником.
В каких проступках покаянье
Она смиренно принесла?
Иль только слушать назиданье
Она прелата призвала?
Иль, мужа своего ревнуя,
Благого утешенья ждет?
Иль совещается, какую
В обитель жертву принесет?
Или? Потупившись ревниво,
Стоит влюбленный паж, дрожа.
Но вот выходит торопливо
Монах, не глядя на пажа.
Его лицо все так же бледно.
Стремится к Господу аскет,
В молитве страстной и победной
Давно отвергнувший весь свет.
О нет, любовью здесь не пахнет!
Ревнивым, милый паж, не будь:
В дыхании молитвы чахнет
Давно монашеская грудь.
Паж веселеет, входит смело.
Графиня милая одна.
Она работает умело
Над вышиваньем полотна.
Он Эльзу к поцелую нудит.
— Мальчишка дерзкий, не балуй! —
И паж трепещет, — что же будет,
Удар хлыста иль поцелуй?
Нет, ничего, она смеется,
И как пажу не покраснеть!
— Тебе никак не удается
Твоею Эльзой овладеть!
— Какую задал мне заботу —
Тебя искусству ласк учить!
Что ж, граф уехал на охоту, —
Уж научу я, так и быть! —
Она мальчишку раздевает,
Нагая перед ним легла,
И терпеливо обучает
Веселым тайнам ремесла.
вернуться
77
Унтер Пришибеев — герой одноименного рассказа А. П. Чехова (1885).